Читать книгу "Порок - Илья Райх"

– У меня вопрос, почему вы решили открыться, не проще было бы пришить меня в подъезде или сдать органам?

– Я уже ответил на ваш вопрос – вы здесь только из-за уважения к вашим способностям, вы ближе других подошли к разгадке всего клубка преступлений, – Станиславский набирал шприц, Евгений не сомневался, что в нем снотворное. – И, как только сегодня я получил фотографию, где я со своими учениками, вы не оставили мне выбора.

– Значит, Алла Давидовна будет следующей?

– Этого я не могу сказать, надо изучить все риски.

– Но почему тогда вы отпустили меня из своего дома, не застрелили?

– Действовать топорно – не в моем стиле. Это вы у себя в органах действуете без оглядки. Ваш визит в мой дом еще раз подтвердил, что вы подошли к разгадке очень близко. Но времени для раскачки уже не было, вот поэтому я решил перед вами раскрыться. Ваше спасение было в одном – прийти как приманка. И это вы понимали не меньше моего, но на что вы рассчитывали… Только если вдруг сюда забежал бы сейчас спецназ и застал всех нас врасплох, – вас, как замученного пленника… только в этом случае у следствия появились бы вопросы ко мне, и ваша версия без серьезных улик могла бы иметь право на жизнь. Но – чему не суждено сбыться, тому не суждено.

– А какова роль в этой истории Павла Баумистрова?

– Никакой, только потерял телохранителя по вашей милости. Он просто пытался оторвать от меня собственного сына и защитить его от таких, как вы.

Снова открылась дверь, в комнату вошел Баумистров-младший. Евгений подметил, как Станиславский срезал ответ.

– Ты пришел вовремя, попридержи руку следователя, вольем укольчик.

– Но почему бы это не сделать Александру? – Игорь неуверенно приблизился к Евгению.

– За многочасовыми беседами они очень сблизились, можно сказать, что господин следователь превратился для Александра в очень близкого человека, – Станиславский говорил с иронией и демонстративно играл шприцом перед лицом Евгения. Воинов ничего не ответил, лишь показательно отвернулся.

– Да, кстати, чтобы вы знали… ваш милый собеседник Александр изначально не мог знать о моем плане в отношении Муртазиной и Рахимовой, – он узнал позже, когда Игорь уже сделал свое дело. Так что в моем окружении тоже есть люди, – Станиславский продолжал говорить полушутливым тоном.

– И что, я должен быть благодарен ему? – с насмешкой на лице ответил Евгений. – У меня последний вопрос, – Евгений выдернул свою кисть из рук Баумистрова-младшего.

– Больше нет времени, мне жаль, Евгений Андреевич, – Станиславский вплотную приблизился к нему.

– Смертник всегда имеет право на последнюю просьбу, – вырвалось у Воинова. Он повернулся и, сделав пару шагов, встал между Евгением и Станиславским. – Если хочешь выслужиться перед своим дружком, выслуживайся, но я не его друг.

Станиславский отступил, опустил шприц:

– Хорошо, будь по-твоему.

– Мне любопытно, – начал медленно говорить Евгений, – я не могу поверить, что вся комбинация обошлась без человека в правоохранительных органах. Несмотря на то, что против вас нет никаких улик, все же нельзя было до конца быть уверенным, что все сложится для вас благополучно.

В этот момент в комнату вошел привратник, он подошел к Станиславскому и что-то опять шепнул ему.

– Сейчас сюда войдет человек, и вы получите ответ на ваш вопрос, – ответил Станиславский.

Дверь распахнулась.

– Привет, Жень, не ожидал тебя тут встретить.

Перед ним стоял Житомирский. Он поздоровался за руку только со Станиславским, остальным малозаметно кивнул.

– Живым? Теперь я понимаю, кто умыкнул вещественные улики, – со смешком ответил Евгений. – Я на самом деле поражен – кого-кого, а вас подозревать во всей этой истории у меня ни разу не возникло даже мысли.

– Ты способный малый. Я, кстати, был против того, чтобы вовлекать тебя в это дело. И ты помнишь, как я постоянно предупреждал тебя, чтобы ты держался подальше от всей этой своры. Но теперь поздно, – Александр Федорович укоризненно взглянул на Марка Ефимовича. – Я же просил сделать все до моего приезда.

Евгений, услышав последнюю реплику, громко засмеялся:

– У меня была одна девушка по имени Татьяна. Думаю, вы все о ней знаете, – он с недоверием взглянул на Воинова. – Я безумно любил ее, но что-то в наших отношениях пошло не так. Она стала избегать меня. Так вот, каждый раз при встрече со мной она кормила меня обещаниями, говорила, что ей надо подумать о нашем будущем, что у нее никого нет, что она верна мне и всякую прочую хрень. Но выяснилось, что на стороне она вела активную половую жизнь, а меня водила за нос, сосала из меня деньги, пока я ее не застал с одним молодым человеком. Но до того момента ей ничего не мешало смотреть на меня своими честными глазами и считать себя порядочной женщиной. Так, своего рода тихое б…во.

– Я понял тебя, – заерзал Житомирский.

– Вы из тех, кто берет взятки, а отойдя на два шага, тут же с воодушевлением кричит о честности и порядочности или вовсе загибает пальцы за патриотизм.

Евгений чувствовал легкость во всем: когда говорил, когда смотрел в глаза своим палачам, даже страх перед предстоящей казнью отступил, ушел в никуда. Что это? Ощущение полной свободы?! А таким свободным он никогда себя не ощущал. Но истинна ли свобода как предвестник смерти? Ответ на этот вопрос Евгений не искал, как и не искал путей разрешения конфликта, и тем более – не просчитывал варианты к спасительному бегству. Он смирился.

– Говори, говори, – злорадно приговаривал Житомирский, отвечая на обвинения своего подчиненного, – говори, тебе можно, перед смертью все можно, хе-хе… тебе все можно!

– Говорят, что перед смертью вся жизнь человека пролетает перед глазами.

– Да, это верно, хе-хе, – ответил ему его патрон.

– Но мне интересно, что у вас, Александр Федорович, пробежало перед глазами, когда вы увидели меня в компании ваших соучастников? – Евгений выпрямился.

– Ничего, мне еще далеко до смерти, – Александр Федорович злорадно заулыбался.

– Лукавите, Александр Федорович…

– И что же я, по-твоему, должен был увидеть?

– Жил-был на свете один полковник, все его считали слишком честным, так как на закате своей карьеры он многим отказывал в услугах, говорил, что «не может поступиться моралью». Хотя мало кто знал, что еще лет пять-десять тому назад он играл роль типичного «решалы», – за определенную мзду решал вопросы тем, кто попал в жернова правосудия. Но все же сгубила полковника жадность, и напоследок он купился на крупную взятку. Его взяли с поличным коллеги из отдела собственной безопасности. И знаете, что пробежало перед его глазами в момент задержания?

Житомирский промолчал, но Станиславский, слушавший с немалым интересом – он подзабыл о казни и не торопил Фаю, пришедшую за Евгением – спросил: