Читать книгу "Поиски Акорны - Энн Маккефри"

«Я не стану напоминать, когда я прежде слышала эту идею, или что случилось, когда мы попытались ее осуществить». Мыслеобразы Невы сопровождала определенная эмоция – скорей, высокомерное безразличие, будто зависшее в ледяной пустоте.

«Ну, нельзя назвать случившееся полным провалом», заметила Мелиренья. «Мы выяснили, что твоей, Нева, сестры-дочерь, скорей всего, жива и находится в этом секторе».

«Я лишь подразумевала, что в следующий раз желала бы заменить бурную жестикуляцию осмысленным диалогом. Очевидно, что мы ничего не добьемся, не изучив их языка».

«Я не утверждал, будто нам незачем учить язык. Я сказал, что у нас времени нет сидеть перед их берлогами и потихоньку завоевывать доверие, как это сделало с дхармакоями Второе посольство».

«И что ты предлагаешь, о вечноторопливый Таринье?»

«А вам еще непонятно? Надо поймать одного варвара. Проще всего – того, за которым мы гонимся».

«Это неэтично! Мы не можем лишать свободы разумное существо без его осмысленного согласия».

«Ну так будем его уговаривать, пока не согласится».

«Погоди, Нева. В чем-то Таринье прав. Чтобы эти варвары начали доверять нам, придется потратить немало времени… а системы вооружений у них весьма впечатляющие. Если они скорей кхлеви чем линьяри [1], они вполне способны расправиться с нами прежде, чем мы вступим в переговоры».

«Если они настолько кхлеви , что убивают мирных пришельцев, от переговоров толку не будет. Такие союзники нам не нужны».

«Нева, я согласна, но если ты не против, я бы предпочла не проверять это на своей шкуре!» Мысль Кхари несла с собой аналог кривоватой усмешки, так что все четверо линьяри расхохотались в ответ.

«Возможно, если бы мы смогли получить согласие дикаря после того, как поймаем и приручим?..» предложила Мелиренья.

«Соблюдаем букву закона, чтобы нарушить дух, Мелиренья?»

«Любая система должна иметь запас гибкости», настаивала связистка.

«Хм. Ну…»

«Мы могли бы использовать дикаря и в качестве посланца, вместо того, чтобы общаться с ними напрямую. Хотя бы на первых порах, покуда не выясним, что случилось с твоей сестры-дочерью. Это может быть разумнее. Если они решат, что интерес исходит от их сородича, то не станут пугаться и прятать ее».

«Это предполагает необыкновенную степень сотрудничества нашего гипотетического дикаря, которого мы даже не поймали».

«Если эти существа хоть каплю линьяри, то любой из них, конечно, будет рад помочь жеребенку соединиться с родными».

«А если нет?»

«Если нет, то чем быстрей мы узнаем об этом, тем лучше – даже если при этом нам придется слегка отойти от морального кодекса линьяри. В конце концов, наши предки, составлявшие устав контактера, не предполагали, что мы можем столкнуться с кем-то вроде кхлеви!»

«Очень надеюсь! Кому в здравом уме такое могло в голову прийти?!»

«Но теперь, когда мы узнали, что подобные твари существуют, разумно будет внести в устав соответствующие поправки. Этика межвидового контакта не требует, чтобы мы подвергали себя предвидимой опасности».

«Да, но что перевесит – опасность для нас, или страх и отчаяние нашего гипотетического пленника, который понятия не будет иметь, что с ним происходит?»

«Страх и отчаяние мы можем погасить».

«Даже если бы вмешиваться в его мышление было этично, мы не можем предсказать, как это повлияет на его память. Этот конкретный варвар может знать что-то о нашей пропавшей малышке; мы не можем рисковать, используя его в качестве учебного шаблона».

В конце концов компромисс был достигнут. Они не станут пытаться наладить контакт на расстоянии, но и похищать представителей этого вида не будут, равно как связываться с кем-либо из разумных существу на борту корабля, за которым гонятся – из страха, что помрачение рассудка, необходимое для такого контакта, сотрет необходимую информацию из мозга субъекта. Вместо того они проследят курс корабля, а затем перехватят другое судно, летящее в том же направлении, и, перейдя на борт, попытаются объяснить пассажирам – воспользовавшись языком жестов и телепатией, если эти существа владеют ею – что пришли с миром и не желают никому вреда. Если кто-то из варваров на борту согласится пойти с ними, они воспользуются его услугами, чтобы изучить язык, а позднее, возможно, в качестве посла. Если нет – отправят корабль продолжать путь, и придумают еще что-нибудь. Так или иначе, а, присутствуя физически на борту, они смогут погасить страх, который варвары могут испытать во время этого краткого пленения, равно как помутить воспоминания, чтобы никто не подумал рассказать о случившемся.

«А что, если мы не сумеем воздействовать на этих существ?» – беспокоилась Нева. «А если и сможем – не будет ли столь же неэтично чистить их память, как брать в плен?»

«Хотя бы букву закона надо соблюдать», твердо отвечала Кхари.

Отправление челнока на Маганос задерживалось в последний момент – будто нарочно, чтобы Карина успела пострадать от чудовищно безвкусного дизайна салона: сплошь багровый и ярко-оранжевый, совершенно не гармонировавшие с ее любимыми тонами, сиреневым и кремовым. Кроме того, все места были заняты, все сиденья – заполнены, и иногда даже переполнены. Во всяком случае, пожилая особа в соседнем с Кариной кресле переливалась через подлокотник на соседнее место. И в довершение всего кто-то из пассажиров определенно питался в тайской забегаловке; аромат чеснока и лимонной травы перебивал даже стоящий обычно в челноках запах многократно отфильтрованного воздуха и средства для чистки ковров. Экстрасенс коротала время до старта, пытаясь объяснить старухе – та уже давно бросила попытки вспомнить, как же зовут ее давно потерянную внучатую, кажется, племянницу – насколько мучительными она находила подобные минуты, когда людская толпа напирала со всех сторон.

– Как я тебя понимаю, дорогуша, – промурлыкала старая грымза, пытаясь продавить кресло, и взгромоздила лодыжки на саквояж соседки. – Для таких крупных женщин, как мы, эти креслица явно маловаты.

Карина покосилась на бесформенную тушу, распирающую трикотажное платье в блестках, которое идеально смотрелось бы на ком-то на два размера меньше и лет на тридцать моложе, потом успокаивающе разгладила складки лилового шелка, обтекающего ее приятные округлости. Разумеется, никакого сравнения быть не могло… или могло?

– О, меня тревожит не физическая теснота, – ответила она со смешком, который кто-то много лет назад имел неосторожность сравнить с веселым звоном горного ручья. С тех самых пор Карина весело названивала по случаю и без. – Меня гнетет присутствие стольких несчастных душ, несущих бремя страданий, горя, тайных страхов. Я, видите ли, экстрасенс, я такие вещи чувствую особенно остро.

– Я тоже, – задушевно поддержала ее соседка, – особенно после жареного. У тебя, голову даю на отсечение, то самое… знаешь, такая жгучая боль, прямо под ложечкой?