Читать книгу "Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс"

Нашу помощь после мощного землетрясения в Пакистане в 2005 году восприняли с благодарностью, что привело к ослаблению, пусть временному, антиамериканских настроений в регионе. Однако пять лет войны в Афганистане, применение БПЛА в Пакистане, а также углубление разногласий между правительствами наших стран серьезно осложнили ситуацию. К лету 2010 года 68 процентов пакистанцев относились к США «недружественно». Поэтому я проявлял крайнюю озабоченность безопасностью наших вертолетов и их экипажей. Они действовали на северо-западе Пакистана, в таких областях, как Сват – рассаднике экстремизма и надежном прибежище талибов. Сельские жители и даже местная полиция и пакистанские военные, привыкшие к атакам американских ударных беспилотников, смотрели на наших военнослужащих с подозрением, если не с откровенной враждебностью. Я настаивал на том, чтобы пакистанцы выделяли в каждый вертолетный экипаж своего офицера: этому офицеру полагалось объяснять местным, что мы им помогаем, и организовывать распределение грузов с борта вертолета.

Пакистанская пресса сообщала, что местные жители не выказывают восторга, принимают помощь от экипажей наших вертолетов без каких-либо проявлений благодарности, даже без улыбок или рукопожатий. Наши экипажи докладывали, правда, об отдельных случаях радушия со стороны пакистанцев, но в целом население, повторюсь, относилось к нам с подозрением; еще люди часто задавали вопросы, почему мы не ремонтируем и не восстанавливаем дороги и мосты – мол, вот это была бы реальная помощь. Несмотря на суровый прием, в первые три недели августа наши экипажи эвакуировали около 8000 человек и доставили 1 600 000 фунтов гуманитарных грузов. Тем не менее антиамериканизм в Пакистане только усиливался.

Другие неприятности

Конец июля 2010 года обернулся еще одним «наводнением», бороться с которым было не в пример сложнее. 25 июля на сайте организации под названием WikiLeaks, созданной Джулианом Ассанжем, было опубликовано почти 76 000 документов из секретных баз данных Центрального командования в Ираке и Афганистане. Сайт WikiLeaks, как мы выяснили позднее, располагался на компьютерных серверах сразу в целом ряде стран, а сама организация рекламировал себя как источник «засекреченной, подцензурной или иным образом ограниченной информации политической, дипломатической или этической значимости». Я заявил журналистам 29 июля, что нарушение правил безопасности ставит под угрозу жизни и наносит урон репутации правительства США и его способности надежно защитить свои секреты. Я сказал, что публикация документов на сайте может иметь «потенциально драматические и определенно печальные последствия».

С военной точки зрения публикация этих документов означала не просто «типовую» утечку информации. В материалах сайта обнаружилось много сведений о нашей военной тактике, методах и процедурах, а также приводились имена иракцев и афганцев, сотрудничающих с американским командованием. До конца октября 2010 года сайт разместил сотни тысяч документов, и мы подсчитали, что из-за этого около 600 афганцев, которые нам помогали, оказались в опасности: талибы тоже пользовались Интернетом и наверняка узнали имена этих людей. Не менее серьезное беспокойство вызвала публикация 44 000 документов, раскрывающих методику борьбы с СВУ, равно как и материалов, характеризующих наши методы разведки и нашу оценку повстанческого движения. Многостраничные документы из Ирака подробно описывали злоупотребления при задержаниях, случаи гибели гражданского населения и признаки иранского влияния. Кроме того, на сайте разместили почти все документы Объединенной оперативной группы по Гуантанамо, в том числе протоколы допросов заключенных и характеристики этих людей.

«Наводнение» достигло катастрофических масштабов в ноябре, когда Ассанж предупредил, что собирается предъявить сотни тысяч документов и телеграмм Госдепартамента, переписку более чем со ста посольствами по всему миру. 22 ноября он написал в «Твиттере»: «В ближайшие месяцы вы увидите новый мир, история человечества откроется заново». И выполнил свою угрозу. Телеграммы и письма сделали явным тайные переговоры между американскими чиновниками и иностранными лидерами и другими должностными лицами, а также представили шокирующе откровенные оценки этих лидеров (в том числе и прежде всего президента Карзая); вдобавок все желающие получили возможность заглянуть на «кухню» разведки: стала доступной информация о двусторонних контактах национальных разведок, об источниках и методах работы спецслужб, о контртеррористических операциях и так далее.

Очень скоро было установлено, откуда взялись эти материалы. Рядовой первого класса армии США Брэдли Мэннинг, служивший в Ираке, был обвинен в том, что скачивал документы со своего компьютера на базе и пересылал их основателю WikiLeaks. По-видимому, он, в нарушение правил безопасности, пронес в охраняемую зону под видом музыкальных дисков чистые компакт-диски и на дежурстве загружал на них секретные документы, пользуясь закрытой внутренней компьютерной сетью.

Мэннинг получил практически неограниченный доступ к немалому числу баз данных, потому что после войны в Персидском заливе и последующих войн в Ираке и Афганистане было принято решение обеспечить командиров на каждом уровне командования максимумом информации, насколько это вообще возможно. Техники провели мощный широкополосный канал в штабы в Ираке и Афганистане, командиры получили максимально полный доступ на всех уровнях. Постфактум стало известно, что во многих районах передового базирования плохо соблюдались правила безопасности и эксплуатационные условия, призванные гарантировать секретность информации; бывали случаи допуска к этой информации лиц, имевших поведенческие и медицинские проблемы, также указывалось на «практически полное отсутствие инструментов контроля и мониторинга сетевой активности». В выводах заместителя министра обороны по разведке в январе 2011 года отмечалось:

«Общеизвестно, что в зоне военных действий правила часто нарушаются, чтобы выполнить ту или иную боевую миссию. Это может быть необходимо вне периметра и там, где есть риск прямых враждебных действий. Но подобное поведение получило широкое распространение в гарнизонной культуре районов передовой дислокации, где повседневная рутина и ограниченные возможности занятости личного состава усугубили проблему… Вопрос в данном случае больше о служебном соответствии, чем о политике; меньше о том, чем именно мы делимся, и больше о том, как мы этим делимся. Служебное соответствие не подвергается сомнению на стратегическом и оперативном уровнях, однако ухудшается ниже по цепочке командования. В районах передового базирования многие обязательные практики игнорируются, а стандарты снижаются».

Госсекретарю Клинтон пришлось много объясняться в столицах иностранных государств по всему миру, чтобы уладить проблемы, вызванные утечкой информации из министерства обороны. Нам с Хиллари бросилось в глаза, что прежде говорливые и откровенные собеседники-иностранцы теперь дружно словно набирали в рот воды, едва видели, что американский чиновник достает ручку и блокнот для заметок.

Я тоже попытался минимизировать ущерб от случившегося. В ходе одного брифинга для журналистов я указал, например, что документы Госдепартамента, выложенные для всеобщего изучения, показывают, что нет, по сути, никакой существенной разницы между тем, что американские чиновники говорят публично, и тем, что высказывают в частном порядке. Опираясь на долгие годы своего болезненного опыта, я напомнил, что американские правительственные учреждения сходны с решетом – «всегда протекают». Я процитировал «крик души» президента Джона Адамса: «Как может правительство трудиться далее при условии того, что оное публикует все свои переговоры с чужеземными государствами, сие мне неведомо. По моему убеждению, это опасное и порочное устремление, пусть и манящее новизной». Я также напомнил, что, когда конгресс установил пристальный надзор за деятельностью ЦРУ в середине 1970-х годов, многие думали, что теперь иностранные разведки перестанут обмениваться с нами информацией, но этого не произошло. На мой взгляд, сказал я, термины вроде «полный провал», «кризис доверия» и прочие, которыми оперируют молва и пресса, не слишком соответствуют ситуации: