Читать книгу "Яд минувшего - Вера Викторовна Камша"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо смотрели?
– Как сказать… Торопились, конечно, но ясно – ушли «спруты». Не сбегли, а ушли. Я ж был там, когда Придд с Окделлом друг дружку попортили, помню…
– Что они оставили?
– Да, почитай, всё. Только картины поснимали, ну и мелочь всякую, а так все на месте. Я письма привез, на столе лежали. Под этой, змеехвостой… Ее мы тоже прихватили.
– Зачем?
– Сами не знаем, – замялся сержант, – жалко стало… Ну вроде как собаку бросить.
– Давай письма, – шелковистая дорогая бумага показалась горячей, и написано на ней было не так уж и много:
Подняться из глубин, поднять забрало,Вздохнуть всей грудью, принимая бойКак просто встать над смертью и судьбой —Подняться из глубин, поднять забрало,Отдать долги и стать самим собой,Не позабыв про тех, кого не сталоПодняться из глубин, поднять забрало,Вздохнуть всей грудью, принимая бой.С наилучшими и наихудшими пожеланиями остающимся.
Валентин, герцог Придд.
400 год К. С. Ночь с 18-го
на 19-й день Зимних Скал.
P.S. Я не объявляю о кончине графа Медузы, так как не сомневаюсь, что он воскреснет еще не единожды, как воскрес в моем обличье после отъезда Удо Борна. Смех не умирает, как не иссякают слезы. В прибрежных тростниках до сих пор слышат песни и плач найери, они оплакивают смелых и поют избранным. Они помнят многое, и они еще заговорят.
P.P.S. Все, что находится в этом доме, с соблюдением всех возможных формальностей передано в управление кардиналу Талигойскому и Бергмаркскому Левию и предназначено для оказания помощи родным и близким жителей столицы, как погибших в Доре, так и казненных теми, кто осуществлял власть внутри Кольца Эрнани начиная с 1-го дня месяца Осенних Волн 399 года К. С.
Дарственная, находящаяся у дуайена Посольской палаты, подписана мною 16-м днем З. С. 400 года, то есть за два дня до того, как я, будучи в здравом уме и твердой памяти, сделаю то, что г-н Альдо-в-Белом и г-н Окделл сочтут предательством, а я полагаю исполнением своего долга и жизненной необходимостью. Позволю себе напомнить, что согласно всем действовавшим и действующим в Золотых Землях законам имущественные распоряжения, сделанные до того, как распорядившийся совершил нечто, что может быть вменено ему в вину, остаются правомочными.
4
– Август! – высунувшаяся из-за кустов рожа скользнула глазами по Дику и Пьетро и осклабилась при виде кривоносого, – к полковнику.
Капрала звали так же, как графа! Ричард сцепил зубы, сдерживая захлестывавшую разум ненависть, а та рвалась наружу горным селем, с каждой секундой набирая силу и ярость. Дик понимал: еще немного, и он сорвется, как сорвался с Эстебаном. Если б не связанные руки, он бы уже дрался, но здравый смысл и мерзкий тряпичный привкус в пересохшем рту пока пересиливали. Когда, разминувшись с патрулем, «спруты» вытащили кляп, Дик не понимал, ни куда они заехали, ни чего ждут, он просто жил – дышал, облизывал губы, сглатывал. Потом захотелось воды и хотелось до сих пор, очень хотелось, но просить он не станет никого и никогда!
– Подержи! – кривоносый Август равнодушно отцепил кобылу Дика от своего коня, перебросил поводья соседу, чихнул и исчез в темноте, сквозь которую доносился отдаленный стук копыт. Кто-то очень торопился, и вряд ли это был друг, друзья ничего не знают, разве что Левий поднял тревогу, но поднял ли? Святоша изо всех сил выгораживал Ворона, узнав о нападении, он мог и промолчать.
Булькнуло. Оставшийся с пленниками солдат вытащил флягу и присосался к горлышку. Ричард прикрыл глаза, но заткнуть уши было нечем, а «спрут» булькал, как утка.
– Брат мой, – напомнил о себе Пьетро, – мы тоже хотим пить.
Только пить? А в Октавианскую ночь он еще и есть хотел! Как «брат Пьетро» смотрел на преосвященного, когда тот отказался за себя и своих монахов от завтрака.
– Умерщвляя нашу плоть, мы питаем наш дух, – не выдержал Дикон. – Так говорил преосвященный Оноре. Так он в самом деле говорил.
– Преосвященный был свят, – Пьетро потупил глаза и взял у «спрута» флягу, – а я всего лишь исполненный скверны комок плоти. Благодарю, брат мой.
Стрелок пожал плечами:
– Напьешься, этого своего напои.
– Окделлы ничего не берут из рук предателей! – Дикона трясло от отвращения, – а ты… Ты лгал про преосвященного по приказу Левия.
Утром Дик еще сомневался, теперь все сомнения рассеялись: Пьетро показал то, что ему велели, его клятвы ничего не стоят. Все было так, как говорит Салиган, вор оказался честнее монаха!
– Воин, не суди этого человека строго, – попросил Пьетро, – сердце его страждет, а уста не ведают, что говорят. Я молюсь, чтоб на него снизошел покой.
– Повелителю Скал не нужны эсператистские молитвы!
– Прости тебя Создатель, как я прощаю. – Монах вернул флягу и взялся за четки. Чужие кони били копытами совсем близко. Вспыхнули факелы, четверо «спрутов» выехали на дорогу, подавая сигнал. Так и есть, подъезжающих ждали.
Жажда становилась нестерпимой, но холод был еще хуже, плащ не грел, а шляпа потерялась еще при нападении. Ричард несколько раз повел плечами и попытался свести лопатки. Стало теплее, но ненамного. Придорожная рощица, в которой они задержались, выстыла насквозь – Зимние Скалы брали свое. Самый холодный месяц. И самый темный.
Конский топот, бегущие волчьи огни… Опять! Кто на этот раз? Дикон развернулся в седле навстречу рвущим тьму факелам.
– Стоять! – солдат со злостью дернул повод, кобыла Дика испуганно всхрапнула и шагнула назад, ошалело завертел головой Пьетро. Пятна света выросли и расплылись, мелькнули быстрые тени – факельщики, пара «медведей», Придд без шляпы, снова факельщики, солдаты… Человек двадцать. Дикон замер, надеясь услышать шум погони. Тщетно: за Спрутом не гнался никто, кроме тишины.
5
– Где они?! – в четырехсотый раз рыкнул Альдо. – Где эти недоумки?!
– Успокойся, – Эпинэ отодвинул штору и глянул на звезды, хотя во дворце от часов не было житья. – Вина хочешь?
– Нет! – Сюзерен пулей пролетел от шпалеры с голенастыми цаплями к шпалере с пышными лебедями. – Сколько раз тебе говорить, что нет?!
– Столько же, сколько спрашивать, где они. Успокойся, Халлоран и «спруты» у них на хвосте висят, догонят.
– В предместьях?! – Сюзерен уткнулся носом в белоснежный лебединый зад. – Мне плевать, что переловят слуг, если Ворон удерет!
– Есть еще Дикон! – Дикон, который может надеяться разве что на милость Ворона, потому что Придд ему не заступник, – и Мевен.
– Да помню я, – Альдо отвернулся от гайифских птичек. – Пусть только объявятся, придушу!
– Объявятся, – покривил душой Иноходец, – куда им деваться? А Ворон с охраной наверняка где-то в городе, не тащить же его с собой.
– Разрубленный Змей! – От спокойствия Альдо осталась одна скорлупа,
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Яд минувшего - Вера Викторовна Камша», после закрытия браузера.
