Читать книгу "Мар. Тень императора - Александра Лисина"

Не знаю, любил ли его величество охотиться, но, по-видимому, его тени было положено знать все. Причем не только знать, но и уметь, вплоть до того, что из ничего сварить съедобную похлебку или освежевать собственноручно убитую дичь.

Однажды Тизар заметил кровь у меня на подбородке и, когда я бесстрастно сообщил, что она не моя, со вздохом признал, что жуткие твари, которых я убивал сотнями — подопытные образцы из его личной лаборатории. Плоды неудачных экспериментов. Магически измененные звери, птицы, даже грызуны, которых я отправлял на тот свет, даже не задумываясь об их происхождении. А когда это все-таки стало известным, в моей душе ничего не ворохнулось. Ни любопытства, ни раздражения, ни облегчения. Вообще ни-че-го.

— Бедный мальчик, — неожиданно тихо сказал Тизар и погладил мою бритую голову. — Мне жаль, что тебе приходится так трудно. Но я, к сожалению, ничем не могу помочь.

Я поднял на него заторможенный взгляд и испытал что-то похожее на удивление, смешанной с благодарностью от мысли, что кому-то есть до меня дело. Мастер Зен был прекрасным учителем. Я бесконечно его уважал и преклонялся перед его невероятным искусством. Но порой его отстраненность отталкивала. И, взглянув на виноватое лицо мага, я вдруг очень ясно понял, что медленно, незаметно, но шаг за шагом превращаюсь в такую же тень. В тень самого себя. Отстраненную, зацикленную на поставленной задаче и равнодушную ко всему остальному.

В последние месяцы я даже во время боя научился впадать в некое подобие транса. Не думать. Не предполагать. Не участвовать в схватке разумом. И с каждым днем это состояние отрешенности становилось все привычнее и роднее. Я проваливался в него, едва открывал глаза. Находился в нем часами и даже сутками. Чувствовал себя на редкость комфортно. И день за днем просто существовал. Как кукла. Марионетка. Которая бездумно ходила, читала, охотно впитывала новые знания. Но откладывала их в дальний угол, про запас, потому что единственное, что для нее было важным — это дожить до конца очередного утомительного дня.

В последнее время эта отрешенность стала почти всеобъемлющей. Настолько, что я даже не порадовался, когда впервые за долгие годы сумел не проиграть поединок учителю всухую и умудрился пусть на излете, но все же достать его кончиком клинка. Вид человеческой крови не пробудил во мне никаких эмоций. Ни радости, ни огорчения, ни торжества. И только сейчас в мою голову закралась мысль: а если бы я зацепил учителя сильнее? Я бы и тогда стоял с бесстрастным видом, глядя, как под ногами расползается багровая лужа? Точно такая же, как та, что натекла под моим собственным телом еще в те времена, когда я привык считать себя женщиной?

Возникшая перед глазами картинка была похожа на вспышку. Мгновенную, но реалистичную до отвращения. Мысль об убийстве учителя неожиданно обожгла. А осознание того, что я и впрямь стал слишком на него похож, заставило вырваться из охватившего меня оцепенения и неохотно разлепить спекшиеся губы.

— Скажите, рино… в тот день, когда вы поклялись, что сказали правду… вы сказали мне ВСЮ правду или же все-таки солгали, когда утверждали, что дарру недоступна магия?

Тизар невесело улыбнулся.

— Магическую клятву нельзя обойти, мой мальчик. Я не обманул тебя в тот день ни единым словом. Мне действительно жаль, что тебе приходится так много испытывать. Но я по-прежнему считаю, что такая судьба гораздо лучше, чем то, что империя может предложить обычным дарру.

— То есть, вы по-прежнему верите, что у нас нет способностей к магии? — тихо уточнил я.

— Да, Мар. За все время, что я вас изучаю, никто из дарру не смог воспроизвести ни одного, даже самого элементарного заклинания.

— А использовать чужое вы не пробовали им подсказать?

— Что? — вздрогнул всем телом маг. После чего я со скрипом поднялся с постели. Ненадолго пропал в уборной, а когда вернулся, то протянул руку с намотанной на нее, заметно истончившейся, но все еще ярко светящейся изумрудной нитью и так же тихо спросил:

— Вы и дальше будете продолжать так считать, рино?

Глава 5

После этого не скажу, что моя жизнь разительно изменилась, но с Тизаром мы стали видеться гораздо чаще. Мое открытие поразило его до глубины души, а охвативший мага энтузиазм и интерес к моим способностям оказались настолько искренними, что это помогло мне оттаять. Он почти каждый день теребил меня, требуя показать то, чего я достиг без его помощи. Бесконечно что-то проверял, замерял, рассчитывал и составлял на бумаге трехэтажные формулы в попытке вывести закономерность, по которой я сумел сделать то, что сделал.

С его слов выходило, что некоторые дарру с уровнем резервов выше трехсот УЕМ действительно могли видеть магию. Однако использовать ее, увы, ни у кого еще не получалось. Кроме меня. Это было удивительное открытие. Неожиданное. И Тизар до того загорелся возможностью использовать мои способности на благо империи, что рискнул вытащить в мою комнату все имеющиеся поблизости нити. После чего пустился в пространные объяснения и весьма существенно обогатил мои знания по теме классической магии и способов создания заклинаний различных школ.

Как вскоре выяснилось, заклинания мы с ним воспринимали по-разному. Тизар, глядя на них, видел лишь внешнюю сторону: цвет, форму, размер. И не имел возможности их изменить, потому что в основе большинства заклинаний лежали уже готовые, жестко структурированные магические формулы, которые было крайне сложно переделать. Для Тизара каждое заклинание было сродни горящей лампочке: он воспринимал испускаемый ею свет, но не мог разглядеть за ним нити накаливания… а я таких нитей видел десятки, сотни. И мне не требовалось использовать формулы, чтобы сделать их тоньше или толще, оборвать любую из них, завязать бантиком, разделить на десятки или сотни нитей поменьше.

Для обычного мага было невозможно создать из одного огненного шара десяток других. Проще первый уничтожить, а затем использовать формулу для другого числа и размера огненных сгустков. Я же проделывал это свободно, потому что, в отличие от жесткого каркаса, внутренняя структура заклинания оказалась податливой, и ее можно было мять, крутить и лепить из него любую фигуру, как из пластилина. Лишь бы рядом имелась нужная нить, а по ней продолжала течь энергия.

Разница в подходе давала и другие преимущества. Во-первых, пока я не касался нитей, никто не мог сказать, что я вообще могу ими пользоваться. Во-вторых, при необходимости я мог опутать себя чужими нитями и сымитировать ауру любого человека, от простого смертного до самого императора.

Правда, все эти невероятные возможности исчезали, стоило мне оказаться вдали от источника магии. Сами по себе нити были довольно тягучими. Как выяснилось, их можно было даже прикрепить к себе, как провод от монитора, и сутками ходить с постоянной магической подпиткой, не боясь ни ран, ни ударов, ни подлого удара в спину. Но — только в пределах строго определенного расстояния. Тогда как для настоящего мага, всегда носящего источник энергии с собой, таких ограничений не было.