Читать книгу "Интербеллум 1918–1939 - Александр Чаусов"

Понятно, что данные тезисы имели место быть с самого начала Первой мировой, если не раньше, на предвоенной стадии. Однако Милюков, горячий сторонник войны, настаивавший на неукоснительном соблюдении обязательств перед Антантой, озвучил их в 1917 году. Когда Февральская революция уже случилась, а Октябрьская уже вовсю назревала. В итоге эта публичная позиция министра иностранных дел привела к прямо противоположным результатам. Как для страны, так и для самого Милюкова.

В статье «Павел Милюков» Юрия Корчагина есть емкое описание тех процессов: «Милюков проводил агрессивную политическую линию в отношении захвата Россией чужих территорий. Его преследовала навязчивая идея присоединения к России Константинополя и проливов Босфор и Дарданеллы. Решительная поддержка Милюковым необходимости продолжения войны до победы и притязаний экстремистов на захват новых земель оттолкнула от него общественное мнение. 20 апреля 1917 г. в газетах была опубликована нота Временного правительства за подписью Милюкова о верности России союзникам до конца. На улицы Петрограда вышли с протестами тысячи демонстрантов с плакатами “Долой Милюкова!”, “Долой войну!”. Их гнев был направлен непосредственно против Милюкова. Через несколько часов прошла демонстрация юнкеров, офицеров, торговцев и студентов в поддержку Милюкова. Демонстрации продолжались несколько дней. Чтобы погасить волнения, Милюкову предложили сменить портфель – стать министром народного просвещения. Милюков отказался и вынужден был 2 мая уйти в отставку»[34].

Но до 1917 года оставалось еще 3 года. На момент же 1914 года самыми актуальными задачами, стоявшими перед Российской империей в этой войне, историки называют разгром Австро-Венгрии и Османской империи. Первая мешала нашему владычеству на Балканах, вторая – в Черном море, в проливах и на Кавказе.

3. Военные действия

Не вдаваясь в подробности собственно военных действий, отметим только, что на начальном этапе войны вклад России в победу Антанты был одним из важнейших, если не решающим. Достаточно вспомнить только Галицийскую битву (5.08–12.09.1914) и героический Брусиловский прорыв. К слову сказать, изначально эта военная операция называлась Луцкий прорыв или 4-я Галицийская битва. Непосредственное наступление армии под командованием генерала Алексея Алексеевича Брусилова началось 22 мая 1916 года. Военные действия в рамках операции длились до 7 сентября 1916 года. Итогом стало опрокидывание соединенной группировки немецких и австро-венгерских войск и продвижение по территории врага на глубину 80–120 километров.

Нужно отметить два символичных момента. Во-первых, изменение названия операции. Обычно операции назывались по месту их проведения. Но прорыв был выполнен настолько четко и наступление увенчалось таким успехом, что операции было дано имя командующего российскими и союзными войсками. Второй нюанс – уже из советской эпохи. Изначально в официальной советской пропаганде Первая мировая война характеризовалась, как «империалистическая», а потому – идущая в пользу буржуазии, но не простого народа. В целом выстраивался образ бессмысленности для России данной военной кампании. Однако при общем негативном посыле Брусиловский прорыв и в Советской России официально оценивался как акт беспримерного героизма русских солдат и стратегического гения генерала Брусилова.

Эти победы вынуждали Германию постоянно перебрасывать свои войска с «французского» направления на восток, дабы Австро-Венгрия избежала тотального разгрома. На «южном направлении», или Кавказском фронте, как он тогда назывался, Россия также одержала блестящую победу над Османской империей в Сарыкамышском сражении. Начиналось оно как оборона русской армии от турок 9 (22) декабря 1914 года, закончилось – как российское контрнаступление с разгромом армии Османской империи 4 (17) января 1915 года. Итогом контрнаступления стало открытие дороги вглубь Анатолийского плоскогорья. То есть задачи по возвращению Константинополя в лоно православия и установлению контроля над проливами на тот момент казались более чем осуществимыми.

Однако этот прорыв в итоге замедлился, поскольку в Британии всерьез обеспокоились тем, что Россия окончательно подчинит себе регион и пошатнет английскую морскую монополию, как до того планировали это сделать немцы. Вообще интересы стратегического и экономического доминирования часто вставали на пути оперативной победы Антанты. Англия же несколько раз практически открыто саботировала российские военные инициативы. Об этом, например, свидетельствуют воспоминания лорда Френсиса Левенсона Берти, посла Британии в Париже, который занимал свою должность с 1905 по 1918 год. В своем дневнике, изданном впоследствии под названием «За кулисами Антанты. Дневник британского посла в Париже (1914–1919)», он пишет:

«17 декабря. Я указал на русские претензии относительно Константинополя и проливов. Грей сказал, что мы должны выполнить обещания, данные нами в 1908 г., а именно: Россия должна получить право свободного прохода своих военных судов из Черного моря в Средиземное и обратно в мирное время, в военное же время участники войны будут пользоваться равными правами. Я заметил, что в случае ухода турок из Константинополя создается положение, совершенно отличное от того, при котором давались все эти обещания. Правильное решение заключалось бы в следующем: Константинополь превращается в вольный город, все форты на Дарданеллах и Босфоре разрушаются, к Дарданеллам и Босфору применяется под европейской гарантией режим Суэцкого канала. Грей сомневается в согласии России на такие условия. Вообще вопрос о распоряжении Константинополем и проливами явится камнем преткновения, когда настанет время для обсуждения подобных предметов.

22 февраля… Я надеюсь, что общественное мнение в Англии и за границей заставит державы отвергнуть в принципе русскую точку зрения о правах москвичей в отношении Константинополя и проливов между Черным и Средиземным морями. Наше новейшее и крупнейшее судно “Королева Елизавета” в Дарданеллах; у нас там очень крупные силы.

26 февраля… Все больше возрастает подозрительность касательно намерений России в отношении Константинополя. Считаю целесообразным, чтобы Англия и Франция (в этом вопросе Англия ставится вне Франции) заняли Константинополь раньше России, дабы московит не имел возможности совершенно самостоятельно решить вопрос о будущем этого города и проливов – Дарданелл и Босфора»[35].

Россия для союзников, главным образом для Британии, стала представлять все большую опасность их геополитическим интересам. Тем более что совместно с Францией Англия вела интенсивные переговоры с Италией, которая ранее входила в Тройственный союз, а потом заняла позицию нейтралитета. Британия и Франция склоняли Италию к вступлению в войну со сменой альянса, при этом постепенно дистанцируясь от России. К слову сказать, по факту Версальского мира практически все территориальные и экономические притязания Италии были отвергнуты победителями. Что, в свою очередь, спровоцировало приступ острого недоверия граждан страны к своему правительству и одновременный рост симпатий к фашистам, которые, как и германские нацисты, говорили о возрождении и величии страны в случае, если они придут к власти.