Читать книгу "Дочь Хранителя - Ирина Шевченко"

— Не ее. Я знаю. Ил написал письмо перед… перед тем, как собирался уехать. Он не мог ни о чем рассказать раньше, или думал, что не мог… Но рисковать ею не хотел, даже ничего не зная. Да что я тебе рассказываю. Хочешь — прочти.

Он вытащил из кармана смятый конверт и протянул дракону.

Рошан пробежал взглядом ровные, тщательно выписанные строки. Наверняка так же тщательно эльф подбирал и сами слова, не желая запутать еще больше и без того непростую ситуацию.

«…Я не знаю и не узнаю, наверное, никогда, кто же она на самом деле, но в том, что не обычная человеческая девчонка, как я решил поначалу, и не коварная интриганка, как пытался уверить меня Дивер, теперь даже не сомневаюсь. У меня нет слов, чтобы объяснить все, что я чувствую, глядя на нее. Она — это невозможное чудо. А чудо нельзя отдавать в руки такого типа, как Дивер, будь он хоть трижды Хранителем…»

Невозможное чудо. Сколько раз Рошан сам думал так же. Невозможное. Невероятное. И оттого еще большее чудо.

Хранитель перевернул страницу, поплутал по лабиринтам выверенных, но все-таки недосказанных фраз, но так и не узнал, что за кровь передал Иоллар дракону, чью и каким образом раздобытую. Он все еще задавался этим вопросом, когда взгляд его скользнул к последнему абзацу. Тот был приписан как будто после, в смятении и нерешительности: съезжали вниз дрожащие строки, вылезали из общего ряда отдельные буквы, да и сам смысл написанного выбивался из общей темы послания.

«Я всю свою жизнь восхищался и гордился своим дедом. Владетель Стиар разгромил орды диких орков, разбил армию прибывших из-за моря захватчиков, перешел Южные скалы, открыв своему народу новые земли, подписал первый в истории мирный договор с эльфийским княжеством. Можно продолжать еще долго. Можно, но не нужно. Только недавно я понял, что было главным подвигом его жизни. Та пятилетняя война за сердце любимой женщины, которую вел он с ней самой. Увы, я не такой герой. Я бы тоже мог идти в бой впереди армии, продираться сквозь мертвые земли, терпя боль и голод. Но меня бросает в дрожь при мысли о том, чтобы быть рядом с той, что смотрит на меня с таким высокомерным презрением, видеть ее улыбку, адресованную не мне, или слышать голос, в котором теперь звучит лишь равнодушие. Я уже проиграл этот бой тем, что заранее от него отказался.

Я знаю, что если ты захочешь, то отыщешь меня, и потому прошу не делать этого. Я и так слишком долго жил твоим умом, пора взрослеть. Взрослеть, умнеть и учиться жить без тебя.

Единственное, в чем я не уверен, так это в том, что смогу теперь жить без нее…»

— Он вернулся бы, — сказал дракон, возвращая письмо. Глупо было теперь говорить об этом, но он не смог промолчать. — Даже если бы уплыл на Саатар, вернулся. Или она отправилась бы за ним.

— Сейчас она это и делает.

Галла сидела на постели в своей комнате. И, если в глаза ей не смотреть, выглядела не так уж и плохо: одета, умыта, волосы аккуратно заплетены в две косы.

— Здравствуй, Галчонок.

— Здравствуйте, шеф. Видите, что у меня есть? — Девушка показала ему то, что держала в руках, — ожерелье из тонких серебряных пластин. — Знаете, что это?

— Знаю. Почему ты его не наденешь?

— Я надену. Потом. Или Лайс мне наденет…

Плохо. Очень плохо. Если так будет продолжаться и дальше, девочка продержится самое большее дня два-три.

— Что ж ты творишь, Галчонок?

— Я не специально. Не получается теперь… Понимаете, шеф, совсем не получается.

— Ты просто не хочешь.

— И не хочу тоже. Я хотела захотеть, а потом подумала, что так, наверное, даже лучше будет.

— Кому?

— Всем. Вам. Лайсу. Одни проблемы из-за меня. Я вчера думала, как бы хорошо было, если б меня вообще не было. Отец был бы жив. Мама. Ил тоже…

— Глупости говоришь. Что случилось, то случилось, и сожалеть об этом теперь бесполезно. Но неужели ты думаешь, что мы с Лайсом хотим, что бы ты… Лайс! Придурок недоделанный!

Резкая смена настроения гостя заставила даже равнодушно отрешенную Галлу вздрогнуть и вжаться в угол, а Эн-Ферро, так и вовсе влетел в комнату, как на пожар.

— Что?

— Что?! Ты куда смотришь, дурья твоя башка?! Совсем ослеп?

— Да что я?..

— Ну тебя! — отмахнулся от него дракон и переключился на девушку. — А ты тоже хороша! Жить ей теперь незачем! А хочешь, я тебе покажу кое-что?

Он силком подтащил ее к краю постели и положил широкую ладонь на испуганно зажмуренные глаза.

— Видишь?

— Вижу, — пролепетала она.

— А что видишь? — не унимался дракон.

— Не знаю. Червячок какой-то. Смешной.

— О, небо! — кард тяжело откинулся на стену. — Этого нам только не хватало.

— Видно, не хватало! — рыкнул на него дракон, прежде чем снова повернуться к Галле. — Червячок, говоришь? А мне кажется, это мальчик. Я, конечно, и ошибиться могу, но…

— Мальчик, — кивнула она сквозь навернувшиеся слезы. — Я теперь тоже вижу.

— И? — насторожился Хранитель. — Что теперь?

— Не знаю. Честно, не знаю… Но теперь можно… Это ведь мое незаконченное дело, да?

— Дэвэ гаард, — машинально повторил Рошан на старом кассаэл.

— Дэвигард, — прошептала Галла. — Мне нравится…

— Не знаю, Рошан, — покачал головой магистр Пилаг, — к лучшему это или еще к большей беде.

— Естественно, к лучшему. Теперь она хотя бы возьмет себя в руки, соберется. Жить будет.

— И сколько? Кира его незаконченное дело долго не продержало. Ты как, готов еще двадцать — тридцать лет возиться с очередным младенцем? Меня сразу уволь: не гожусь я, как оказалось, на роль няньки.

— Не о том думаешь, Лайс.

— Я сейчас обо всем думаю. Ты ведь на Таре на целый год не задержишься. Галлу отсюда тоже не уведешь, в ее положении и врата не пропустят. Получается, опять все на мне, да?

— Устал?

— Нет. Боюсь. А если с ней так же будет, как с ее матерью? Что тогда? Я ведь не врач, Рошан, и то, что могу сделать анализ крови, не означает, что понимаю все, что он показывает. Здесь нормальный специалист нужен, а не дилетант-самоучка.

— Не прибедняйся. А специалиста сам знаешь, где искать. На Юули идти надо. У Богзара если не записи, то воспоминания остались. Заодно и со своими делами наконец разберешься.

Эн-Ферро даже спорить не стал.

— Выпить хочешь? — спросил он у дракона. — Вино есть.

— А покрепче?

— Настойка. Гадость, конечно, редкая, но мозги прочищает.

— Давай.

Прошли на кухню, сели за стол. Кард разлил по стаканам горькую.