Читать книгу "Ритуал - Марина и Сергей Дяченко"

— Это молоко, — небрежно объяснил Арман в ответ на молчаливое Ютино изумление. — Хочешь молока? Вот и подои ее.

Юта и коза пристально друг на друга посмотрели. Принцесса огляделась в поисках подойника — и обнаружила на столе очень удобный для этой цели кувшин. Коза отступила на шаг, не сводя с Юты настороженного взгляда.

— Может быть, ее привязать? — осторожно предположила Юта.

— Я подержу, — предложил Арман все так же небрежно.

Теперь коза переводила встревоженный взгляд с одного на другого и все пятилась, пятилась, пока не наткнулась на кресло.

Арман решительно шагнул вперед — коза, знавшая его как ужасного дракона, заблеяла в тихой панике. Арман ухватил ее за миниатюрные рожки, а Юта накинулась сзади, грохнула кувшин на пол и обеими руками вцепилась в тощее козье вымя.

Коза завопила что есть силы. Вымя выскользнуло из Ютиных пальцев, а кувшин, громыхая, покатился по полу, ударился о стену и рассыпался грудой черепков.

— Что же ты… — пробормотал Арман. Вырвавшаяся коза забилась в угол и оттуда посверкивала круглыми от ужаса глазами.

— Милостивый государь, — сказала Юта горделиво. — Неужели вы думаете, что принцессы во дворце ничем другим не занимаются, только вот коз доят, да?

Арман не нашелся, что ответить.

После еще нескольких неудачных попыток подоить козу Арман предложил задрать ее и съесть. Впрочем, добросердечная принцесса сумела-таки отговорить его — животное было выпущено на вольную волю. Юта же осталась в заточении.

* * *

Гигантские птицы — калидоны — вывели птенцов. Щурясь от ветра, Юта смотрела, как поднимаются над кромкой гнезда сиреневые головки, покрытые свалявшимся пушком, как разеваются желтые рты и как деловитые родители забрасывают туда мелкую рыбешку. Взрослые калидоны были белыми, как облака, и грациозными, хотя и крайне скандальными созданиями.

Однажды Арман спустился в подземелье, в клинописный зал, и не велел Юте беспокоить его.

Юта и не беспокоила. В последнее время она несколько охладела к тайнам клинописи, уединение же Армана показалось ей весьма удачным обстоятельством: теперь она имела возможность посетить давно интересующее ее место. Местом этим была комната, которую, и не без оснований, она считала обиталищем Армана.

Трудно сказать, почему ее так туда влекло. Она прекрасно понимала некоторую бестактность такой затеи и мучилась стыдом; ясно было также, что Арману не понравится ее визит, если он о нем узнает. Но любопытство ее, не утоленное загадками клинописного зала, оказалось сильнее и страха, и деликатности.

Тяжелая дверь не была заперта; воровато оглянувшись, Юта скользнула вовнутрь, оставив ее приоткрытой.

Комната оказалась неожиданно большой, пустынной, пыльной; одно узкое окошко под потолком едва пропускало свет дня.

Юта огляделась; вдоль стены тянулась узкая деревянная скамья, напротив, тяжело вдавившись в каменный пол, возвышался сундук — отшлифованный до блеска, но потускневший от времени. А в отдаленном, затянутом паутиной углу…

Юта встрепенулась. Там, в углу, стояло большое зеркало, тусклое, надтреснутое.

Горгулья, кто бы мог подумать, что в этом замке может оказаться зеркало! Даже такое пыльное… Неужели Арман имеет обыкновение глядеться в него, прихорашиваться?! По нему не скажешь, однако зеркало — вот оно!

Юта шагнула вперед и лицом к лицу встретилась со своим отражением.

Она не видела себя уже невесть сколько времени; темная бесформенная хламида, небрежно стянутые в пучок волосы, да и обветренные губы — не украшение… Раздумывая, она провела рукой по запылившейся поверхности, и в ту же секунду зеркало осветилось изнутри.

Юта отпрянула, а в овальной раме замелькали вдруг лица, и крыши деревенских домов, и высокая трава, и снова лица… Что-то сердито спросил женский голос — он доносился прямо из зеркала, Юта даже ущипнула себя за руку! Но происходящее не было наваждением и не пропало от этого щипка, и мужской голос, тоже сердитый, громко ответил:

— Да почем я знаю?! В кладовке смотри!

Лай собаки. Мычанье коровьего стада, и сразу, без перехода — бой башенных часов.

Магическое зеркало! Вот и награда принцессе за страх и неловкость!

Она слышала о подобных чудесах с колыбели — няньки с удовольствием рассказывают детишкам сказки про Ложку-всех-накормешку, про Палку-всех-обивалку, Мальчика-из-морковки и Говорящее Зеркало; считалось, впрочем, что волшебные предметы хранятся далеко за морем. Но зеркало — вот оно!

Юта подалась вперед, жадно всматриваясь в обычную, будничную, но такую далекую и недостижимую для нее жизнь. Картины сменялись бессвязно и путано — некоторые из них, откровенно интимные, заставляли принцессу краснеть и отворачиваться. Звуки доносились то ясно, то приглушенно, то вообще невнятно, и Юта уже несколько ошалела от мельтешения красок и разноголосицы, когда вдруг стало тихо, и в раме появился изысканный интерьер, сразу же оказавшийся комнатой во дворце короля Акмалии.

Комната полна была народу, похоже, в ней происходил пышный прием. Король и королева мило беседовали с парой туго накрахмаленных послов — Юта тут же узнала их, это были послы Верхней Конты! Лакеи разносили вино в высоких бокалах, покачивались пудреные прически дам, кто-то непринужденно смеялся, но Юта не слышала ни звука — зеркало загадочно молчало… Рюшики, бантики, брошки и подвески — как она ненавидела их раньше, и какими милыми казались они теперь! Потом в унылую пустую комнату заброшенного замка ворвались и смех, и голоса, и звон бокалов, и все пространство внутри рамы заняло сияющее личико прекрасной принцессы Оливии.

Юта закусила губу.

Оливия, окруженная кавалерами, милостиво принимала знаки внимания. Вот рядом с ней мелькнула в толпе светловолосая голова — и Юта покрылась потом, но нет, это был не Остин. Контестарского принца не было на приеме.

— Ну для чего же существуют летние резиденции? — тонко улыбаясь, говорила Оливия. — Конечно, для пикников и прогулок при луне… Для романтических встреч, и не смейся, Вертрана!

Оливия повернулась — и Юта увидела сестру. Верта сдерживала смех; на платье ее, на плече, болталась тонкая траурная ленточка.

Юта обомлела.

Как же так. Как же так, послушайте! Она ведь еще жива… Они похоронили ее, но как же так! Как могут они смеяться, пить вино… Они ведь ДАЖЕ НЕ ПОПЫТАЛИСЬ спасти ее!

Оливия в зеркале поднялась — засуетились многочисленные поклонники. Акмалийка двинулась к двери, за которой виден был пышный экзотический сад, но приостановилась. Спросила вполоборота:

— Кстати, Верта… Что слышно о бедняжке Юте?

Вертрана виновато пожала плечами:

— Ты знаешь, герольды вызывали рыцарей раз двести… Ни один не явился. И почему?

— Почему? — усмехнулась Оливия. — Очаровательная наивность… Да ведь по закону освободителя жениться заставили бы, вот почему. Ты представляешь, жениться на Юте! — и, развернувшись, пустилась прочь, сопровождаемая топотом воздыхателей.