Читать книгу "Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг"

– И где это произошло, – добавил Фарнхем. Веттер нахмурилсяи бросил на него быстрый взгляд.

– Но в том-то и дело! – заплакала она. – Я не знаю, где этопроизошло! Я даже не уверена в том, что именно произошло, кроме того, что этобыло уж-ж-ж-жас…

Веттер достал свою тетрадь.

– Как ваше имя, мэм?

– Меня зовут Дорис Фриман. Моего мужа – Леонард Фриман. Мыостановились в гостинице «Интерконтиненталь». Мы – американские граждане. –Сообщение этих подробностей, казалось, немного ободрило ее. Она отпила кофе ипоставила чашку. Фарнхем видел, что ее ладони были совсем красные.

Веттер записывал все это в свою тетрадь. Теперь он бросилбыстрый взгляд на констебля Фарнхема, всего лишь ненавязчиво коснулся взглядом.

– Вы находитесь на отдыхе? – спросил он.

– Да… две недели здесь и неделю в Испании. Мы собиралисьпровести неделю в Испании… но это не поможет найти Лонни! Почему вы задаете мнеэти дурацкие вопросы?

– Просто я хочу выяснить предпосылки случившегося, миссисФриман, – сказал Фарнхем. Чисто автоматически, оба они стали говорить тихимиуспокаивающими голосами. – Итак, продолжайте и расскажите нам, что произошло.Расскажите, как сможете.

– Почему в Лондоне так трудно найти такси? – спросила онавнезапно.

Фарнхем не знал, что ответить, но Веттер отозвался, какбудто вопрос был уместен в разговоре.

– Трудно сказать, мэм. Возможно, из-за туристов. И особеннотрудно примерно в пять часов, когда водители начинают сменяться. Дневная сменазаканчивается, а ночная начинается. Но почему вы спрашиваете? У вас былитрудности найти кого-нибудь, чтобы вас привезли из города сюда, в Крауч-энд?

– Да, – сказала она и посмотрела на него с благодарностью. –Мы вышли из гостиницы в три часа и отправились в книжный магазин Фойла. Этоведь на Кембридж-сиркус?

– Неподалеку, – согласился Веттер. – Прекрасный большойкнижный магазин, не так ли, мэм?

– Мы без хлопот взяли машину от «Интерконтиненталя»… онивыстроились в целую очередь. Но когда мы вышли из магазина Фойла, то было так,как вы сказали. То есть, они проезжали, но огоньки на крышах не светились, икогда одна машина наконец остановилась и Лонни назвал Крауч-энд, водитель лишьзасмеялся и отрицательно покачал головой. Сказал, что это вдали от его обычныхмаршрутов.

– Ага, так и должно быть, – сказал Фарнхем.

– Он даже отказался от чаевых в целый фунт, – сказала ДорисФриман и в ее тоне возникло очень американское недоумение. – Мы прождали почтиполчаса, прежде чем нашли водителя, который согласился нас отвезти. К томувремени была уже половина шестого, может, без четверти шесть. И тогда Лонниобнаружил, что потерял адрес…

Она снова крепко сжала чашку.

– К кому вы собирались поехать? – спросил Веттер.

– К коллеге моего мужа. Он – юрист, его имя Джон Сквейлз. Моймуж не был с ним знаком, но их две фирмы являлись… – она сделал неопределенныйжест.

– Сотрудничали?

– Да, правильно. И в течение последних нескольких лет уЛонни и мистера Сквейлза было много деловой переписки. Когда мистер Сквейлзузнал, что во время отпуска мы собирались побывать в Лондоне, он пригласил наск себе на обед. Лонни всегда писал ему, конечно, в офис, но домашний адресмистера Сквейлза был записан у него на листке бумаги. Когда мы сели в машину,он обнаружил, что потерял листок. Единственное, что он помнил, было то, что этонаходится в Крауч-энд.

Она посмотрела на них.

– Крауч-энд. Мрачное название.

Веттер спросил:

– Что же вы тогда сделали?

Она стала рассказывать. Когда она закончила свой рассказ,была выпита чашка кофе и еще одна, а констебль Веттер исписал своим крупнымразмашистым почерком несколько страниц своей тетради…

Лонни Фриман был крупным мужчиной и, чтобы разговаривать сводителем, он наклонился вперед с просторного заднего сидения черноголондонского такси; он весело взглянул на нее, как когда-то, когда впервыеувидел ее во время баскетбольного матча в старших классах – он сидел наскамейке, колени почти касались его ушей, крупные руки свободно свисали междуног. Только тогда на нем были баскетбольные трусы и на шее висело полотенце, атеперь он носил деловой костюм с галстуком. Он не очень много участвовал виграх, любовно вспоминала она, потому что был не настолько хорошим спортсменом.И часто терял адреса.

После того, как карманы Лонни были тщательно обшарены, шоферснисходительно выслушал историю о потерявшемся адресе. Это был пожилой мужчина,одетый в безупречный серый костюм, являя собой противоположность мешковатоодетым водителям такси в Нью-Йорке. Только клетчатая шерстяная кепка, надетаяна голову водителя, не очень гармонировала, но это была согласующаясядисгармония, она придавала ему некоторое очарование лихости. По улице черезКембридж-сиркус лился нескончаемый поток автомобилей, в театре неподалекуобъявляли о продолжающемся восьмой год подряд показе оперы «Иисус Христос –суперзвезда».

– Вот что я скажу, парень, – сказал шофер. – Я отвезу вас вКрауч-энд, но не собираюсь заниматься там с вами поисками. Потому что Крауч-энд– большой район, понимаешь?

И Лонни, который никогда в жизни не был в Крауч-энд и вообщенигде, кроме Соединенных Штатов, глубокомысленно кивнул.

– Да, именно так, – согласился сам с собой шофер. – Поэтомуотвезу вас туда, мы остановимся у какой-нибудь телефонной будки, вы уточнитеадрес у своего приятеля и едем прямо до дверей.

– Прекрасно, – сказала Дорис, действительно считая, что таконо и есть. Они пробыли в Лондоне уже шесть дней, и она не могла припомнить,чтобы когда-нибудь была в таком месте, где люди были бы более вежливы, добры

Или… или более воспитаны.

– Благодарю вас, – сказал Лонни и снова сел. Он обнял Дориси улыбнулся. – Вот видишь? Все просто.

– Но это не благодаря тебе, – шутливо проворчала она ислегка ударила его в бок. В машине было много места, чтобы даже такой высокийчеловек, каким был Лонни, смог потянуться; черные лондонские такси были ещепросторнее, чем нью-йоркские.

– Хорошо, – сказал шофер. – Тогда поехали. Ну, вперед, вКрауч-энд.

Был конец августа, и ровный жаркий ветер шелестел по улицами трепал одежду мужчин и женщин, возвращавшихся домой после работы. Солнце ужезашло за крыши домов, но когда оно просвечивало между ними, Дорис видела, чтооно начинало приобретать красноватый закатный отлив. Шофер напевал что-тосквозь зубы. Она расслабилась в объятиях Лонни; казалось, что за последниешесть дней она видела его больше, чем за весь год, и ей было очень приятнообнаружить, что это ей нравиться. Она тоже раньше никогда не уезжала изАмерики, и ей приходилось напоминать себе, что она в Англии, она в ЛОНДОНЕ, ичто тысячи людей были бы счастливы побывать здесь.