Читать книгу "Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош"

– А почему он может не устоять? Стены высоки, пушки бьют далеко…

– Вот только у власти там торгаши. Продадут все Императору за горсть серебра. А если власть возьмут иверские аксакалы, судящие без лицеприятия, ценящие честь выше золота? Если вместо разжиревшей городской стражи и продажных заморцев на стены встанут иверские джигиты, а в горах родичи будут готовы выслать им на помощь отряды вдвое, втрое больше – тогда устоит Золотой Мост!

– Ты что несешь? – вскочил Кислота.

Бескен задумался и не заметил яростной вспышки гостя. Похоже, доводы Самоты нашли отклик в сердце аксакала. Он уже прикидывал, с кем из соседей начать разговор, как повести, как передать другим иверам свою убежденность, зажженную словами чуба.

– Не здесь. – Самота тоже встал. – Пошли, спустимся вниз, поговорим без лишних ушей.

Малышка и Гордец на всякий случай последовали за спорщиками. Ухода их никто уже не заметил. Полупьяные иверы затянули песню. И получилось это у них на удивление красиво. Множество разных по силе и тональности голосов сплетались в один напев. И казалось, горы подпевают своим детям эхом. Малышка даже задержалась, чтобы послушать. У песни не было слов. Каждый ивер издавал свой звук, но это походило на то, что в Золотом Мосту называют оркестром. Когда множество инструментов играют части одной и той же мелодии, образуя единую музыку. В последнее время это развлечение стало популярным и у венедской знати. Но песня горцев – это было нечто особенное. Девушка задохнулась от восторга, понимая, что не может найти слов, способных описать всю красоту услышанного ею хора.

Она спустилась вниз вслед за мужчинами по деревянной лестнице. Ант сидел на земле, скрестив ноги. Его псы куда-то убежали. Княжна усмехнулась. Наверно, будут всю ночь улучшать породу горских собак. Самота и Кислота стояли друг против друга, сжав кулаки.

– Ты что вытворяешь?! – кричал златомостец. – Только от одних захватчиков отбились – а ты новых чужеземцев хочешь на шею посадить? Хорош союзничек!

– Отбились? Как бы не так! Победа такая хуже поражения! Вояка! Механик умер, очнись! Никто не станет защищать город! Вчера предали двое купцов – их корабли чуть не разнесли весь порт. А что произойдет, когда все богатейшие купцы предадут?!

– Зачем им предавать? Это – их город!

– Да плевали они на Золотой Мост. Сердце торгаша там, где его барыш! В этой войне не может победить Империя! И Золотой Мост не может, а вот его купцы – обязательно победят! Договорятся за спиной у народа! Выторгуют себе освобождение от налогов, а потом еще начнут в Венедии строить мастерские, вытеснят ремесленников. Ты что же, не видишь, они на золоте сидят? Им его девать некуда. А Венедия для них – лакомый кусок. Хлынут золотые реки в имперские города! А потом целые моря, но уже обратно, в карманы златомостских купцов.

– Народ не позволит!

– Народ купят точно так же! Кому сражаться? Нет в Золотом Мосту старых воинских традиций! Боевого духу – одна улица Хрустальных Арок. А она хороша для уличных битв. А в чистом поле ополчение вашей знати размажет не самый сильный имперский полк. Венедским воинам должны противостоять иверские. По-другому никак.

– Мне все равно, кто из чужаков завоюет мой город!

– Твой? Что же ты бежал из него? Определился бы уже, кто ты – схимник или златомостец. Коли схимник – так иди вслед за схимой, отринув остальное. А нет – возвращайся!

– А ты неужели вслед за схимой идешь, уговаривая захватчиков воспользоваться слабостью Золотого Моста?

– Захватчиков? – Самота расхохотался. – Ты сам признал, что самые боеспособные отряды города – морская пехота – наполовину состоят из иверов. Мало того, горцы уже тысячелетия закрывают собой город от всего мира. И они все еще чужаки? Захватчики? Клянусь, они имеют больше прав распоряжаться в Золотом Мосту, чем ваши купчишки, набившие мошну золотом и оттого считающие себя выше прочих.

– Может, ты и прав, но это же новая резня!

– А если Изяслав Саблин задним числом напишет несколько писем так, чтобы все выглядело, будто горцы исполняют его указания, данные до смерти и одобренные Механиком? – вкрадчиво поинтересовался Самота.

– Это же обман!

– А тебе раньше лгать не доводилось? Полно, глава тайного приказа, неужто сумел сохранить ручки и совесть чистыми? Это – не ложь. Ты напишешь именно то, что хотел передать верным людям Изяслав Саблин. А что такое ложь, я тебе расскажу. Это когда победители накропают свою историю. В ней ты будешь изменник и палач, бросавший детей в пылающие дома Имперского квартала. Предатель, восставший против Империи, в которой все венеды хотели жить счастливо и в мире. Бунтарь, который сдох, и так ему и надо. И даже если когда-нибудь Империя распадется, а Золотой Мост вновь станет свободным, ты так и останешься предателем, стрелявшим в спину имперским воинам. Потому что вырастут целые поколения, для которых это будет единственной правдой! Хочешь такого будущего?

– Я не думаю, что Золотой Мост так уж просто покорить.

– Очень просто. – Гордец встал. – Нельзя покорить чубов, нельзя покорить антов. Истребить можно, Империи это по силам, а покорить – никогда. Самота прав. Воин ставит свободу выше жизни. А в вашем городе нет воинов. Иверы – его единственное спасение. Они способны драться насмерть. А ваши торгаши – нет.

Разговаривали Кислота и Самота весьма громко и эмоционально. Удивительно ли, что народ начал выходить из своих жилищ посмотреть, о чем спорят гости? Даже Бескен в сопровождении нескольких молодых иверов спустился сверху. Из собравшейся толпы вышел человек, явно не местный. Малышка сразу поняла, что это – тот самый гость, подаривший аксакалу часы. С горцами его сложно было спутать. Небольшого роста, с рыхлым телом, внушительным брюшком. Маленькие глазки маслянисто блестели. Губы были в жиру – видимо, гость изволил трапезничать. Лицо круглое, с двойным подбородком, правда, гладко выбритым.

– А что, собственно, вы имеете против торговцев? – обратился он к чубу, облизавшись.

– Я? – Тот криво усмехнулся. – Да ничего. Кроме того, что я их презираю.

– И за что? Можно поинтересоваться?

– Можно-можно. – Самота развернулся к нему всем телом. – За то, что вместо чести и доблести для вас существует только выгода. Барыш.

– И чего в этом плохого?

– А то плохо, что вы меньше всех работаете, зато больше всех гребете золота. Раньше это можно было оправдать. Дороги неспокойные, пути неразведанные. Торговые гости рисковали не только мошной, а и головой. Но сейчас самые уважаемые купцы – это те, кто унаследовал богатство. На него работают за гроши другие люди, а он, ничего не делая, только считает золотые монеты.

– Я так и не вижу, что смущает вас. Да, мне досталось состояние от отца. Я его преумножил. Я даю работать тем, кто работать хочет, избавляю от лишних хлопот. Ты, к примеру, кузнец – вот и куй. Я куплю все твои изделия, и это уже моя головная боль, продам или нет. Я по-прежнему рискую.