Читать книгу "Соратники Петра - Николай Павленко"

Яков Вилимович не злоупотреблял дружбой с кабинет-секретарем для личных выгод. Он иногда просил его помочь в каком-либо деле, касавшемся артиллерии или Берг– и Мануфактур-коллегии. Так, в июле 1720 года Брюс сообщает Алексею Васильевичу, что мастеровым людям из Берг– и Мануфактур-коллегии, посланным на Олонец, положенные им деньги должно было выделить адмиралтейство. Однако там склонны были заплатить лишь за один месяц, что не устраивало работников, не желавших на таких условиях отправляться к «рудокопным делам». Яков Вилимович просит Макарова «дать бы изволили к его сиятельству господину адмиралу кого от себя послать или отписать, чтоб те заслуженныя деньги сии выданы были».

Своеобразно складывались отношения нашего героя с еще одним соратником Петра – Б. П. Шереметевым. Хотя Борис Петрович занимал более высокий пост и на театре военных действий Брюс находился в его подчинении, в их отношениях видятся теплота и взаимное уважение: «Государь мой и присный благодетель Яков Вилимович! Желаю тебе всяких благ. Звечливый твой приятель и слуга Борис Шереметев через писания братской любви любезная творю поклонения». Аналогичные послания отправлял и Брюс: «Государь мой милостивый, Борис Петрович! Благодарствую за твою, государя моего милость, что жалуешь – о здравии своем ко мне пишешь. И впредь о том милости прошу и всегдашно слышать желаю». Дружеское расположение и приятельские чувства прослеживаются во всех письмах корреспондентов. «Великой бы дал за то кошт, чтобы я тебя имел видеть персонально…»[634] – писал Борис Петрович Брюсу в 1709 году. Однако с сыном Бориса Петровича, полковником М. Б. Шереметевым, отношения у Брюса складывались не лучшим образом. Молодой полковник постоянно состязался с Брюсом в добывании квартир, провианта и фуража для своих войск. Поэтому Яков Вилимович, заняв положенные ему квартиры, спешит упредить возможные поползновения полковника, адресуясь к его отцу: «Токмо опасен я Михайло Борисовича, чтоб он в чем не прешкодил, о чем прошу дабы изволили к нему отписать, чтоб ближния около Борисова свободны были, и сам я у него о том буду просить». Шереметев-старший не оскорбился таким выражением по отношению к своему отпрыску и отправил Брюсу ответное послание, в котором сообщил, что «сыну моему в том противности чинити не велено, и о том к нему указ послан».[635] Это ли не высший показатель дружественного отношения Шереметева к Брюсу! Яков Вилимович поддерживал с фельдмаршалом теплые отношения из чувства личной симпатии. Не отвернулся он от Бориса Петровича и тогда, когда тот попал в немилость государя.

Из переписки Якова Вилимовича видно, что он был хорош со всеми, но не благодаря заискиванию, а в силу своих личных качеств. Его принципы были тверды, когда речь шла об исполнении им своего служебного долга. В другое же время он предпочитал поддерживать добрые отношения с окружающими, однако не попадал ни от кого в зависимость. Настоящего друга среди вельмож у Брюса не было. Все, кого мы перечислили выше, были только его приятелями, с которыми он сблизился на службе. После ухода в отставку ни с кем из них он не сохранил теплых отношений. Мы можем констатировать, что при наличии множества приятелей Яков Вилимович оставался одиноким человеком в кругу придворных.

Яков Вилимович скончался 19 апреля 1735 года. Московский губернатор С. А. Салтыков доносил императрице Анне Иоанновне: «…погребение учинено с пушечною и из легкого ружья стрельбою, и погребли его в Немецкой слободе в Старой Обедни», как называлась лютеранская кирха Святого Михаила на Вознесенской улице.

Прямых наследников Брюс не имел: две его дочери умерли в детском возрасте, а супруга – в 1728 году. Имущество генерал-фельдмаршала Кабинет велел осмотреть президенту Академии наук барону Корфу, описав «куриозные вещи, яко: книги, инструменты, до древностей принадлежащие вещи, редкие монеты и каменья, которые де надлежит хранить в Кунсткамере». Часть описанных предметов на тридцати подводах была доставлена в Петербург.[636]