Читать книгу "Турбулентность - Дэвид Солой"

Он задержался на дорожке за домами.

Спонсор Криша — один австралиец — обычно не появлялся почти до вечера.

Шамгар подумывал, не стоит ли вернуться и проверить, на месте ли еще машина. Возможно, хозяин только заскочил домой, чтобы что-то забрать, и скоро снова уедет.

Шамгар медлил на дорожке. Ему все еще причиняла боль мысль о том, что Криш считал, что он прилетел еще вчера, и не попытался увидеться с ним. Если бы на месте Криша был Шамгар, он бы не смог думать ни о чем, кроме того часа, когда Криш вернется — и он знал бы точный час, — и поспешил бы к нему при первой возможности. Эта мысль вызвала в нем непонятную болезненную злость, которая больше всего остального не позволяла ему просто так вернуться к себе.

Так что он медленно прошел до ворот дома миссис Урсулы и вошел на территорию бассейна.

Неожиданно он увидел, что в шезлонге под зонтом лежит сама миссис Урсула. Она была полностью одета, но закатала юбку до самых бедер. Услышав скрип ворот, она взглянула в его сторону. Ее лицо раскраснелось.

— А, это ты, Шамгар, — сказала она.

— Миссис Урсула.

— Где ты был? — спросила она.

— Я гулял, — сказал он.

Ему пришлось повторить это несколько раз, чтобы она поняла.

— Ты гулял? — переспросила она. — В такое время? Жарковато сейчас, нет?

— Да, миссис Урсула, — сказал он.

Они разговаривали через синий угол бассейна. По воде плавали цветы бугенвиллеи, похожие на обрезки розовой оберточной бумаги. Они медленно скользили по воде, увлекаемые невидимыми токами системы циркуляции.

Миссис Урсула нахмурилась, как будто не поняла чего-то, а потом снова закрыла глаза.

Выждав несколько секунд, Шамгар пошел к себе в комнату, лег на кровать и стал слушать щелчки и скрип кондиционера. Все его мысли были заняты тем, придет ли к нему Криш после темноты и что тогда будет. Кондиционер скрипел все громче и громче, словно спеша куда-то, а потом внезапно стих. Шамгар знал, что отец Шоби, священник сиро-малабарской церкви Св. Формы, будет опечален, узнав о его мыслях.

11. DOH — BUD[19]

— МОЙ САДОВНИК, — СКАЗАЛА Урсула. — Помнишь моего садовника, Шамгара?

— Да, — сказала Мири, — вроде припоминаю.

— Я думаю, он, возможно, гей.

— Да? Почему?

Урсула хохотнула.

— Думаю, у него могут быть шуры-муры с типом, который работает у соседа.

— Ну, молодец, — сказала Мири.

Казалось, ее это мало интересовало — она думала о чем-то своем. Но все равно Урсула продолжила эту тему.

— Один раз я увидела, как этот соседский рабочий выходит из комнаты Шамгара очень рано утром. У меня была бессонница, я была на ногах еще до рассвета, и только я вышла из дома, как открылась дверь в пристройке Шамгара, — я, естественно, ожидала увидеть его, но это был не он. А тот парень из соседнего дома. Я даже не знаю, как его звать. Я говорю: «О, привет». А он только кивнул и наутек. А когда я потом упомянула об этом Шамгару, он так смутился. Я не стала муссировать эту тему.

— Это его дело, — сказала Мири.

— Я понимаю. Конечно, его. Хотя он женат. Шамгар. У него двое детей в Индии. И думаю, другой парень тоже женат.

— Я собираюсь замуж, — сказала Мири и спросила, взяв меню: — Как ты себя чувствуешь? Что сегодня особенного?

Они были в «Мензе», популярном в Будапеште ресторане, вблизи ее квартиры. Урсула прилетела ранним рейсом из Дохи и приехала сюда на такси прямо из аэропорта.

— Нет, Миранда, — сказала она, — что значит, ты собираешься замуж?

— Собираюсь.

— Я его знаю?

— Да.

— И кто это?

— А ты как думаешь?

— Мусса?

— Да, — Миранда ожидала услышать от матери что-то еще, но, не дождавшись, отложила меню. — Ты могла хотя бы сделать вид, что рада.

— Я рада, — сказала Урсула. — Я удивлена.

— Я заметила. И почему?

— Просто так внезапно. Ты и… и Мусса встречаетесь сколько? Не так уж долго.

— Больше года, — сказала Мири.

— Так долго?

— Да.

— Что ж, — сказала Урсула. — Все равно.

— Что значит все равно? Считаешь, недостаточно долго? А сколько, по-твоему, надо? Два года? Пять? Десять? Сколько вы с папой были знакомы, когда решили пожениться? Двадцать минут?

— Примерно пять месяцев. И посмотри, что из этого вышло.

— Я знаю, что вышло. Я прошла терапию. Давай признаем, — сказала Мири. — Ты удивлена потому, что он не как мы.

— Нет, — тут же сказала Урсула, а потом спросила: — Что ты имеешь в виду?

— Ты знаешь что.

— То, что он мусульманин, — сказала Урсула, — никак с этим не связано.

— С чем не связано?

В этот момент официант спросил их, что они будут пить. Они попросили принести минералку и сказали, что определятся позже.

И они принялись определяться, называя друг другу разные напитки, бросая взгляды поверх меню, постепенно сужая вероятности, пока официант не подошел к ним снова, и они сделали заказ.

— Слушай, — сказала Урсула, снова переходя на немецкий — по-английски они говорили только с официантом. — Если это то, чего ты хочешь, я, конечно, рада. Конечно, рада.

— Но, — подзуживала Мири.

— Без всяких «но». Когда он попросил твоей руки?

Она спросила это таким будничным тоном, словно уже приняла это как данность, и отпила минералки в ожидании ответа.

— Это не он, — сказала Мири. — Это я предложила.

Урсула попыталась придать голосу невозмутимость.

— Окей, — сказала она.

— Он бы сам никогда не решился просить моей руки, — сказала Мири. — Он понимает, как бы это выглядело.

— И как бы это выглядело?

— Словно ему было что-то нужно. Словно это помогло бы ему закрепиться в Европе. Я не знаю.

— Что ж, возможно, — сказала Урсула с нажимом.

— Да, возможно. И что? Разве это плохо?

— Так дело в этом? — спросила Урсула.

— Нет, — сказала Мири. — Дело не в этом.

После ланча они забросили чемодан Урсулы в квартиру Мири на тихой, грязной улице на другой стороне авеню. Здания на улице напоминали средневековые крепости. Женщины остановились у большой деревянной двери, в которой имелась дверь поменьше. По фасаду красовался ряд гипсовых физиономий, вымазанных сажей, смеющихся и плачущих, по одной под каждым из окон первого этажа. Сам фасад когда-то мог быть бирюзового цвета. Теперь же он был грязно-серым. Мири набрала номер на домофоне, они вошли в маленькую дверь и оказались в высоком дворе с квадратом неба в вышине.