Читать книгу "Белый дирижабль на теплом море - Рина Лесникова"

– А… жена? – хотелось выяснить все сразу.

– А что жена? Она уже вышла из возраста воспроизводства и, как ответственная гражданка, понимает, что я еще могу и просто обязан постараться для государства! – самодовольно заявил он. – Ну, так что? Уютное гнездышко, и в нем только я и ты? Я тебя в такие шмотки одену! Такими подарками засыплю! Твоим подружкам и не снилось! Мало кто в Либерстэне видел такие, – намекнул Зонгер.

Очень хотелось завизжать и оттолкнуть противные руки от своей груди. И дядя Николай предлагает заниматься этим постоянно? А это так и будет, если она ответит «Да». О, свобода слова, что же ответить? Но кажется, гражданин Зонгер не ждал ответ прямо сейчас. Он уже остервенело сдирал одежду с Николь, затем перегнул девушку через подлокотник кресла и, повозившись с застежкой своих штанов, неожиданно резко вошел в нее сзади. Почему же так противно. Одно хорошо, сейчас производитель не видит ее лица. Скрыть омерзение Николь была бы просто не в силах. Той, прошлой боли не было, но и приятного в том, как сухой член ходит туда-сюда, тоже совсем не наблюдалось. Придется терпеть. Нужно только иногда вскрикивать, как того требовалось Зонгеру и покорно ждать, когда же все закончится.

Остаться в этом доме и терпеть подобное постоянно? Не-ет, только не это!

Не стоило и надеяться, что гражданин государственный производитель забудет свое предложение. На его вопрос, что же решила Николь, девушка ответила, что она не может подвести государство и приграничный госпиталь, в который ее направили, и который рассчитывает на ее трудовые руки.

– Ну хорошо, езжай, поработай, хлебни приграничной романтики! – как-то странно ответил гражданин Зонгер. – Только не думай, что я позволю кому-то другому прикоснуться к твоему телу! Ты моя и только моя, это понятно?

– Да, Николай, конечно, – покорно ответила Николь, испугавшись нового Зонгера, на мгновение выглянувшего из-под маски добряка дядя Николая, – я буду только рада, если никто не прикоснется к моему телу.

Что подумал Зонгер, услышав столь двусмысленный ответ, осталось невыясненным. Мужчина подтянул полуспущенные штаны и ушел в спальню. Все? Отстал? Вот и славно. На этом замечательном диванчике, да еще одной, спать гораздо удобнее, нежели на скрипучей общежитской кровати.

Наутро, когда мобиль вернул ее к общежитию, поджидавшая у подъезда гражданка Тусенова была неприятно поражена тем, что Николь приехала без вожделенного пакета со щедрыми подношениями.

***

До отъезда к месту службы Николь еще раз имела контакт с гражданином Зонгером. Можно даже сказать, что он был внимателен к ней: долго-долго елозил по телу руками и губами, потом зачем-то тер пальцами ей в промежности. А, услышав вырвавшийся нечаянный недовольный вздох, покровительственно проворчал:

– Эх, Ника, Ника. Какая же ты еще неопытная! Прямо нераскрывшийся бутон. Скорее бы уж забеременела, роды пойдут тебе только на пользу, и ты поймешь, какое наслаждение можно получать от связи с мужчиной. Ну, давай поработаем на благо Республики! – и он опять навалился всем своим грузным телом.

Этой ночью Николь впервые посетили сомнения: а только ли на благо Республики трудится сейчас гражданин Зонгер? Впрочем, про это даже думать нельзя.

На прощание дядя Николай вручил две странные тряпочки, назвав их кружевным бельем. Они были прозрачными и почти невесомыми. Совсем не функциональными, в отличие от привычного хлопкового и фланелевого белья, но такими красивыми!

– Вот, будешь надевать это для меня, – чуть ли не в приказном порядке сообщил он. – А то это, – он презрительно отшвырнул ногой удобные трусы, которые до этого содрал с девушки, – совсем не способствует пробуждению желания! И да, я согласен, чтобы ты отправилась на границу и испробовала самостоятельности. Но только в госпитале! Смотри у меня, чтобы никаких посторонних связей!

– Но как же график? – осторожно поинтересовалась Николь.

– Это уже не твоя забота. Будешь хорошей послушной девочкой, и в графике будет стоять только мое имя. Я, знаешь ли, люблю быть единственным, – самодовольно заявил дядя Николай. – И, милая, пойми, в твоих интересах быть более активной в постели. А то твоя детская неопытность начинает утомлять. Ты должна понять, что мой интерес не вечен. Его нужно поддерживать! А график посещения производителей у свободных женщин на границе может быть оч-чень плотным! Ты это обдумаешь?

Опять вспомнились слова измученной Татьяны, сказанные в доме отдыха: «Смена у накопителя, смена в постели». До чего же не хотелось верить, что они могут быть правдой.

***

Граница. Госпиталь. Как же хорошо заниматься настоящим делом! Лечить и поднимать на ноги защитников Республики. Все было бы хорошо, если бы не ежемесячные приезды производителя Зонгера. Но и их Николь научилась терпеть. Она даже узнала у словоохотливых сослуживиц, как нужно себя вести в постели с мужчиной, чтобы доставить ему удовольствие и не показать, что он неприятен. Немного постного масла для смазки, немного стонов и ничего не значащих слов и мужчина доволен. Только вот в последний приезд дядя Николай всерьез заинтересовался, почему до сих пор не наступила беременность, и, видимо по его распоряжению, потенциальная мать Николаева была подвергнута тщательному медицинскому обследованию, которое не выявило никаких отклонений в организме. Стало понятно, что дальше так продолжаться не может. Зонгер далеко не дурак, и что-то заподозрил.

***

Красные отблески заката настойчиво пробивались через хмурые свинцовые тучи…

ГЛАВА 4

Опять болело все тело. Как когда-то давным-давно, когда она напилась терпкого красного вина в домике для свиданий у Зонгера. Нет, все же стоит признать, что спина болит больше, чем все остальное. Николь попробовала пошевелиться и застонала. Совсем рядом что-то противно запищало. Послышалось, как открылась дверь и кто-то вошел. Жаль только, что повернуть голову и рассмотреть вошедшего никак не удавалось. Даже сама мысль о том, чтобы перевернуться на спину или хотя бы пошевелить рукой, вызывала приступ боли и головокружение.

– Вы очнулись? – спросила вошедшая. – Нет-нет, только не шевелитесь! Рана может открыться!

– Что со мной? – голос показался чужим.

– И говорить пока не нужно, у вас задето легкое, – ответил все тот же голос.

Николь, наконец, удалось рассмотреть целительницу, а в том, что это именно целительница, можно было не сомневаться. Молодая женщина уверенно поправила прикрепленную к руке пациентки капельницу, а затем принялась рассматривать что-то в круглом окошечке незнакомого аппарата, стоящего рядом с кроватью.

Странно. Куда же она попала? Госпиталь. Это ясно. Ясно так же и то, что это совсем не пограничный госпиталь, в котором Николь больше чем за год службы изучила каждый кабинет. Стены, оборудование, даже одежда целительницы были совсем другими, ранее никогда не виданными. Неужели ее, простую служащую, привезли в одно из закрытых столичных учреждений? Точно никто не знал, но по большому секрету поговаривали, что там имеется чудо-оборудование, буквально возвращающее пациентов к жизни. Не иначе, как за нее похлопотал Николай. Впервые Николь подумала о Зонгере с благодарностью. Ведь он действительно, заботится. Уж ей ли не знать, что подобные ранения с большой долей вероятности смертельны. Как же она была глупа. Потребовалось больше года времени и жуткое событие, чтобы понять, как дорога этому чуткому и отзывчивому человеку.