Читать книгу "Советский Союз. Последние годы жизни - Рой Медведев"

Роль Михаила Горбачева

Советский Союз потерпел крушение в те годы и месяцы, когда на капитанском мостике нашего громадного корабля стоял Михаил Горбачев, направляя его по курсу «перестройки» и «нового мышления». Да, море было неспокойно, угрозы возникали то справа, то слева, то прямо по ходу движения. Не лучшим образом действовала команда корабля, не слишком уверенно держался и сам капитан. К тому же и сам корабль оказался не слишком прочным, он не был приспособлен ни к быстрым скоростям, ни к сильным нагрузкам. В результате капитан не справился с управлением, и наш корабль сел на мель, потеряв флаг и частично разрушившись. Это общий и во многих отношениях очень упрощенный образ событий 1985 – 1991 гг. Однако многие из политических наблюдателей Запада прибегают в своих оценках к еще большим упрощениям. Так, например, один из ведущих обозревателей газеты «Вашингтон пост», Роберт Кайзер, писал: «На протяжении менее 7 лет Михаил Горбачев трансформировал мир. Он все перевернул в собственной стране. Он поверг советскую империю в Восточной Европе одной лишь силой своей воли. Он окончил «холодную войну», которая доминировала в международной политике и поглощала богатства наций в течение половины столетия»[322]. Примерно то же самое говорил и писал бывший государственный секретарь США Дж. Бейкер: «Окончание «холодной войны» стало возможным благодаря одному человеку – Михаилу Горбачеву. Происходящие ныне перемены не начались бы, если бы не он»[323]. «“Холодная война” окончилась потому, что этого хотели Горбачев и его окружение»[324], – писал Л. Холмс. Короче всех эту же мысль выразил американский автор Дж. Хаф: «Все это сделал Горбачев»[325].

Пытаясь конкретизировать роль Горбачева в преобразовании не только своей страны, но и всего мира, одни западные авторы выдвигают на первый план новые инициативы советского лидера во внешней политике: он отказался от поддержки «марксистских режимов» в «третьем мире» и от классовой борьбы как главного смысла мировой политики и мировой истории. Горбачев отказался также от «доктрины Брежнева» по отношению к странам Восточной Европы, он подчеркнул значимость ООН и выдвинул на первый план во внешней политике общечеловеческие ценности, а не узко понятые национальные интересы. Другие авторы выдвигают на первый план внутреннюю политику Горбачева: он отказался от марксизма-ленинизма и вследствие этого остановил гонку вооружений, которая только мешала перестройке.

Российские авторы из числа стойких сторонников М. Горбачева писали не только о его решающей роли в сокрушении тоталитаризма, о его великом историческом подвиге, но и о том, что в конечном счете он все же потерпел поражение в своих начинаниях, разрушив страну и систему, которые он хотел реформировать. Как писал Анатолий Черняев, «всем эпохальным поворотам в истории человечества предшествовали мощные идейные течения, массовые движения, влиятельные организации, сильные политические партии. Схематично: христианство – падение Рима, реформация – национальные государства Европы, рабочее социалистическое движение, марксизм, ленинская партия. Октябрь 1917-го. Ничего похожего в распоряжении Горбачева не было. Он один сдвинул тоталитарную глыбу, которая называлась советским обществом. И сам на это решился, идя на огромный риск для себя лично, ставя под вопрос уготованное ему политическое и материальное состояние. Эта глыба, сорванная с заклепок, покатилась, сокрушая, казалось, незыблемые устои внутри и извне. Сначала, к счастью, непонятый, а потом проклинаемый многими, кого она стала раскидывать и подминать, расчищая дорогу к здравому смыслу, Горбачев эту глыбу не удержал в «нужном» темпе. Да это было и невозможно»[326]. Противники Горбачева, конечно же, более резки в своих оценках. На одном из «круглых столов» в «Горбачев-фонде» при обсуждении последствий Беловежских соглашений известный в прошлом дипломат Леонид Смоляков зачитал, обращаясь лично к Горбачеву, текст некоего обвинительного заключения. «Ваш приход к руководству, – говорил бывший посол по особым поручениям, – сопровождался трудно описуемой эйфорией. Да, мы слепо поверили вам. Но ваш тихий интеллект оказался такой разрушительной силой, что мы, не успев оглянуться, потеряли все, чем гордились. В разговорах о перестройке вы уничтожили важнейшие элементы нашей государственности и дискредитировали силовые структуры. Под трескотню о «новом мышлении» вы сдали без боя Варшавский Договор и внесли в духовный мир страны беспрецедентное «чужебесие», подорвав общие духовные ценности, которые цементировали государство. Забыв о том, что в нашем обществе партия и государство тождественны, вы под видом борьбы за перестройку партии перестраивали по своему разумению всю систему государства. Вы забыли, что, вынимая гнилые кирпичи из здания, надо подумать о подпорках, чтобы здание не рухнуло. Все, что мы имеем сегодня, – это результат провала вашей перестройки. Говорят, что один человек не может разрушить целое государство. Очень даже может, если этот человек Генсек»[327]. Даже такие ближайшие соратники М. Горбачева, как Николай Рыжков и Анатолий Лукьянов, которые прошли вместе с генсеком весь путь перестройки или до декабря 1990 г., или до 19 августа 1991 г., склонны были теперь обвинять во всех провалах одного Горбачева, который или сумел как-то всех обмануть, или даже тайно перешел на сторону противников Советского Союза и КПСС.

Сам Горбачев никогда не признавал того, что он стремился к развалу Советского Союза, или даже того, что его деятельность объективно помогла этой катастрофе. Всю ответственность за разрушение СССР он возлагал или на Ельцина и демократов, или на путчистов из ГКЧП, или даже на правительство, возглавляемое сначала Н. Рыжковым, а потом В. Павловым. «Путчисты и беловежцы, это по сути одни и те же люди, – говорил Горбачев на встрече с американскими читателями своих мемуаров в Бостоне. – Поэтому я не могу взять на свой счет развал Советского Союза. Такова история»[328]. Открывая в «Горбачев-фонде» дискуссию на тему «5 лет Беловежья: итоги и перспективы», Горбачев обозначил свою точку зрения очень ясно. «У меня складывается мнение, – сказал он, – что многие, задним числом используя наукообразный язык, придают неотвратимый характер тому, что было случайным. Но ведь все предпосылки для реформирования Союза в 1991 г. были уже созданы. В чем же все-таки причина распада? Моя точка зрения в следующем. Первопричина всего происходящего – в политике Ельцина и его команды, пришедших к власти в Российской Федерации летом 1990 г. и взявших линию на подрыв Союза ССР, объявивших войну законов, положивших начало парадам суверенитетов»[329]. Выступая в 1999 г. в одном из американских университетов, Горбачев в ответ на вопрос: что бы он сделал, если бы заранее знал о замыслах организаторов ГКЧП и о поведении Ельцина, – ответил: «Я бы не ушел в начале августа 1991 г. в отпуск». Это вызвало смех даже в американской аудитории.