Читать книгу "Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции "Цитадель". 1943 - Петр Букейханов"

Касаясь авиационного воздействия, штурмовая и бомбардировочная авиация 1-й авиационной дивизии совершила 10 июля на 280 самолето-вылетов больше, чем 9 июля, нанося удары по обороне 28-го стрелкового и 19-го танкового корпусов. Однако русские укрывали артиллерию и танки на хорошо замаскированных позициях, так что массированные налеты не достигли своей цели.

При этом истребительное прикрытие советских войск почти отсутствовало – начальник штаба 6-го авиационного корпуса полковник Николай Жильцов, который до 10 июля исполнял обязанности командующего корпусом, отметил в приказе, что практически ни одна группа истребителей, вылетавших 10 июля для отражения бомбардировщиков противника, не была в назначенных районах, патрулируя в 9–10 километрах от линии фронта, вследствие чего германская авиация группами по 50–70 самолетов без прикрытия спокойно бомбардировала передний край обороны[1060]. Причем боязнь советских пилотов-истребителей патрулировать над передним краем была вызвана не столько страхом встречи с истребительной авиацией противника, сколько его сильным зенитным огнем с земли. Жильцов, а вслед за ним и командующий армией генерал Руденко угрожали привлекать командиров групп истребителей к строжайшей ответственности за невыполнение приказов на прикрытие наземных войск над линией фронта – отправлять в штрафные подразделения и даже расстреливать перед строем за трусость (специальные штрафные авиационные подразделения существовали в Красной армии с осени 1942 до января 1943 года, а затем были сохранены в некоторых воздушных армиях по инициативе их командования в виде отдельных эскадрилий, куда направлялись провинившиеся летчики и экипажи для выполнения самых опасных заданий с повышенной нагрузкой боевой работы, например, так поступили в 8-й воздушной армии, которой до июля 1944 года командовал дважды Герой Советского Союза генерал Тимофей Хрюкин). 10 июля на должность командира 6-го истребительного авиационного корпуса был назначен генерал Евгений Ерлыкин.

Тем не менее 11 июля ситуация с боевой работой истребительных авиационных частей и соединений 16-й воздушной армии не изменилась. В период с 9 по 11 июля истребительная дивизия полковника Татанашвили потеряла 27 самолетов и 23 пилота, а соединения 6-го истребительного авиационного корпуса за первые шесть дней битвы – 85 самолетов и 54 пилота[1061]. Следовательно, потери каждого из истребительных авиационных соединений 16-й воздушной армии в среднем составляли по 7–9 машин и 5–7 пилотов ежедневно, что должно было привести к полной утрате их боеспособности примерно в течение 10–11 дней боев.

С другой стороны, ударная авиация 16-й воздушной армии по-прежнему активно воздействовала на вражеские наземные войска. Около 13 часов 10 июля 208 самолетов-бомбардировщиков и штурмовиков атаковали немецкую пехоту и танки, сосредотачивающиеся в районе населенного пункта Кашара, в результате чего, по советским данным, было подбито и уничтожено до 44 единиц бронетехники противника[1062]. Огонь русской артиллерии, налеты штурмовиков и минные поля серьезно ослабили ударные танковые и моторизованные части 9-й армии, в частности, 505-й батальон тяжелых танков «Тигр» из-за больших потерь был выведен в резерв 47-го танкового корпуса. Для продолжения наступления немцам требовались резервы.

В ночь с 10 на 11 июля командование 9-й армии подготовило приказ о новом наступлении 46-го и 47-го танковых корпусов, которые должны были перенести направление главного удара в полосу 70-й армии Центрального фронта, в направлении Никольское. Как видно, Модель и Эльверфельдт решили нанести новый удар в сторону автострады Москва – Симферополь. Для реализации этого плана генерал Модель добился у командования группы армий «Центр» того, что основные силы 36-й пехотной и 12-й танковой дивизий вечером 10 июля начали выдвижение в полосу наступления 9-й армии в район Верхнее Тагино, Гнилец. Кроме этого, командование 9-й армии понимало, что русские маневрируют резервами, перебрасывая их вдоль фронта своей обороны, поэтому запланировало нанести вспомогательный удар в юго-восточном направлении на участке 41-го танкового корпуса с целью связать силы противника. В соответствии с планом в ночь с 10 на 11 июля южнее поселка Архангельского сосредоточилась 10-я моторизованная дивизия под командованием генерала Августа Шмидта (August Schmidt), которая располагала очень мощной артиллерией – семь артиллерийских батальонов, полк реактивных минометов, батальон тяжелых минометов и батальон штурмовых орудий[1063].

Вместе с тем это новое наступление фактически должно было носить ограниченный характер, его главной целью стало вовлечение в бой и уничтожение резервов противника. Соответственно в приказе на наступление генерал Модель особо отметил следующее[1064]:

– указывать лишь ближайшие доступные цели и обеспечить их достижение;

– эшелонировать боевые порядки и, выдвигая силы из глубины, использовать успех для дальнейшего наступления или, по крайней мере, при любых обстоятельствах удерживать достигнутые рубежи;

– когда в ходе боя не удается своевременно достигнуть поставленной цели, должно быть принято решение о прекращении атаки, пока наступательные возможности полностью не иссякли в связи с большими потерями и еще возможно принять все меры для удержания захваченной местности (принимая во внимание время суток и погодные условия, такой момент принятия решения наступает, как правило, сразу после полудня);

– все командиры отвечают за быстрое, своевременное определение готовности к обороне и перепроверку планов огневого поражения;

– в критической обстановке командиры всех степеней должны быть на передовой;

– восстановление обстановки после контрудара всегда стоит дороже, чем своевременное смелое использование всех сил и средств для удержания достигнутого успеха.

Как видно, к 11 июля ударная группировка 9-й армии была уже настолько серьезно истощена потерями при попытках фронтального прорыва обороны советских 13-й и 70-й армий, что германское командование фактически отказалось от дальнейшего наступления на Курск. Теперь немцы все-таки решились расширить участок вклинения ударами в сторону флангов, но это делалось только для ослабления и сковывания сил русских.

Приказ генерала Моделя также свидетельствует о результативности частных контратак и контрударов советских войск, вследствие которых ослабленные потерями германские соединения оказывались в критической ситуации и, по-видимому, зачастую утрачивали только что захваченные ими выгодные позиции. В связи с этим для командования 9-й армии особую важность приобрели вопросы минимизации потерь и закрепления на участке вклинения. Советская разведка обнаружила, что 11 июля противник начал работы по укреплению своего переднего края[1065]. Кроме этого, немецкие ремонтные службы активно приступили к эвакуации поврежденной бронетехники из района прошедших боев. В Саборовке и Подсоборовке, а также на станции Малоархангельск были развернуты сборные пункты аварийной боевой техники.