Читать книгу "Дочь моей жены - Ольга Волкова"

— Хорошо, Константин. — Называет полным именем, но это даже лучше, чем «господин». Девушка вложила в него больше смысла. На миг заглянул в ее янтарные глаза, замечая в них искорку страха, смешанной с непокорной жаждой продолжения.

— Твое «стоп-слово», — это обычная процедура, которую Дом обязан провести перед тем, как лишает сабмиссив одного из чувств.

— «Красный», — четко и уверенно.

— Виктория, — начинаю я, отойдя от нее. Девушка тут же отлипла от стены, охая, но не вслух. Знает, что будет наказана, и потому инстинкт самосохранения все же диктует свои правила. Я ухмыльнулся. Затем продолжил. — Почему ты бросила меня в тот вечер?

Вика молчит, но по движению ее тела можно судить, что вопрос был прямо в яблочко. Она затеребила руками, и цепи стали слишком шумными.

— Я, кажется, велел тебе не дергаться, — грубо, будто словом ударяю. Вознесенская прекратила.

— Я узнала тебя, — признается, вновь облизнув свою нижнюю губку. Сам переступил с ноги на ногу, затем скрестил руки на груди. Смотрю на девушку, обнажённую передо мной — прекрасную. Округлые бедра, плоский животик, длинные ноги… грудь, от которой теперь я буду без ума до не скончания времен. Лебединая шея с такой неугомонной веной, что пульсирует сейчас, лишая меня рассудка. Мягкие, шелковистые волосы, льющиеся каскадом за спиной Вики — теперь аромат цветочного шампуня станет преследовать меня, напоминая о ней. Я сам себе выставил ловушки из ее образов, и кто знает, как долго я смогу себя держать в руках. Бесшумно фыркнув, я взял стек с мягким наконечником и флакон с охлаждающим антисептиком. Провел рукой вдоль гибкой палки, ощутив ладонью дорогую кожаную отделку. Качественная и гладкая. Теперь настала очередь Виктории — испробовать на своем прекрасном теле эту красоту.

— Этот ответ не достаточен для меня, саба, — рыкнул. Вознесенская дернула руками, отдаляясь от стены еще на шаг. Конструкция цепей позволяла проделывать подобные движения. Но, рядом стоящий козл, поможет решить проблему неугомонной сабочки.

— Константин, вы не должны молчать, — в голосе Вики просыпается паника, когда я никак не реагирую на ее выпад. Приблизившись к ней, провожу стеком по груди — девушка дернулась от неожиданности, но потом мгновенно расслабилась и ухмыльнулась.

— Доверие — основа «темы». Без нее делать тут нечего, Вика, — обманчиво ласково обращаюсь к ней, стегнув по бедру стеком. Вика крикнула.

— А!

— Больно? — удивленно спросил я, но она только улыбнулась, покачав головой нет.

— Не ожидала, — через пару секунд признается, искривив губки в коварной и довольной ухмылке. Я обнял ее за талию, и почувствовал, будто ошпарил свою ладонь о её разгоряченную кожу. На бедре вырисовался красный рубец от удара. Опустив свою ладонь ниже — на него, глажу, успокаивая обожжённую кожу. Вынимаю из кармана охлаждающую жидкость, немного наношу на ладонь и прикасаюсь к ужаленному месту еще раз. Вика вздрогнула, но тут же обмякла, радуясь такому контрасту.

— Нравится? — спрашиваю, шепча у самых уголков ее губ. Я, словно опьянел ею, и пытаюсь надышаться ароматом возбуждения Вики. Собственная плоть изнывает, прося высвобождения. Но я должен сдержаться, чтобы Вознесенская поняла свою глупость. Улавливаю каждую ее эмоцию, что проносится в мимике лица девушки. И знаю — ей понравилось, но, если соврет… Я зарычал. Твою мать! Я так сильно возбудился, что не мог даже представить, как отнесусь к её лжи.

— Да, Константин, — на выдохе отвечает. И как будто высвобождает моего внутреннего зверя из клетки, выдавая ему полный карт-бланш к действиям.

Вновь обнимаю за талию, и веду девушку к козлу. Он установлен на нужном уровне, а значит не отнимет нашего времени.

— Ложись, Виктория, — приказываю, приблизив ее к перекладине и она коснулась низом живота мягкой кожи атрибута.

— Я не смогу! В наручниках?! — возмутилась Вознесенская. И я представил, как девушка сейчас нахмурила бровки, скрытые этой чертовой повязкой.

— Доверие, Вика, — напоминаю, надавливая ей на лопатки, а сам нажимаю на кнопку, благодаря которой могу контролировать длину цепи. Вика начала неуверенно опускаться, но как только почувствовала свободу, она с легкостью оперлась животом о козл. Я помог девушке устроиться с удобством, чтобы она ничего не защемила себе, напротив — все ради удовольствия. Округлая попка вздернулась, открывая прекрасные и манящие виды. Шлепнув раз и опалив нежную кожу ударом, Вика дернулась, но не пискнула. Я закрыл глаза, впитывая в себя каждый проведенный с нею момент. Словно это мой самый длинный сон в жизни, и настолько реалистичный, что я до сих пор ощущаю ладонью жар. Удерживая ее другой рукой за поясницу, снова обрушиваюсь со шлепком.

— Ах! — вырывается гортанный вскрик, потому что я немного приложил усилий. Русые волосы накрыли вуалью ее лицо, и мне было трудно разглядеть, что она испытывает в этот момент.

— Виктория, какое следующее правило ты помнишь? — с хрипотцой задаю вопрос, стоя возле нее сбоку. Замер, ожидая ответа.

— О чем ты? — она повернула голову на бок, сдувая мешающий локон.

— Напомнить? — искривил губы в ухмылке, затем собрал ее длинные волосы в хвост на затылке и накрутил на руку. Легонько дернул, и девушка снова, раскрыв ротик, визгнула.

— Простите, Константин, — обращается ко мне, когда я немного оттягиваю ее за волосы, и она вынуждена приподняться на козле, оперившись о сцепленные руки. — Я…, — замешкалась Вознесенская, снова глубоко вдыхает, и ее грудь с возбужденными сосками привлекает внимание. Набухшие розовые соски приобрели форму горошин, и теперь зовут меня, чтобы я снова уделил им свое время.

— Три удара стеком, или, — предлагаю ей выбор, и она с замиранием ждет продолжения.

— Или? — нетерпеливая сабочка.

— Или мой язык доведет тебя до исступления.

— Я выбираю второй вариант, — осмелев, Вика выпаливает свои желания. Слишком рано она сделала поспешный выбор, ведь тогда я стану мучить её.

— Хорошо, — соглашаюсь с ней, но награждаю еще одним шлепком — штрафным, за неправильный вариант. Девушка снова струсила, а это не есть хорошо для той, которая желает познать «тему».

— Ай! — крикнула она, когда я потянул ее за волосы после жалящего удара ладонью.

— Какое следующее правило, Виктория? Ты напомнишь мне? — снова издеваюсь над ней, но в это время помогаю подняться. Ягодицы девушки ярко розовые — привлекательные, осталось завершить дело хорошим трахом… только не сегодня. И никогда, Дубровский, чёрт возьми! — моё собственное подсознание борется со мной. Вика поднялась, и я выпустил из крепкой хватки ее волосы. Девушка часто дышит, грудь вздымается, а руки, согнутые в локтях — дрожат от напряжения. Я расстегнул наручники, нажав на обоих кнопки, высвобождая кисти. Вика тут же принялась растирать запястья. Никаких ключей — всё автоматически, и это самое крутое, что было в клубе. Эдуард определенно постарался впечатлить всех своих гостей и посетителей «Готики». — А теперь, я хочу, чтобы ты легла снова, но только на спину, — шепчу, прикасаясь носом к ее ушку. Опаляю дыханием шею Виктории, и она жмется, словно ей стало слишком щекотно. Инстинктивно, Вознесенская повернула голову в мою сторону, практически сталкиваясь своим носиком с моим лицом, а я ждал этого мгновения, все время смотря только на ее пухлые приоткрытые губы. Время вокруг нас словно остановилось, и даже фоном играющая классика стала едва уловимой нашими ушами. Не говоря о болтающихся позади нас цепей. Захватываю Викторию в объятия и жадно вкушаю ее вкус губ, которые она раскрыла. Девушка в маске, голая и податливая, а моя вжимающаяся в ее живот плоть начинает пульсировать, причиняя грубую боль. Сука! Готов был прямо сейчас нарушить свое собственное правило, как только уложил девчонку спиной на козлы, но вовремя остановился. Конечно, было трудно устоять от вида открытой киски, немного приподнятых ног.