Читать книгу "Катастеризм - Александра Голубева"

Конечно, у биологов есть для этого термин: E. coli – симбионт. С точки зрения биологии мы и эти бактерии – раздельные организмы, находящиеся во взаимно благотворной взаимозависимости, как бабочки и цветы. Но я призываю вас вдуматься в суть этого явления.

Чем колония E. coli так уж отличается от особо самостоятельных клеток вашего организма – вроде лейкоцитов, сущностей со сложной программой, способной уничтожать вредоносные вторжения? Чем она так уж отличается от митохондрий – частей клеток, прежде бывших самостоятельными существами и постепенно в клетки вросших? Тем более что, по некоторым данным, заражение E. coli происходит ещё в утробе – да-да, наши матери рождают не только нас, но заодно и бактерии!

С другой же стороны, если клетка отмерла и лежит в организме мёртвым грузом, ожидая, пока он раздробит её и переработает, можно ли назвать её частью такого организма?

Человек – не объект. Человек – это скорее сгусток, конгломерация крошечных сущностей разной степени самостоятельности, от клеток до микроорганизмов. Конечно, называть людей колониями было бы гиперболой – не губки же мы, – но мы и не цельные, монолитные объекты.

Человек – это в первую очередь процесс. Процесс бытования бесчисленного множества систем, от микроскопических до охватывающих весь организм, переплетающихся, как эшеровская кольчуга.

Беда в том, что одна из этих систем – сознание – не позволяет нам принять свою дробность и держится за ощущение себя цельным объектом.

В этом нет злодейства. Зашоренность сознания полезна для выживания вида. Нам никогда бы не хватило ресурсов воспринимать мир в его полноте, поэтому мы упрощаем: многогранные явления – до стереотипов, бесчисленные варианты взаимодействий – до паттернов поведения, многокомпонентные изображения – до базовых образов, себя – до объектов.

Но чтобы постигнуть – и побороть! – смерть, это восприятие придётся отринуть.

ПЛЕЯДЫ

Плеяды – героини древнегреческих мифов, нимфы. Как часто бывает с героями мифов, не ставших организованными религиями, а тем более – со второстепенными их героями, истории про Плеяд запутаны и внутренне противоречивы. Но ключевой сюжет, связанный с ними, – это миф об Орионе.

Орион был охотником. Однажды возжелав прекрасных нимф, он взялся их преследовать. В отчаянии Плеяды обратились к Зевсу, умоляя его о защите, и тот превратил дев в голубиц. Правда, взамен потребовал от них служения: ежедневно голубки должны были приносить ему амброзию, а для этого – пролетать мимо Планктов, смертоносных плавучих утёсов.

Ежедневно одна из голубок умирала, о Планкты разбившись.

Ежедневно же Зевс заменял её новой.

Увы, от притязаний Ориона не спасло даже это – он продолжил преследовать бедных Плеяд, и Зевсу пришлось превратить их всех в звёзды и закинуть на небо, где Орион продолжил бесконечно за Плеядами гнаться (увидеть это можно в созвездии Тельца). Восхождение на небо в виде созвездия называется «катастеризм».

Но вот что интересно: хоть каждый день одна из голубок умирала и сменялась новой, с неба на нас по-прежнему смотрят не семь неведомых новых нимф, а всё те же Плеяды. Компоненты менялись, но суть общности сохранилась. Плеяды не перестали быть Плеядами, хотя вполне возможно, что среди голубок ни осталось ни одной из тех, что когда-то впервые вылетели за амброзией.

Время, как Орион, гонится за нами всеми. И ежесекундно в организме человека умирает новая голубка. Но если отыскать правильного Зевса, то, заменяя и воскрешая их, можно вечно сохранять общность: стаю, созвездие.

Человеческую жизнь.

Достигнуть катастеризма.

Такова цель проекта «Плеяды».

– Грег Шарп

ФИЛИАЛЫ

К сожалению, не во всех странах мира разрешена наша деятельность. Мы говорим об этом открыто, поскольку не считаем, что реакционные настроения некоторых правительств указывают на объективные недостатки проекта, и продолжаем надеяться, что закон Робертсона – Колбридж в США и его аналоги в Канаде, Евросоюзе, Британии, Исландии, Аргентине, Уругвае, Парагвае и ряде стран-сателлитов являются лишь временными мерами. Мы продолжаем вести переговоры с правительствами этих стран и в любом случае благодарны им за то, что их жёсткая позиция по вопросам исследований долголетия подталкивает нас всё тщательнее прорабатывать свои стандарты, обеспечивая потенциальным партнёрам исключительный уровень защиты и безопасности.

Тем не менее, как бы громко это ни звучало, медлить кажется нам нечестным по отношению к человечеству. Мы сожалеем, что пока не можем в полной мере развернуть свою деятельность в перечисленных странах, но и отказываться от неё не планируем. Ключ к долголетию и качественному скачку в продлении молодости кажется нам достаточно убедительной целью.

16.02.20XX головной офис проекта «Плеяды» переехал в ЮАР. В ближайшее время мы планируем открыть ещё два: в Москве и Дели. Мы надеемся, что этих трёх точек в трёх концах света будет достаточно, чтобы к «Плеядам» могли присоединиться интересующиеся учёные – и потенциальные партнёры, готовые принять деятельное участие в наших экспериментах.

©pleiadestiny.org

Глава 6

Решётка Германа

Экспериментальные технологии не бывают удобными и безболезненными. Хочешь комфорта – садись на старую добрую двуколку, а не в новомодное авто, возмутительная скорость которого – двадцать километров в час! – по признанию большинства, наносит организму непоправимый вред.

Тульин был готов и к тошноте, и к головным болям. К чему он не был готов – так это к офисным часам. Не укладывалось в эту самую ноющую голову, что у будущего тоже есть расписание и перерыв на обед с пятнадцати часов.

Он невольно пошевелил плечами, чувствуя, как фантомно ноет затылок.

Как рассказал ему Сунага, первые эксперименты по передаче сигналов напрямую в мозг использовали сетки электродов, в него внедряемых, – варварство по нынешним меркам. Потом пришёл период увлечения магнитными и вибрационными транскраниальными воздействиями, когда все на время поверили, что с мозгом можно выйти на связь, вообще физически его не касаясь. Увы; первые методы были признаны небезопасными для пациента, а вторые успешно доставляли лишь грубые сигналы вроде «дёрни пальцем». В итоге, как водится, решением стал синтез технологий.

Несколько месяцев назад под череп Тульину впрыснули каплю специальной жидкости – не шприцем, а микроскопическим насосом, похожим на жирную канцелярскую кнопку. Произошло это всё же не в тот, первый день, а ещё через неделю, когда он сломался, разблокировал номера и приехал в BARDO снова. На второй раз Гамаева уже была на месте – и провела процедуру лично. Тульин ничего не почувствовал и даже как-то обиделся: неужели у него такой хилый мозг, что для полного заворота ему достаточно всего капли… чего бы это ни было? Объём так мал, объяснила Гамаева, чтобы не повышать внутричерепное давление. Мозг – штука тонкая: станет ему лишь чуть тесно – и пойдёт какая-нибудь странная цепная реакция. А у нас тут приличный институт с перерывом на обед и аппаратом по напылению бахил.