Читать книгу "Ложная женщина. Невроз как внутренний театр личности - Альфред Щеголев"

Интеллект плодотворен только в сочетании с другими сторонамиличности; непропорционально развитый, он выхолащивает душу, подобно тому, каквдыхаемый чистый кислород сжигает живой организм (Достоевский точно замечает:«Слишком сознавать – это болезнь»).

Алкогольному прельщению подвержен человек, уставший думать,находящийся в кризисе своих умствований. «Не осознавать» – вот девизалкоголика. К бытовому алкоголизму склонны либо люди скудоумные,интеллектуально уплощенные, убогие, чей ум – ненужный довесок их примитивнойдушевной организации, так сказать, излишек, который им легче отбросить,отшибить, химически вытравить, чем мучиться с ним и тосковать; либо людивысокоинтеллектуальные, у которых интеллект как бы чрезмерно забивает,заполоняет их психику, подавляет движения души, делает ее несвободной,внутренне скованной, искусственной, эмоционально стертой, полумертвой. Салкогольным прельщением легко справляется лишь интеллектуальная середина,которая всегда склонна считать себя «золотой серединой», а также те редкиелюди, которые обладают счастьем гармоничного устройства собственной души.

Сугубо интеллектуальное развитие не может дать женщинеполноценного раскрытия ее женского существа, потому что, выражаясь фигурально,интеллект лишь плоскость души, а не ее объем, женственность же душевна идуховна.

Интеллект – не самая сильная сторона женщины.Интеллектуальность в ней не является тем духовным подвижничеством, к которомуспособна лишь истинная женщина. Активная интеллектуальная деятельность женщиныносит по сути характер банальной, часто нелепой компенсации изначальнойженственной недостаточности интеллектуалки. В ее даже сугубо профессиональныхсуждениях и убеждениях всегда есть более или менее скрытый элементистеричности. Она полагает, что интеллектуальными «чарами» сможет не толькоубедить в своих утверждениях и суждениях окружающих, но и пленить их, вызватьвосхищение ею, ее умом. Интеллект – ее платье, она полагает себя в нем милой,очаровательной, притягательной и желанной «умницей».

Что же касается ее манеры одеваться, то здесь она достаточновольна, не придает особого значения своей внешности, как сексуальная женщина,но и не делает из нее нечто монументально-железобетонное, подобно женщинегиперсоциальной. В одежде она скорее небрежна, как и в собственном быту; онаположительно убеждена, что в женщине главное не внешняя, а «внутренняя»красота, и что «настоящий мужчина» ценит в женщине именно это.

Она совершенно права в том, что, не делая идола изфизической внешности, полагает свою привлекательность в чем-то ином, духовном,но ее представления о «духовности» очень далеки от духовности в подлинномсмысле этого слова и отдают школярством. При всей своей развитости иосведомленности она – понятная до скуки, образованная до тошноты – светит лишьотраженным, призрачным, холодным светом знания, лишенным того творческого огня,который возжигает в душе мужчины-творца истинная женщина.

Ее удел казаться, а не быть, и постепенно она превращается водну из своих интеллектуальных масок.

* * *

Три типа ложной женщины, достаточно отчетливо проявляющиесяв жизни, будут не завершенными в описании, если ничего не сказать о глубоковнедренном в их сознание атеизме, обусловливающем их невротизм. На первыйвзгляд, кажется довольно странным и нелепым связывать эти два понятия, –но только на первый взгляд. В жизни женщины эта зависимость заявляет о себедовольно ярко, и все три маски ложной женщины, описанные мной, собственно ивызваны к жизни этим свойственным женщине безбожием.

И в атеизме, и в невротизме имеется одно и то же основание,создающее душевный вывих и излом, – неверие, недоверие к миру, в которомфизически существует и действует человек. Но в невротизме это невериепсихологически перерабатывается и переживается как тревога и страх, которыеподтачивают душу человека, в атеизме же неверие и порождаемый им страхвытесняются и замещаются «верой» в материалистическое исповедание, в «научныетеории», в «реалистический взгляд на природу вещей», призванные изгнать тревогуиз души атеиста. Атеизм всегда невротичен по своим душевным истокам, это рациональнаяпсихотерапия безбожника, на время избавляющая его от страха перед миром.

Атеист, да еще «воинствующий», если бы не был таковым,оказался бы – и это в лучшем случае – тяжелым клиническим невротиком. Впрочем,фанатизм «воинствующего атеиста» свидетельствует о том, что в его убежденностиесть немалая доля удушающего его и им самим гонимого невротизма, естьстремление избавиться от этого болезненно-мучительного душевного состояниячерез идею сознательности, и его взывание к здравому смыслу и сознательностидругих есть, прежде всего, страх перед самим собой. Всякий фанатизм обнажаетболезненность души, жаждущей исцеления.

Справедливости ради надо заметить, что и религиозность иныхлюдей не всегда свидетельствует о их глубокой вере, особенно религиозностьопять-таки фанатическая, угрюмо непреклонная, потаенно сектантская, потому чтоэто лишь средство весьма прямолинейного самоубеждения, самозащиты исамооправдания своего тайного неверия. Именно существование таких «верующих»делает вполне оправданным и существование «неверующих», атеистов, хотяформально их позиции, казалось бы, диаметрально противоположны, впрочем,«противоположности сходятся».

Состояние безверия мужчина и женщина психологическипереживают по-разному.

Мужчина может даже несколько бравировать неверием, уповая насвою излюбленную «объективность», которая до поры до времени прикрывает его отвнутренней тревоги. Мужчине легче быть религиозно безразличным скептиком, ондаже может позволить себе подсмеиваться над религиозностью женщины – «бабьейдурью», – достигая таким образом известного «умственного превосходства»,ибо его восприятие мира таково, что объективность и научность он всецелопринимает за истинность. Не связанный умственными догмами, он стремится квнутренней свободе, которая дает ему стимул к исследовательскому поиску и ничемне стесненной деятельности.

Напротив, женщину состояние безверия и связанной с нимвседозволенности душевно обескураживает, опустошает, нравственно подавляет,гнетет. Женщина только по какому-то очень большому недоразумению может быть доконца последовательной атеисткой, чаще, как я уже говорил, она либо верующая,либо суеверная.

Социальное воспитание и профессиональное образование,получаемые женщиной в современном мире, не воспитывают, не образовывают и ужникак не сохраняют в ней женщину со всеми присущими именно женщинеособенностями полового мироощущения, а внедренная в ее сознание системаматериалистического миропредставления, монополия мужских ценностей в социуме,ставящем религию в один ряд с занимательной фантастикой, и т. д., не могут непривести ее к болезненному вывиху и извращению ее женского существа, и впопытке адаптироваться в таком социуме она приходит к тяжелому душевномукризису.

Этот кризис она прикрывает масками сексуальной, гиперсоциальнойи интеллектуальной женщины, она вживается в роли этих масок, которые являютсядля нее психологической защитой от собственного кризиса и порожденной имглубинной тревоги.