Читать книгу "Семейный стриптиз - Оливия Голдсмит"

Чьи-то чужие руки надели на нее пальто, сначала разо­мкнув стальные браслеты и тут же вновь защелкнув их на ее запястьях.

– Фрэнк! – выкрикнула она. – Фрэнк!

Сверху раздались крики, грохот, и Фрэнк с разбитым в кровь лицом скатился по лестнице, чтобы тут же исчезнуть в черном проеме входной двери.

– Не бойся! – только и успел крикнуть он жене.

– Детей в машину! – скомандовал Джонсон. Субъект в штатском. – Одеть потеплее. Мы отправим их в приют.

У Мишель перехватило дыхание.

– Нет! Прошу вас! – взмолилась она. – Я не знаю, что случилось, но… Позвольте оставить детей у соседки!

– Исключено, – отрезал тот и отвернулся. – Возьмите в спальне ее одежду. Женщину в мою машину. Руссо в дру­гую. Следите, чтобы не общались.

– Да в чем дело? – кричала Мишель, провожая глаза­ми своих детей, которых чужие люди уводили из дома. – Это противозаконно! Что происходит?! – На память при­шла фраза из детектива: «Вы нарушаете права…»

– О господи! – Усталый голос забубнил над самым ее ухом: – Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть…

«Сцена из кино, – думала Мишель. – Или из «Крими­нальных новостей». Откуда угодно, только не из моей жизни!» Но реальный кошмар продолжался. Мишель зачи­тали ее права до конца, заставили обуться и вывели в ледя­ную ночь. Детей у дома уже не было, зато соседи высыпали на улицу. Знакомые лица – Джойсы, Шрайберы… Боже, боже, что здесь происходит?!

Мишель заморгала, ослепленная фотовспышками. Ка­кого черта!.. Кому пришло в голову снимать? Она оберну­лась в сторону гаража, но увидела лишь разгромленную садовую мебель. Подъездная дорожка была забита фургона­ми и людьми в черных комбинезонах и шлемах. Семь, восемь… бог знает сколько патрульных машин с горящими фарами окружили дом. Свет уже вспыхивал и в окнах даль­них домов; толпа на улице все росла. Мишель показалось даже, что она заметила Джаду, но убедиться в этом и ок­ликнуть подругу ей не дали. В который раз за эту жуткую ночь чьи-то безжалостные руки вцепились ей в плечи, на­клонили голову и втолкнули в полицейскую машину.

ГЛАВА 9

Джада сидела в своем кабинете, заперев дверь изнутри. Ситуация не из обычных: дежуря по субботам, она предпо­читала лично следить за тем, что делалось в банке. Но сегодня и настроение у нее было не из обычных. Прошлой ночью – точнее, под утро, поскольку на часах светилось 3.10, – ее разбудили неясный гул и странные блики за ок­ном. Вскочив с кровати, Джада бросилась к окну и увиде­ла, как жизнь ее единственной подруги рассыпается в прах. Дом Мишель был окружен полицейскими и патруль­ными машинами с мигалками, зловеще-стальными воен­ными фургонами, вооруженными людьми в форме. Потря­сенная, Джада без церемоний растолкала Клинтона, сорвала пальто с вешалки и выскочила на улицу. К дому Руссо она подлетела в тот момент, когда полицейская дама вытаскивала ребят. Джада окликнула их, и Дженна на миг подняла глаза, а Фрэнки, бедняжка, от ужаса никого не за­мечал.

Как только машина с детьми уехала, Джада обвела взглядом толпу. Кошмар! Ни единого сочувствующего ли­ца. Полюбоваться несчастьем Мишель сбежались все сосе­ди; не только из их квартала, но и из окрестных. Как мусор нужно вывезти – их не соберешь, хоть за месяц предуп­реждай, хоть за два дня. А как на чужое горе поглазеть – чудеса расторопности проявляют!

Однако… что за дьявольщина тут происходит? Зеваки в толпе перешептывались; Джада уловила пару не слишком приятных догадок, а потом услышала нечто и вовсе отвратительное.

– Детское порно, – просипел мистер Шрайбер.

Его жена, миловидная толстушка, к которой Джада до сих пор относилась с симпатией, глубокомысленно кивнула:

– Вечно детей полон двор!

– Детей полон двор потому, что ребят Руссо все лю­бят! – вскипела Джада. – И потому, что Мишель всю местную детвору пускает к себе играть. – О безупречности лужаек и клумб во дворе Шрайберов по району ходили анекдоты. Эта семейка смело могла бы вывесить на воро­тах табличку «Посторонним вход воспрещен», поскольку никого и никогда не приглашала на свою территорию. Не так давно они даже подали в суд на почтальона, ступивше­го на полшага вбок от дорожки. – А за клевету, между прочим, можно и в кутузку загреметь. На кого свои кустики-цветочки оставите?

Работая локтями, Джада пробилась на передний край толпы. Господи, что же все-таки могло произойти у Руссо? И «Скорой» среди всех этих машин не видно – тревожный знак. «Редкий случай, – с горечью усмехнулась про себя Джада, – отсутствие «неотложки» вызывает страх, а не об­легчение. Правда, фургона из морга тоже в поле зрения нет – и то хорошо».

В конце концов, когда на виду у соседей, чтоб им пусто было, полицейская машина увезла Мишель в наручниках, Джада подобралась-таки к чернокожему копу, единствен­ному среди всей этой белой братии в форме.

– По какому поводу тарарам? – с напускным безраз­личием поинтересовалась она.

– Облава, – отозвался он. – Наркодельцов накрыли, самый крупняк.

У Джады как отпала челюсть, так с тех пор, похоже, и не возвращалась на место. Докладная записка, срочно тре­бующая правки, лежала на столе, а начальник отделения банка все утро глазела на нее с открытым ртом.

Облава на торговцев наркотиками… И где?! В их тихом, сонном белом квартале, в соседнем доме, в семье ближай­шей подруги! Все это не укладывалось у Джады в голове.

Проезжая утром мимо «места преступления», опоясан­ного ярко-желтой полицейской лентой, она заметила во дворе два кресла из гостиной Мишель. Изувеченные, со вспоротой обшивкой и выломанными ножками, они валя­лись среди опавших за ночь жухлых листьев. Листва при­сыпала разбросанные по всему двору остатки налаженно­го быта Руссо: изодранные подушки, разбитый стульчик Фрэнки, осколки лампы в форме крупной раковины с мел­кими ракушками внутри, которую Мишель обожала, а Джада считала пошловатой.

При виде знакомых вещей, превратившихся в мусор, Джаду охватила такая тоска, такое острое чувство неизбеж­ности смерти, словно в семье Руссо и впрямь кто-то погиб. Кому, как не ей, знать, сколько раз в неделю Мишель на­тирала воском ножки этих кресел! Да она лично помогала Мишель выбрать веселенькую, в розочках с крохотными листочками, ткань для обивки – ту самую ткань, что сей­час виновато хлопала на ветру полуотодранными лоскутами.

Опершись локтями на стол, Джада прижала ладонь ко лбу и на миг закрыла глаза. Когда она ночью вернулась домой, Клинтон встретил ее на пороге с малышкой на руках. Он не поинтересовался судьбой соседей, не спро­сил, что у них стряслось.

– Нечего тебе было там делать, – заявил он, пока Джада поднималась по ступенькам крыльца.

– Это почему же? – Она решила, что Клинтон недово­лен ее праздным любопытством. – Я ведь не глазеть туда ходила, а хотела помочь. У меня нет подруги ближе Ми­шель.

– Нам ни к чему со всем этим связываться, – отрезал Клинтон, закрыв за женой входную дверь. – Фрэнк Рус­со – известный жулик. Вечно всем на лапу давал, иначе не видать бы ему его хваленых контрактов как своих ушей.