Читать книгу "Собака тоже человек! - Сергей Платов"

— Тихо, Шаричек, тихо.

Да чего ты нервничаешь, я и так вроде тихо себя веду.

Наконец-то у меня появилась возможность осмотреться. Судя по всему, здесь собралась вся кипеж-градская знать. В центре небольшого помоста (явно недавно построенного) на своем походном троне сидел князь Бодун. Судя по хмурому взору и дрожащим рукам, встал он сегодня не совсем с той ноги.

Как я уже говорил, Антип расположился слева. Сменив бас на шепот, он что-то втолковывал князю. От его слов выражение лица князя становилось ещё более кислым и недовольным. Вокруг толпилось много важных, надутых как индюки приближенных князя с домочадцами и слугами. Надо признать, что на их фоне Антип выглядел очень даже прилично,

Из общей толпы выделялся молодой человек в дорогущем голубом кафтане, стоящий в окружении подобных ему отроков прямо за спиной князя. Интересно, а он кто, уж не сынок ли князя? Вполне может быть… Странный он какой-то, вроде всем наделила природа будущего правителя Кипеж-града — и молодость, и стать молодецкая, а вот что-то мне глаз режет. Может, кафтан расписной, что больше по виду платье напоминает, его портит, может, еще что, не пойму. Да и друзья у него несколько странноватые: все как на подбор румяные, завитые, ноготки чистые, длинные. Интересно, а как же они мечами с такими ноготками машут и не поломали до сих пор?

Тут я ненароком опустил взгляд и уставился на свои черные, длинные когти. Ерунда, каждому свое, я, может, в человеческом обличье тоже такие ноготки отращу, чтобы по городской моде ходить. Зато у меня серебряный коготь имеется, тут уж меня никто не переплюнет.

Еще во всей этой пестрой кутерьме заинтересовал меня статный, молодой витязь в окружении ему подобных молодцев. Вся эта компания вела себя вольно и даже несколько вызывающе. Громко говорили, смеялись, и только недовольный взгляд князя несколько остудил пыл разгулявшихся воинов.

В отдалении собрались в стайку девушки, видимо, боярские дочки. Они были похожи на весенних синичек — такие же голосистые, смешливые, яркие. Любо-дорого смотреть: как на подбор румяные, пышногрудые, одна другой краше! Эх не вовремя меня казнить решили, ох не вовремя! Здесь есть где разгуляться, я бы в таком цветнике ух… И ни княжеские сынки, ни веселые витязи мне не соперники. Мой дивный слог, моя красота, стать и грандиозная наглость в Кипеж-граде вне конкуренции. Да и в случае чего могу колдануть эффектно или на худой конец взорвать что-нибудь красиво — в этом-то уж точно у меня конкурентов нет. Где уж им со мной тягаться!

Из сладких грез, которые волшебными картинками поплыли в моей голове, меня вырвала Селистена. Она ничего не сказала, но вздохнула так трагически, что даже мое не склонное к сантиментам сердце дрогнуло.

Интересно, а чего это она не со сверстницами щебечет, а рядом с батюшкой вздыхает? Не похоже, чтобы это Антип дочку от своего подола не отпускал, насколько я понял, он в дочке души не чает и готов потакать всем ее прихотям. Значит, она сама подружек сторонится. Странно это как-то, в ее возрасте самое время плясать, хохотать да веселиться, а для этого компания нужна, в одиночку только я развлекаться могу. Мелкая боярышня, конечно, отличается от своих сверстниц, словно рыжий подосиновик в лукошке среди белых, но это еще не повод, чтобы себя молодости бесшабашной лишать. Поверьте, уж это я знаю точно, на своей шкуре испытал, что значит быть исключительным молодым колдуном среди обычных. Вспомнив свое бегство из «Кедрового скита», вздохнул и я… Селистена мое поведение истолковала по-своему:

— Эх, пес мой верный, вот ты меня на другом конце города нашел, а он в мою сторону даже не посмотрит!

Фу-ты ну-ты, оказывается, ничто человеческое нам не чуждо! Так, и кто избранник моей востроносенькой? Так как спросить я не мог, то просто ткнулся носом ей в руку. Но Селистена настолько окунулась в мир грез и фантазий, что мой холодный нос никак не мог вернуть ее к действительности. Ерунда, можно просто проследить обожающий взгляд и понять, к кому он относится.

Обожание во взгляде, без всякого сомнения, предназначается княжескому сынку. Не поймешь этих женщин, я-то думал, что предметом воздыхания окажется какой-нибудь молодой витязь, косая сажень в плечах. Ан нет, тут, оказывается, в чести утонченность и манерность. Эх, знать бы заранее, какие молодцы ей нравятся, я ее еще при первой встрече очаровал бы своими изысканными манерами. Да, да, между прочим, мы в скиту и хорошим манерам учились, и я даже кое-что из этого помню. Впрочем, меня это уже не касается, да и Селистена не в моем вкусе (разве вот только конопушки), мне как-то ближе те хохочущие горлинки.

— Феликлист, любовь моя, — еле слышно прошептали девичьи губы, но я, конечно, все услышал.

Странное имя, но чего только в мире не бывает, значит, бывают и такие имена. И чего она в этом пижоне нашла?

Но это все лирика и меня практически не касается.

А чего мы тут, собственно, ждем, чего собрались? Извините, я опоздал и объявления программы праздника не слышал. Эх, тяжело все-таки твари бессловесной. Ведь никто не ответит, потому что говорить приходится с самим собою. Но тут есть и хорошие стороны, согласитесь, ведь поговорить с умным человеком всегда приятно.

А вон, похоже, и то, ради чего на пристань даже князь пожаловал — вдали сверкнул корабельный парус. Вот слепота куриная — никто не видит. Ладно уж, помогу людишкам, с моими-то способностями это не проблема.

Я подошел к краю пристани и звонко гавкнул в сторону показавшегося корабля. Все как по команде замолчали и повернули головы в нужном направлении. Неужели с первого раза сообразили? Хвалю, растете в моих глазах. Справедливо посчитав, что моя миссия на этом закончена, я вернулся к моей спутнице. Пока не хочется лезть на первые планы, мне вполне комфортно в ее тени.

Толпа оживилась, кто-то захлопал в ладоши, ратники плотнее сдвинули свои ряды, окончательно оттеснив простых зевак с просторной пристани. Хотел бы я знать, в честь кого такая встреча приготовлена.

Парус становился все больше и больше, и наконец большой, красивый корабль на самом слабом ходу ударился о бревна пристани. На берег полетели канаты, буквально через пару минут корабль оказался надежно привязан, и с него спустили широкий трап.

Первым на берег сошел невысокого роста боярин с густой иссиня-черной бородой, крупным носом и необычайно властным колючим взглядом. Судя по царской осанке, дорогому черному кафтану и толстой золотой цепи со странным медальоном на груди, я догадался, что именно его встречала вся кипеж-градская знать. Мне он показался похожим на большого ворона.

За «черным боярином» семенил сутулый маленький человечек. Он еле поспевал за своим хозяином и изо всех сил старался не отстать. Хорошие, добротные вещи сидели на нем криво и кургузо, словно с чужого плеча. Черные, словно угольки, глаза, цепко пробежали по толпе и остановились на Селистене. Хорошо, что ее мало интересовало происходящее, — она в этот момент страдальчески смотрела на предмет своего обожания.

Во взгляде карлика было столько злобы, что на моей холке шерсть встала дыбом. Это был скорее рефлекс, чем осознанное поведение. Предчувствие реальной опасности колокольчиком зазвенело в моей голове. Между тем карлик в два прыжка догнал хозяина и бесцеремонно дернул его за край кафтана. Вместо того чтобы осадить зарвавшегося слугу, боярин остановился и даже немного наклонился к нему. Маленький человечек что-то шепнул на ухо хозяину, и тревожный звон колокольчика в моей голове превратился в жуткое завывание.