Читать книгу "Ложные приговоры, неожиданные оправдания и другие игры в справедливость - Тайный адвокат"

Только 1 % всех уголовных дел разрешается судом присяжных – и на это уходят огромные деньги.

Если подытожить, то мы имеем систему, призванную по ускоренной и упрощенной схеме с минимальными затратами для государства осуществлять правосудие по менее серьезным, но при этом самым многочисленным, уголовным преступлениям. За последние десять лет были выдвинуты многочисленные законопроекты (10) по модернизации судопроизводства с целью ограничить рассмотрение дел в магистратских судах двумя заседаниями – первой явки подсудимого и как можно более быстрым последующим судебным слушанием с вынесением обвинительного заключения или приговора. Два слушания, и баста. Все самое лучшее от суда присяжных по минимальной цене. А на десерт – экстракт почти тысячелетних английских традиций, что в рамках права практически всегда считается чем-то хорошим. Что ж, я, как мог, приукрасил правосудие магистратского суда.

На предыдущих страницах я выложился по полной. Честное слово. Я исчерпал свой запас высокопарных фраз. Я привел вам статистику, выдавил из себя эдакий урок истории для захолустных простачков, всячески эксплуатируя блага суда присяжных в надежде, что вы не заметите, насколько плохо те же самые аргументы подходят к магистратам.

Правда в том, что польза магистратских судов в том виде, в котором они заседают у нас сейчас, – это притворство. Их существованию, в принципе, сложно найти хоть сколько-нибудь разумное обоснование, а тому, как эти суды работают на практике, и вовсе нет никакого оправдания. Нет никакого другого оправдания дилетантской, скрытой от обывателя модели правосудия, а также совершенно наплевательской халатности в стиле «и так сойдет», которые присущи 94 % всех уголовных дел в стране, кроме как самая циничная политическая троица: это дешево, так делали всегда, и никто из голосующих не в курсе либо им нет до этого дела. И чем больше постигаешь особенности правосудия магистратского суда, анализируя основные допущения данной системы, тем меньше видишь смысла во всей этой клоунаде.

Но давайте вернемся к Кайлу, томящемуся в фойе в ожидании своего адвоката. Его адвоката зовут Рэйчел, и это все тот же бесстрашный, не позволяющий никому морочить себе голову солиситор. Она представляла Кайла с момента его первого появления в суде по делам несовершеннолетних и наблюдала до тошноты знакомую картину, как, несмотря на все ее старания, ее тринадцатилетний подзащитный пошел по стопам своих старших братьев. Рэйчел также представляла интересы Кайла во время допроса в полиции после его ареста, так что уже успела ознакомиться с его последним проступком, что случается далеко не всегда. Порой обвиняемые, чьи интересы в полиции представлял дежурный солиситор, перед судом отдают предпочтение другой конторе или дежурному солиситору суда. В случае, если они отвечают довольно строгим критериям малообеспеченности, их, как правило, представляют в магистратском суде солиситоры из контор, оказывающих бесплатную юридическую помощь. Сторону обвинения тем временем представляет либо один из адвокатов Королевской уголовной прокуратуры, либо солиситор со стороны, либо младший барристер вроде меня, которому было указано взяться в этот день за данную работу. По прибытии Рэйчел Кайл подтверждает ей свою позицию, заключающуюся в признании того, что он прокатился на заведомо угнанной машине, а после получения рекомендаций по дальнейшим действиям следует за ней в зал суда, чтобы дать признательные показания. Первое, что бросается в глаза, – так это то, что сидящие на скамье магистратов лица мало соответствуют представлению Кайла – да и многих других подсудимых – о равных себе. Демография большинства обвиняемых в таких судах довольно однородна: пропащие юноши и девушки нашего общества, печальный парад детей, страдающих от жестокого обращения, которые превращаются в злоупотребляющих наркотиками взрослых. То и дело опускаясь на социальное дно, регулярно теряя жилье и работу и осознавая никчемность своего существования, эти люди проживают жизни, переполненные насилием, душевными расстройствами и хаосом, а их настоящее находится в параллельной вселенной, где представление среднего класса о хорошей жизни сменяется ежедневной отчаянной борьбой за выживание. Как я уже говорил, рассматривающие их дело в суде люди будут неизбежно из другого теста.

Демография большинства обвиняемых однородна: пропащие юноши и девушки нашего общества, печальный парад детей, страдающих от жестокого обращения, которые превращаются в злоупотребляющих наркотиками взрослых.

Начнем с того, что в «мини-коллегии присяжных» в этом зале суда может даже не оказаться магистратов и она будет состоять из одного-единственного профессионального районного судьи. Районные судьи – это получившие юридическое образование люди, на полной занятости работающие судьями и в одиночку заседающие в магистратских судах. Их полномочия и функции практически такие же, как у магистратов: они ведут предварительные слушания, судебные разбирательства и выносят приговор. Единственным официальным отличием является наличие у них профессиональной квалификации. Впервые районные судьи появились около 1740 года в виде «магистратов на жалованье» – получающих зарплату мировых судей, которые назначались с целью борьбы с процветающей в мировых судах Лондона коррупцией (11). На данный момент по всей стране работают порядка 130 районных судей, которые делят рабочую нагрузку где-то со 100 «заместителями» районных судей с частичной занятостью и с 17 500 магистратами. Районные судьи – это опытные практикующие юристы (как правило, солиситоры или барристеры), назначаемые по рекомендации верховного судьи на основании демонстрации ими, среди прочих качеств, своего знания и понимания закона. Какими бы ни были достоинства районного судьи (а о них мы с вами скоро поговорим), одного-единственного назначенного государством эксперта по правовым вопросам сложно назвать разноликим, независимым образцом представительной демократии. Если он являет собой уменьшенную версию коллегии присяжных, то уменьшена она ровно в двенадцать раз. Причем одним-единственным ее представителем является получающий зарплату у государства солиситор. Если учесть, что Кайл лишен права выбирать между одним окружным судьей и тремя мировыми судьями, то становится очевидно, что благородные принципы народного участия в правосудии являются не такими уж и незыблемыми. Но даже если Кайл предстанет – как это оказалось в итоге – перед скамьей магистратов, совершенно очевидно, что и в них нет никакого намека на мини-коллегию присяжных. Присяжных случайным образом выбирают из списка избирателей, любого человека возрастом от восемнадцати до семидесяти пяти лет (за исключением людей с тяжелыми судимостями или серьезными психическими заболеваниями) могут обязать стать присяжным. Студенты, домохозяйки, полицейские, судьи, члены Парламента, наемные работники, безработные, богачи, нищие, владельцы корпораций, владельцы малого бизнеса, консерваторы, члены профсоюза, неолибералы, марксисты, инвалиды, здоровые люди, представляющие полную гамму рас, культур, классов и религиозных убеждений, – все они занесены в список присяжных, нравится ли им это или нет. Присяжные не назначаются по собственному выбору (и, в отличие от США, стороны не могут стратегически подходить к их выбору с целью преследования собственных интересов). Присяжные не выдвигают сами свои кандидатуры, словно соломоны наших дней. Нужно обладать определенным характером, чтобы добровольно вызваться судить своих сограждан в качестве хобби. Причем так сложилось, что, вплоть до настоящего времени, такими людьми поголовно были белые среднего возраста, принадлежащие среднему классу и придерживающиеся консервативных взглядов.