Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

– Сегодня ночью.

– Как это произошло? – спросил я совершенно упавшим голосом.

– Разбился на машине. В области по Киевскому шоссе, километров сорок от Москвы. Вылетел в кювет – и прямо в дерево. От машины вообще почти ничего не осталось. Похоже, летел под сто пятьдесят, не меньше. А там кювет еще метров пять-шесть вниз. Короче, лепешка. Все, нет больше босса.

Я сел на кровать. Новость ударила, как обухом по голове. Но, вдруг, мелькнула надежда – может, это ошибка?

– А его кто-нибудь опознал?

– Да, естественно. Пара родственников уже в морг приезжали, да и я сам только что оттуда. Зрелище – прямо мороз по коже. Хочешь – сам съезди.

– Нет уж, спасибо, – я представил лежащее в морге изуродованное тело Профессора, и мне тут же сделалось не по себе.

– Как хочешь – дело хозяйское. В общем, смотри – босса нет, и я теперь за него. Это я, чтобы ты имел в виду.

И он повесил трубку. Я так и сидел не меньше часа, не в силах пошевелиться. Такого страшного удара я совершенно не ожидал. Вдруг закралась мысль – а не Германа ли это работа? Если Профессор был прав насчет того, что тот хочет продать кому-то Бомбу, то он вполне мог это сделать, чтобы устранить препятствие своим планам. Хотя, автокатастрофа – слишком сложный и ненадежный метод. Наверное, если бы Герман поставил цель убрать Профессора, то сделал бы это как-нибудь попроще.

А вдруг это сам Профессор инсценировал свою гибель? Я с надеждой ухватился за эту идею, подсознательно понимая, что мне просто очень хочется в это верить. А что мне еще оставалось делать? Ведь все мои планы на будущее, на всю оставшуюся жизнь, так или иначе были связаны с Профессором. Я вдруг понял, что все эти годы он был мне, как отец. И потерял я не просто руководителя, а очень близкого человека. Мне теперь будет не хватать бесед с ним. С кем я смогу говорить о смысле жизни, о судьбе человечества? Вдруг почувствовал внутри такую пустоту, что хоть удавиться. Или, еще лучше, залечь в морозильник. По крайней мере, будет какая-то польза для науки. Точно. Завтра же купить билет на ближайший рейс до Лонгйира, добраться до Северной Базы и лечь в барокамеру. Года на два. Проснусь – хорошо, нет – значит, такая судьба. Отправлюсь к тем, кого любил и потерял – к маме, Машуне и Профессору.

И что это там Герман загнул насчет того, что он теперь мой руководитель? Тоже мне – начальник. Сравнил себя с Профессором. Уеду на Шпицберген, и даже спрашивать его не стану. И тут мысль, как обухом, ударила по затылку – ведь содержание Северной Базы замыкалось на Профессоре. Кто теперь будет этим заниматься? Герман? Или сам Командор? Так они же совершенно некомпетентны в этих вопросах. Герман, может, и рад был бы все это вообще похерить, но Командор имеет здесь личную заинтересованность. Ведь, если ему удастся устроить Апокалипсис, то где он сможет пересидеть темные времена? Когда остатки человечества будут грызться между собой за кусок еды, а потом немногие выжившие станут уничтожаться беспилотниками Пятого Всадника. Это ведь будет продолжаться не пару лет. Так что, Командор тему не закроет, а, кроме как мне, поручить содержание Северной Базы больше некому. Поэтому, как бы цинично это ни звучало, а с гибелью Профессора мой вес только увеличился. Подумал, и тут же сам устыдился собственных мыслей. С радостью променял бы, будь такая возможность, этот самый «вес» на жизнь Профессора.

Я лег на кровать, уставившись в потолок, и принялся размышлять о том, что же в такой ситуации следует делать. Наверное, самое правильное было бы связаться с Командором и обсудить дальнейшие шаги по всем проектам. Но прямого контакта с ним у меня не было. Можно было бы попросить Германа, чтобы он дал такой контакт, но вот только реакция на подобную просьбу, скорее всего, будет отрицательной. Я чувствовал, что должно быть простое решение данной проблемы, но обилие впечатлений, свалившееся на меня в эти два дня, мешало сосредоточиться.

Дело шло к вечеру. Я решил, что сейчас лучше попытаться заснуть, чтобы назавтра обмозговать ситуацию свежей головой. Раздевшись, лег под одеяло и закрыл глаза, но мозг продолжал лихорадочным калейдоскопом прокручивать последние события.

И тут меня осенило. Ведь Командор в лице Профессора лишился своего шефа, и теперь нормально руководить Организацией не сможет. Значит, у него не останется иного выхода, кроме, как самому связаться со мной. Как с человеком, который был в курсе самых важных работ. И произойти это должно в самое ближайшее время. Надо просто набраться терпения и ждать, ничего пока не предпринимая. Как не раз любил повторять сам Профессор, не стоит делать резких телодвижений в условиях резко меняющейся обстановки при недостатке информации. А с информацией сейчас было туго.

Хотел написать Катерине страшную новость насчет Профессора, но потом передумал. Решил, что это станет для нее слишком сильным ударом. Надо ее будет к этому осторожно подготовить. А то, не дай Бог, с горя в морозилку залезет.

На следующий день позвонил Герман и не терпящим возражений тоном попросил срочно приехать в Контору. Ну, вот. Скорее всего, со мной хочет встретиться Командор. Честно говоря, я рассчитывал, что вызов будет несколько позже. Похоже, Командор, лишившись сразу и ключевого исполнителя и начальника, пребывает в растерянности. Интересно, сумел ли он сопоставить факт исчезновения обоих?

Конечно, в голове еще продолжало сидеть предупреждение Профессора насчет того, что Герман собирается продать Бомбу. Я понимал, что этот вызов может представлять для меня опасность. Но эту мысль постарался загнать подальше. Даже, если это на самом деле так, есть ли у меня возможность не ехать? Ответ отрицательный. Можно принять дополнительные меры безопасности, но ничего подходящего на ум не приходило. Если пораскинуть мозгами, то что от меня нужно Герману?

Моя голова.

Причем, совместно с туловищем. Конечно, меня можно похитить, содержать в подвале и пытками и угрозами получить нужные сведения. Но такой процесс грозит непредсказуемыми нюансами, способными поставить всю операцию на грань провала. А Герман – тертый калач, и прекрасно должен понимать такие вещи. Так что, действовать он должен осторожно, проведя разведку и бросая пробные камешки. Да и вряд ли он станет серьезно вредить мне, зная, что на меня сейчас замыкаются ключевые процессы, весьма важные для Командора.

После всех этих размышлений, которые длились не больше десяти минут, решил, что наиболее вероятная причина вызова – желание Командора встретиться со мной. Или, что менее вероятно, это разведка Германа на предмет того, буду ли я сотрудничать с ним в плане продажи технологии Бомбы. В любом случае, навряд ли мне грозит какая-то опасность. Тем более, что и сам Профессор не был до конца уверен в своих подозрениях.

В Конторе первое, что бросилось в глаза – это выражение лица Вероники, сидевшей, как всегда, за стойкой ресепшена. На нем читалась смесь скорби и ужаса. Да, похоже, сильно переживает. Тихо поздоровалась, не улыбнувшись, что в такой ситуации было вполне естественным. Но вот физиономия Германа, который встретил меня у двери в кабинет Профессора, была, если и не радостная, то уж точно не скорбная. Вид его рожи сразу же заставил зашевелиться вчерашние подозрения насчет причастности к смерти Профессора. Я не смог удержаться, чтобы не бросить на него злобный взгляд. Наверное, это от Германа не укрылось, так как он тут же натянул траурную маску.