Читать книгу "Контракт на мужа - Марина Ли"

— Послушай, ты… — Маленькая Бронислава Потёмкина свой светлой макушкой едва доставала грозному куратору дюку Элару до плеча, но, как бы парадоксально это ни звучало, именно она выглядела угрожающе. — … хуратор недоделанный, я тебе на твоих ко-ко пинцетом все волосья повыдёргиваю, если только узнаю, что мой ребёнок плакал из-за тебя.

Элар растерянно моргнул, пытаясь переварить угрозу Бро, а переварив, отшатнулся от неё, скорее, в шоке, чем в испуге, и обронил сквозь стиснутые зубы:

— О, Боги Олимпа! За что мне всё это?

Я презрительно фыркнула (Надеюсь, что всё же презрительно) и закатила глаза к ярко-голубому послеобеденному небу. Уж в чём в чём, а в том, что Элар за свою жизнь успел немало нагрешить, сомневаться не приходилось. Вот взять, к примеру, меня…

Хотя нет. Меня брать не нужно, а то Бро и в самом деле возьмётся за пинцет. Не то чтобы я пожалела Элара (вот уж нет!), просто не хотела, чтобы Бро на его хозяйство любовалась.

Ну и вообще.

— Брошечка, а что тебе доктор сказал?

Брошечка сейчас больше походила на БРОнелокомотив версии мини. Или на карликового огнедышащего БРОнтозавра. И скажу честно, я боялась, что под горячую руку перепадёт и пострадавшей стороне, то есть мне, ибо в последний раз меня ребёнком величали, когда мне в третьем классе Вадька Петров нос разбил. Бро тогда точно так же рычала, только не на Вадьку, а на его отца.

— Доктор? — Она средним пальцем почесала переносицу и, наконец, отвела взгляд от Элара. — Да шарлатан это. Плешь мне проел, рассказывая о том, какая у меня аура … бесконечно прекрасная.

Последнее словосочетание она пропела противным голосом. И хоть пародист из неё был никакущий, я сразу поняла, что она Йонаса цитирует.

— А кроме ауры? — кусая губы, чтобы не улыбнуться, уточнила я. — Никаких анализов не делал?

— Да какие анализы! — отмахнулась сестра. — Сказано же было — шарлатан. Сказал, что у меня аллергия на некоторые виды магии, в частности, на инкубов. Хуюбов, блин!

И тут в ней вдруг что-то заверещало, жалобно так, что я с перепугу почему-то подумала, что это дети. Ну а что? Полковнику Аурелиано Буэндиа можно было, а моим племянникам — нет?

Мысль эта промелькнула молнией в мозгу и растворилась в реальности, потому что Бро выплюнула сквозь намертво сцепленные зубы:

— Дурдом «Ромашка»!

А Элар злорадно прокомментировал:

— Я предупреждал.

Я всю силу воли приложила к тому, чтобы не врезать этому нахалу по лбу или, на крайний случай, пнуть ногой под коленку. Вот до чего он меня довёл! А ведь раньше руку я только на тараканов в кухне поднимала!

— Вы, уважаемая, Бронислава, — продолжил насмешничать гад, — как я посмотрю, уже стали счастливой обладательницей цензуры? Вам, как я вижу, она жизненно необходима. — Бро угрожающе сощурилась. — У этого украшения несколько свето-шумовых сигналов. Вам градацию объяснили? Зелёный огонёк — одна лепта, жёлтый — две, красный — десять. Писк, вроде того, что мы только что слышали, один феникс. А если вовремя не внести деньги в банк, то ещё и пеня набежит.

И многозначительно посмотрел в мою сторону. Ну не гад ли?

— Не набежит, не гони волну. — Бро от его слов как от надоедливой мухи отмахнулась, вздёрнула рукав халатика и показала мне чёрный браслетик, я похожий сегодня уже где-то видела. — Я сегодня червонец заработала, а с завтрашним днём будем завтра разбираться. Сливка, ты тут, пока мне шарлатан лапшу на уши вешал, надеюсь, ничего не подписывала?

Я качнула головой и искоса глянула на Элара. Надо было видеть, как у него вытянулось лицо! Он-то был уверен, что загнал меня в угол, и я вприпрыжку побегу подписывать его проклятое дополнение. А вот фигушки! Никаких больше подписей, пока не поговорю с кем-то, кто не использует секретное оружие против невинных иномирянок.

— Как заработала? — просипел он. — Кто позволил?

— Дюжина орущих младенцев и одна… — Бро хмыкнула. — Один нянь, у которого именно сегодня — какое невезение! подумать только! — первый рабочий день. Так что не пыхти, а вези нас домой… Я узнавала, до встречи с этим вашим Камнем, ты за нас в ответе, а после — мы уж как-нибудь сами. Хуратор.

— Куратор, — процедил Элар.

— Стыдно указывать малознакомым людям на дефекты речи, молодой человек, — разве вам мама в детстве не объяснила?

И вот поразительное дело, дразнила его Бро, а волком он смотрел на меня. Кто б знал, как сильно порою такие взгляды греют душу.

— О покойниках либо хорошо, либо нечего, — произнёс Элар, хмуро посмотрев на Бро. — Или ТВОЯ мама придерживалась другого мнения?

Свою маму Бро, как и я, не помнила, ибо та умерла вскоре после родов — неудачное кесарево сечение, — отец свою половинку пережил на семь лет. Восьмилетие Брошка отмечала в Интернате. В нашем, родном.

— Ну, а что? — говаривала она, плетя косы из моих невозможных кудряшек. — Иные родители мечтают, чтоба дочь пошла по их стопам. А так как родителем мне стал Интернат, по его стопам я и пойду… Но ты, Сливка, если вздумаешь идти в пед, получишь от меня ремня. Прямо по розовой попе.

Но это тогда было, а сейчас, после слов Элара, Бро побледнела и с виноватым видом извинилась:

— Прости. Я хотела тебя ранить, но не таким образом. Прости.

Элар скривился и что-то прошептал себе по нос. Я не расслышала, что, но если учесть, что браслет на его руке замигал всеми цветами, это явно было что-то ругательное.

— Мы болтать будем или всё же летим на Славную? — рыкнул он, поймав мой сочувственный — вот же я дура! — взгляд.

— На Славную? — икнула Бро. — Летим?

И тут я вспомнила, что мы даже в Рим на автобусе ездили, потому-что кое-кто боится летать. А уж если Брошка поймёт, что лететь придётся в гробу без крышки… Боюсь, мы никогда не расплатимся.

— Товарищ дюк, — ляпнула я, зачем-то обозвав дюка товарищем, — когда говорил «летим», имел в виду «идём очень быстро». А Славная — это, по ходу, так называется улица, на которой мы теперь живём. Ага?

— Ага, — язвительно согласился товарищ дюк, — уж так полетим, так полетим прямо на улицу… Ласточки так не летают. Всего ж два километра над уровнем моря… Для беременной болтушки как пальцем об асфальт.

Бро скрипнула зубами, а потом объявила:

— Некоторые хураторы такие пипидастры, оказывается, что у меня снова токсикоз открывается. Но я ж не мужик! — Она картинно сплюнула под ноги. — У меня есть яйца и я умею ими пользоваться, в смысле, терпеть. Поэтому «вези меня, олень, в свою страну оленью». А я глаза зажмурю и рот ладошкой прикрою, чтоб не заблевать твой ковёр-самолёт.

— МАГОЛЁТ!! — прорычал Элар, но мы с Брошкой лишь снисходительно улыбнулись этому «оленю». — И если хоть одна из вас скажет хоть слово… Самым дорогим клянусь, скину обеих прямо в море!