Читать книгу "Мой Невский. Прогулка по главному проспекту - Валерий Попов"

…Когда наступила оттепель, все уехавшие вернулись – в основном, правда, только своими книгами. Кому из них не хотелось увидеть Родину? Даже Набоков, один из самых высокомерных, писал о этом пронзительные стихи. Одоевцева успела вернуться живой.

Ей было за девяносто, но она оставалась блистательна, как всегда, и в квартире окнами во двор сразу же расцвел вокруг нее замечательный светский салон. Все, кто что-либо значил в литературе, были милостиво приняты ею. Долгожданная «смычка современности с Серебряным веком» произошла в этом доме, и я в этом участвовал. Одоевцева успела здесь выпустить свои превосходные мемуары – «На берегах Невы» и на «Берегах Сены», они рисуют прожитую ею жизнь отнюдь неблагостно, многие знаменитые ее современники порой изображены несколько нетрадиционно…

Когда она умерла, не оставив наследников, ее квартиру по действующему тогда закону должен был унаследовать писатель – и им оказался я. При социализме писатели зависели от власти, и такому сомнительному в их глазах автору, как я, квартиру бы не дали – а при капитализме квартиры на Невском задаром не раздают. А я проскользнул в узкую щель между социализмом и капитализмом, когда твердые законы советской власти еще действовали, но самой власти уже не было, и она не препятствовала моим планам.

Зато уж об этом доме, привольно раскинувшемся на две лучших в мире улицы – Невский и Большую Морскую – я знаю все. До его постройки как раз на этом месте была центральная часть деревянного Зимнего Дворца императрицы Елизаветы Петровны, дочери Петра I. В середине 1760-х обветшавший дворец был разобран. Известно, что затем именно здесь была мастерская Фальконе, работавшего над Медным всадником. Екатерина II поручила создать на этом месте дворец к восемнадцатилетию великого князя Павла Петровича, своего сына, будущего императора. Архитектор Фельтен создал проект здания, схожего с недавно построенным домом 15. Но дворец по неясным причинам построен не был.

Затем на этом месте по проекту архитектора Николая Львова предполагалось построить огромное здание «Кабинета Ея императорского Величества», которое должно было включать в себя все дворцовые службы. Но Екатерина Великая скончалась, и стройка не началась.

Не было осуществлено и распоряжение императора Павла о постройке на этом месте театра, хотя проект создал Винченцо Бренна. Сумма, отпущенная на строительство, была растрачена. Какое-то просто заколдованное место: островок вольнолюбия, доказывающий еще раз, что власть самодержцев в России отнюдь не всесильна, даже в столице! От начатых но незаконченных работ здесь долго оставался котлован, и дети из соседних домов (надо понимать, дети прислуги) после дождей катались по нему на плотах.

И я рад, что здесь не построено очередное государственное учреждение. Иначе здесь не жить бы ни Ирине Одоевцевой, ни мне.

В 1804 году купцы-чаеторговцы братья Чаплины построили здесь большой дом, сохранившийся до настоящего времени. Старожилы до сих пор зовут его «чаплинским», хотя версии этого названия я слышал самые удивительные. По непроверенным данным, дом строил малоизвестный архитектор Беретти. Получился могучий красавец в стиле строгого классицизма, ставшего главным стилем при Екатерине II.

Знаменитый чаплинский магазин, торговавший не только чаем, но и «драгоценными плодами дикой промышленности сынов зимы – Камчадала, Алеута и Канадца», как писал Фаддей Булгарин, располагался в первом этаже на углу Невского и Большой Морской. Хозяева жили здесь же, а верхние квартиры сдавали.

Уже в первые свои годы дом этот стал пользоваться не совсем хорошей славой – здесь шла главная в городе игра в карты, и многие квартиры снимали знаменитые игроки. Одним из них был граф Александр Петрович Завадовский, сын знаменитого фаворита императрицы Екатерины II Петра Васильевича Завадовского, сенатора, тайного советника, первого министра народного просвещения Российской империи. Ближайшим другом его сына был Александр Грибоедов, подолгу гостивший у Александра Завадовского, и, по некоторым сведениям, именно тут он написал два первых акта великой его комедии «Горе от ума».

Одна из самых громких историй, завязавшихся здесь, – знаменитая двойная дуэль из-за балерины Истоминой, воспетой Пушкиным: «Блистательна, полувоздушна, смычку волшебному послушна».

Именно в этот дом Грибоедов привел Истомину в гости к Завадовскому и она в гостях и осталась. Молодой кавалергард Василий Шереметьев был влюблен в Истомину и даже собирался на ней жениться, несмотря на сопротивление его семьи. Узнав об измене Истоминой, Шереметьев вызвал Завадовского на дуэль. Грибоедов, поскольку имел отношение к соблазнению Истоминой его другом Завадовским, должен был стреляться с другом Шереметьева Якубовичем, впоследствии знаменитым декабристом.

На дуэли, состоявшейся 12 ноября 1817 года, Шереметьев был смертельно ранен. Дуэль Грибоедова и Якубовича была отложена и состоялась лишь в 1818 году в Тифлисе, где Якубович прострелил Грибоедову руку и воскликнул: «По крайней мере, хоть играть перестанешь!» Позже Завадовский состоял на учете в полиции как один из самых родовитых и неукротимых шулеров. Поэтому принято считать, что Германн из «Пиковой дамы» проигрался как раз в этом доме.

Знаменитый игрок Огонь-Догановский, тоже останавливавшийся здесь и в пух и прах обыгравший Пушкина перед самой его женитьбой, из-за чего пришлось продавать драгоценности Натальи Николаевны, изображен в «Пиковой даме» в образе Чекалинского. И тут же жил родной брат Александра Завадовского, Василий, успешный чиновник, обер-прокурор Сената, в молодости сочинявший стихи и друживший с Пушкиным. Его красавице жене Пушкин посвятил стихи «Все в ней гармония, все диво». Надо думать, Пушкин в этом доме бывал.

Жил и знаменитый историк Бантыш-Каменский, автор замечательного и весьма полного «Словаря достопамятных людей России». В 1867 году здесь поселился композитор Мусоргский. Широко известна и его гениальность, и его роковая слабость, столь распространенная на Руси и сгубившая композитора. Любимым его местом был трактир «Малоярославец», расположенный тоже на Большой Морской, у самой арки Главного штаба.

Здесь была и редакция журнала «Нива», самого популярного в России, и знаменитый книжный магазин издательства Вольфа. Да, большая ответственность – жить в таком доме. Чтобы войти в его историю, надо немало совершить.

После революции здесь было открыто Петроградское отделение Госиздата, редакции издательств «Земля и Фабрика», «Ленкогиз», и уже на моей памяти здесь был магазин «Книги стран народной демократии», где стояли часовые очереди за монографиями Шагала и Пикассо и других западных художников, впервые появившимися в нашей стране.

И более поздние времена оставляют свои следы тут. В советское время на доме 15, Бывшем Благородном Собрании, красовались несоразмерно большие буквы – кинотеатр «Баррикада». И мы, юные скептики и насмешники, иронизировали: надо же быть такими идиотами – для такого знаменитого элегантного угла не придумали ничего лучше «Баррикады».