Читать книгу "Крылья - Юрий Нестеренко"

Раджив тем временем ответил, что их экспедиция уже собрала все образцы, какие хотела, и в любом случае решение о приобретении новых должны принимать этнографы, а это не его специализация. Не уверена, что губернатор вполне его понял, но продолжал улыбаться.

— Право же, господин Шандра, — в ранайском нет звука «ч», — едва ли для тех, кто провел в нашем мире почти два года, так уж существенны лишние полчаса. А мне придется отвечать перед королем, если я не смогу проводить нашего звездного гостя на должном уровне.

— Ну ладно, — сдался Раджив, — это, конечно, против инструкций, но…

— Вот и замечательно. Я покину вас ненадолго, чтобы отдать необходимые распоряжения. Чувствуйте себя как дома, можете пока посмотреть сервизы и коллекцию статуэток.

Пока он отсутствовал, мы и впрямь имели возможность рассмотреть тарелки с искусно изображенными пейзажами, парусными кораблями и животными. Я слышала, что в богатых домах принято подавать блюда из мяса, рыбы и птицы на тарелке, где нарисовано то же самое существо в целом виде.

Статуэтки в основном изображали танцовщиков и спортсменов. Наконец губернатор вернулся, сообщил с порога, что все уладил и что сейчас подадут на стол, быстрым шагом пересек комнату и пригласил нас садиться слева и справа от него. Раджив наконец снял свой шлем и перчатки, положив их на свободный стул рядом с собой.

Завтрак у губернатора — это, разумеется, не пара чашек чая с бутербродами, быстро проглатываемых. Это больше похоже на обильный ужин с неоднократной переменой блюд, церемонно осуществляемой парадно разодетыми слугами, чья численность превосходит число завтракающих. Впрочем, как раз против обильного ужина я отнюдь не возражала — ведь это только по йартнарскому времени было уже довольно позднее утро, по зуграхскому (и, соответственно, по времени лийской базы) — ночь, а перед отлетом с Лийи я как-то не удосужилась поесть. А вот все эти церемонии, когда пищу надо брать маленькими кусочками, использовать для разных блюд разные вилки и т.д. и т.п., раздражали. Раджив, впрочем, не обращал внимания на всю эту чепуху и ел так, как ему удобно, не замечая бросаемых искоса презрительных взглядов расфуфыренных слуг.

Тнойве пытался расспрашивать Раджива о мире пришельцев и об их технике, в частности, о «железной птице». Пилот отвечал уклончиво, явно давая понять, что не имеет права затрагивать подробности, так что губернатору волей-неволей приходилось переключать внимание на меня. Я, естественно, тоже не углублялась в детали своих приключений, рассказала лишь, как погиб ранайский бриг «Звезда тропиков», который до сих пор, возможно, числился пропавшим без вести, но даже и тут не стала уточнять судьбу Каайле и остальных, высадившихся на остров. Сказала лишь, что ничего не знаю о других выживших. В свою очередь, я спросила о Ллуйоре.

— Увы, — ответил губернатор, — весьма досадно, когда аньйо, воспитанный, чтобы служить закону, становится главарем бандитов. Вы ведь, кажется, родственники? Вы тоже Штрайе.

— Дальние. Хотя когда-то он был мне как брат. Но это было очень давно… Он успел поработать палачом, прежде чем его разоблачили?

— Ну, я не знаю подробностей этой истории, — пожал плечами Тнойве, — меня ведь тогда еще не было в городе. Вроде бы он был арестован, но сумел бежать, потом сколотил банду… Но, надеюсь, его поимка — только вопрос времени.

Вошел слуга, принесший теплый плащ для меня, а почти сразу же за ним — чиновник, доложивший, что адрес Йанаты Лаарен-Штрайе в городских архивах не найден. Вероятно, госпожа Штрайе после смерти мужа и утраты права на казенное жилище переехала куда-то за город.

«Неужели вернулась в родную деревню? — подумала я. — Я ведь даже не знаю ее названия… мама никогда не говорила…»

— Доктор Ваайне! — осенило меня. — Наверняка она оставила свой новый адрес ему. На случай, если я вернусь…

Раджив меж тем очистил последнюю тарелку и решительно поднялся:

— Еще раз благодарю вас, господин губернатор, но мне действительно пора. Заверяю вас, что передам своим самые теплые отзывы о Ранайе и Йартнаре. Сожалею, что не смог ответить на все ваши вопросы. Может быть, вас немного утешит, что Эйольте мы на них тоже не отвечали, так что, надеюсь, никакие спецслужбы не будут ей докучать. — Эта фраза сопровождалась широкой улыбкой, но была чертовски своевременной. — Эйольта, ты найдешь сама дорогу к дому доктора? Я бы тебя подбросил, но эти ваши улочки такие узкие, что флаеру негде приземлиться.

— Ну уж мне ли не знать, где живет доктор Ваайне! Но я провожу тебя до флаера. Хочу в последний раз посмотреть, как он взлетает…

Мы учтиво распрощались с губернатором, и все тот же пожилой лакей сопроводил нас до выхода из дворца.

На площади Спокойствия было по-прежнему пусто и тихо. Что-то уж совсем тихо, не слышно даже, как переговариваются зеваки, переминаясь за полицейским оцеплением… Я оглянулась по сторонам и увидела, что улицы тоже пусты. Ни зевак, ни стражников. Наверное, вторые оттеснили первых вглубь, еще дальше от площади, подумала я и все же почувствовала некое беспокойство. Что-то во всем этом было… неправильное. Я оглянулась на караульных, по-прежнему стоявших навытяжку у дверей дворца, бросила короткий взгляд на безмятежного Раджива и зашагала дальше. Мы обошли флаер с носа и подошли к левой дверце.

— Ну, вот и пора прощаться, Эйольта, — вздохнул Раджив. — Честно говоря, я впервые расстаюсь с кем-то, точно зная, что это навсегда… С кем-то, кто успел стать мне… не совсем чужим. Странное это ощущение… тяжелое. Может быть, бессмертным это еще тяжелее, чем смертным. Ладно, не следует затягивать неприятные моменты. — Дверца, на сей раз только левая, поехала вверх. — Прощай, Эйольта, и удачи те…

Договорить он не успел. Воздух раскололи выстрелы.

Я сразу поняла, что это такое — должно быть, потому, что уже чувствовала тревогу, — и с криком «Ложись!» бросилась наземь. Кажется, стреляли с двух или даже нескольких точек. Может быть, по нападавшим палили караульные с крыльца. Одна из пуль тонко взвизгнула, срикошетив, должно быть, от борта флаера; где-то осыпалось выбитое стекло. Вжимаясь лицом в брусчатку, я ничего не видела, кроме суставчатой ноги флаера — только слышала; и сквозь весь этот грохот я различила, как с мягким клацаньем закрылась дверца. Затем пальба прекратилась.

Первой моей мыслью было, что Раджив успел запрыгнуть внутрь и заперся там. Меня он, выходит, бросил снаружи. Ну а что ему было делать, раз уж я залегла, — втаскивать меня внутрь под огнем? Изрешетило бы нас обоих. У него есть способ лучше. Я помнила, что на флаере есть оружие, Раджив даже показывал мне небольшие люки на корпусе, откуда при необходимости выдвигаются пушки (как я поняла, человеческие пушки совсем не похожи на наши — калибр у них не больше, чем у мушкета) и могут быть запущены самонаводящиеся ракеты…

И вот сейчас он взлетит над площадью и покажет этим мерзавцам, кто бы они ни были, чего стоит оружие расы, вся история которой была сплошной кровавой войной!