Читать книгу "Империя. Роман об имперском Риме - Стивен Сейлор"

– Мне в ней ничего не нравится. Во имя Геркулеса, посмотри на Антиноя! А потом на эту… карикатуру.

Дрожа, вперед шагнула Аполлодора:

– Цезарь, сходство несомненно.

– Да где тебе понять? С тем же успехом ты могла бы быть слепой! Как и ты, Марк. Да, тебе присуще известное мастерство. Я уверен, что ты создал именно тот образ, который хотел. Но у тебя нет глаз, чтобы видеть. Эта… вещь… не Антиной, даже не смутное подобие. Неужели я один его вижу? – Адриан резко отвернулся от статуи, будто в приступе отвращения.

Аполлодора в отчаянии взглянула на Марка.

– Муж мой, давай же! – прошептала она.

– Сейчас не время, – процедил он сквозь зубы.

Но Аполлодора слишком многого ждала от встречи с императором и не могла упустить случая. Она метнулась к Адриану, который уже собирался уходить, и пала на колени:

– Цезарь, мы просим о милости. Мой отец томится в Дамаске и хочет вернуться в Рим. Прости его – умоляем!

Адриана передернуло. Он отмахнулся от просительницы и пошел прочь.

Последовавший за ним Антиной оглянулся и бросил прощальный взгляд на статую. Для Марка лица юноши и статуи выглядели зеркальными отражениями друг друга, абсолютно схожими во всех отношениях.

На пороге вестибула Адриан остановился и взял себя в руки. Смотрел он по-прежнему в сторону, говорил напряженно, но спокойно:

– Ты вернешься на строительство храма, Марк Пинарий. Там тебе хватит дел. Но уничтожь эту мерзость и все, с нею связанное. Понятно? Как только я уйду, ты разрушишь все наброски и сожжешь эскизы. Ты разобьешь статую на куски и размелешь их в пыль. Никто не должен видеть скульптуру.

129 год от Р. Х.

Строительство храма Венеры и Ромы продолжалось. Огромные колонны наконец встали на место, и открылся подлинный размах здания, но Марк Пинарий в тот день трудился на другом участке – на Марсовом поле, где Адриан решил восстановить заброшенные развалины так называемого Пантеона.

Этот храм, посвященный высшим богам, был возведен Агриппой при Августе. Ущерб, причиненный пожаром во времена Тита, ликвидировал Домициан. Но очередной пожар после удара молнии буквально уничтожил храм в те годы, когда создавались колонна Траяна и новый форум – грандиозные проекты, которые требовали привлечения всех возможных ресурсов, и Пантеоном пренебрегли. Он пролежал в руинах почти двадцать лет и представлял собой огороженную территорию в самом центре оживленного Марсова поля. Однажды Адриан, проходя мимо злополучного пятачка, вдруг оценил его свежим взглядом. Размеры участка неизбежно диктовали почти квадратную форму храма, возьмись кто его восстанавливать. Нелегко получить эстетическое удовольствие от равносторон него здания – по сути, куба. Но что, если сделать его круглым или, как в приступе вдохновения представил себе Адриан, сферическим? Император почуял, что наконец набрел на тот самый замысел, в котором полностью изольет свою страсть к куполам, или, по глумливому выражению Аполлодора, «гигантским тыквам». Возрожденный Пантеон станет уникальной постройкой, сферой, вписанной в куб и увенчанной куполом почти непредставимых размеров. Строители старой закалки пасовали перед сооружением столь новаторского ха рактера, но Адриан настоял на своей задумке и привлек к делу Марка.

Уверенность императора в его силах удивила Марка, глубоко потрясенного Адриановым неприятием статуи. Но государь ни разу не напомнил о своем неудовольствии скульптурой Антиноя, и Марк был полон решимости показать, что император не ошибся в выборе. Воспламененный энтузиазмом Адриана, он вместе с бригадой строителей применил революционный подход, благодаря которому огромный купол становился возможным: слой бетона предполагалось сделать тоньше по мере приближения к верхушке, для уменьшения массы предусматривались кессоны и так называемый окулюс на самом верху – похожее на глаз окно в потолке, которое пропускало свет и дополнительно снижало нагрузку. Марк твердо настроился не разочаровать императора. Он часто жалел, что рядом нет Аполлодора, который помог бы советом и надзором за столь непростым, но захватывающим проектом.

До сооружения самого купола было еще далеко. Сегодня Марк осматривал массивные несущие стены. Услышав знакомый голос, он поднял взгляд и увидел светлые кудри сына, поблескивающие на солнце.

Луцию исполнилось восемь – он достаточно подрос, чтобы ходить к отцу на участок при условии постоянного присмотра. Марк с удивлением обнаружил, что Луция привел не тот раб, что всегда, а Аминтас, который быстро возвысился среди домочадцев и обычно занимался делами поважнее.

Марк приветствовал мальчонку подбрасыванием в воздух – не столь простое дело, как когда-то, – после чего заметил причину прихода Аминтаса: в руке у раба был свиток, и Марк даже издали разглядел императорскую печать, оттиснутую на воске.

Адриан снова был в отъезде. Он часто списывался с Марком, но чаще всего свитки пересылались вместе с другими документами и доставлялись курьерами во дворец, а Марк отправлял за ними раба. Письмо, попавшее не во дворец, а сразу к Пинарию, было не в порядке вещей.

Аминтас повел Луция осматривать стены, а Марк тем временем сломал печать и развернул свиток. Предыдущие письма приходили с Сицилии, из Карфагена, африканского города Ламбезиса, Афин, Эфеса и Антиохии. Начальные строки нынешнего послания показывали, что оно прибыло из расположенного посреди пустыни торгового города Пальмира. Вспомнив о соседстве Пальмиры с Дамаском, Марк ощутил тень надежды. В последнем письме Аполлодор выразил намерение во что бы то ни стало добиться у Адриана аудиенции, если тот окажется близ места его ссылки.

Письмо было написано не от имени Адриана, как обычно, с массой научных отступлений и литературных аллюзий, но крайне строго и официально, от третьего лица. С первых же слов Марк понял, что вести дурные:

Цезарь желает лично поставить Марка Пинария в известность о прискорбном событии, чтобы тот услышал о нем от Цезаря, а не из другого источника. Цезарь изложит просто: тесть Марка Пинария Аполлодор Дамасский казнен за участие в заговоре с целью покушения на жизнь императора. Цезарь не имел другого выхода, ибо государю представили неопровержимые доказательства. Казнь осуществлена быстро и с уважением к гражданскому статусу означенного лица. – Марк понял, о чем идет речь: Аполлодора обезглавили, а не подвергли более позорной казни вроде распятия. – Марку Пинарию не следует бояться преследований. Хотя Цезарь сознает наличие естественной связующей симпатии между зятем и тестем, Цезарь верит, что Марк Пинарий никоим образом не участвовал в заговоре, убежден в его преданности императору и желает, чтобы тот продолжал вносить ценный вклад в строительство Пантеона и храма Венеры и Ромы. Цезарь желает, чтобы прискорбное событие не повлияло на дружеские отношения между ним и Марком Пинарием. Мы впредь не заговорим об этом.

Ошеломленный Марк отложил письмо. Возможно ли, чтобы Аполлодор злоумышлял против императора? Неужели горечь многолетнего изгнания толкнула его на участие в отчаянном заговоре? Странствуя, Адриан оказывался доступен не только для тех, кто искал императорских милостей: в каждом краю встречались и те, кто жаждал мести, а вблизи от Дамаска, где многие пострадали от римской власти, подобных людей водилось немало. Сговорился ли Аполлодор с другими недовольными и был разоблачен шпионами Адриана? Или стал жертвой слухов и клеветы? Адриан упомянул «неопровержимые доказательства», но подобное выражение использовалось при всякой казни лица, объявленного врагом государства.