Читать книгу "Танго для Кали - Олег Северный"

Кали стимулирует сознание всех сущностей, заключённых в рамки этого мира, как человеческих, так и нечеловеческих. Пробуждающееся самосознание планеты вступает в противоречие с последствиями технологической деятельности людей. Крайне необходимо достижение гармонии в этом вопросе, или система взаимодействий Земля — человечество пойдёт вразнос, и люди станут ещё одной вымершей расой. Неоднократно в истории этой планеты целые цивилизации уничтожали себя сами, причём некоторые из них — благодаря следованию безумным выводам из неадекватных восприятий.

Климатические аномалии — не предупреждение, а следствие текущего положения вещей. Жара этого года побьёт все известные исторические рекорды. Вспыхнут — они уже горят — леса, огонь пожрёт селения и придёт в города. Жители столиц будут задыхаться от дыма, тогда они вспомнят о Кали и наденут маски, неведомо для себя воздавая ей почести. Изменится всё, даже стремительные потоки воздуха на высотах. Ураганы и смерчи придут туда, где доселе о них не знали. Кали — это огонь, будет море огня.

Среди людей становится всё больше тех, кто осознал проблему и ищет способы её решения. Недавно завершился 17-й Всемирный Трансперсональный конгресс, ведущий тему революции сознания. В этот раз он проходил на территории России — в Москве. Выступление петербуржцев наглядно продемонстрировало растущее понимание связи древних знаний и сакральных форм с современными процессами: над конгрессом витали образ треугольника и знак Кали — всевидящий глаз.

Треугольник — выражение любви, знак гармонии, понятный человеческому сознанию. Множество рас и цивилизаций потеряло понимание Любви. Возможно, нынешняя ситуация окажется полезной для многих иных рас. Возможно, те, кто должен найти решение, это сумеют.

Вторая порция информации пошла тяжелее. Теперь Чёрный сидел и поглаживал левую сторону груди, ожидая, когда его тело придёт в себя. Ему не хватало воздуха, хотя зал был просторен и он в нём одинок. Ну что ж, вводные он получил. Аватаре Кали полезно знать то, что знает его богиня. Аватаре Нечто полезно не только ощущать, но и формулировать понимание системы строения миров. Он всё сделал правильно, а сердце сейчас отпустит, это просто реакция на перегрузку, это ерунда.

Про пожары, ураганы — неужели это всё так и будет? Знак Кали. Антон вдруг вспомнил, что в год его рождения случилась небывалая засуха, в некоторых областях России за всё лето не выпало ни капли дождя, а в Москве температура всех трёх месяцев превышала норму. Тоже знак? Это была самая жестокая засуха двадцатого века. Неужели нынешняя будет ещё хуже?

Боль прошла, дыхание восстановилось, остался лишь туман в голове. «Интересно, а мате мне могут тут подогнать?» — подумал Антон, вставая. Порция напитка посодействовала бы его мозгам. Он закрыл дверь и снова посмотрел на себя в зеркало. Ему показалось, что в волосах перескакивают искорки. Чёрный страдальчески скривился, потёр виски и начал спускаться.

Первый холл был пуст, а во втором его ожидала вожделенная тыковка с волшебным эликсиром. Антон припал к сосуду и ощутил, как мало ему нужно для счастья. Всего лишь все знания мира и калебас мате. Да ещё, конечно, Матрёна. Пора бы ей возвратиться — он даже приблизительно не представлял, сколько могло пройти времени, но его это не волновало. Антон допил напиток, ещё раз легонько погладил виски, прогоняя последнюю тяжесть и боль, и вышел на улицу. Дверь отворилась перед ним сама.

Сколько бы ни прошло времени, на улице ничего не изменилось — всё тот же режущий глаза свет, огромная, покрытая травой площадь, две линии зданий, река и туман. Хотя сейчас Чёрному показалось, что сквозь туман просвечивают очертания чего-то очень и очень большого. Конкретно рассмотреть было нельзя — лишь смутная тень. Зато с другой стороны совершенно отчётливо было видно показавшуюся процессию.

Шествие выплеснулось на простор из незаметной дальней улочки. Впереди на белом коне восседала одетая во всё белое дева с сияющими как солнце глазами. Её сопровождал, держась чуть сзади, кавалер на сером в яблоках коне. Они выступали медленно и торжественно. Над головой дамы колыхался белый покров, сплетённый из цветков роз, который держали на шестах два затянутых в трико-домино человека. Следом катила запряжённая шестёркой вороных карета, отчего-то чёрная, тяжёлая, украшенная золотыми виньетками и с удивительно знакомым гербом — фигуркой феникса — на передней стенке. На козлах сидел престарелый лакей, его седина в странном свете Города отсвечивала зелёным. За каретой шла стройная колонна горожан, разряженных в праздничные костюмы всех эпох. Это выглядело грандиозным карнавалом.

Антон стоял у галереи, ожидая, пока странная процессия подойдёт к нему. Он уже узнал в Белой деве Матрёну, а в её сопровождающем — Седого. Матрёша обрела высокую замысловатую причёску, лёгкое летнее платьице удлинилось, получило торжественный шлейф, газовые оборки и газовый же шарфик. «Наверно, это совсем другое платье», — подумал Антон. Он представил, сколько времени девушка крутилась в магазинах, или в ателье, или в салонах красоты — что здесь имеется. Простые девчачьи радости — отчего ж нет — напоследок. Он задержался на этой мысли и сам удивился ей. Напоследок? Что ж так?

— Мы ведь, правда, быстренько, ты не скучал? — Матрёша склонилась в седле, решив поцеловать Антона, но в последний момент отказалась от намерения — могла и упасть. Она же не занималась конным спортом.

— Не скучал! — со всей искренностью подтвердил он. Воистину так! Скучно ему не было.

— Принимай поводья, — ухмыльнулся Седой.

Антон взял повод белой лошади и встал рядом с ней.

— Ну, теперь пошли!

— Куда? — Чёрный по-прежнему хотел объяснений.

— Как куда? В Храм. Печать получать, или что вам там обещали. Да, я правильно понимаю. — Он прекратил ёрничать и впервые взглянул на Чёрного серьёзными и очень усталыми глазами. — Нам амнистия, если сейчас всё пройдёт?

— Да, — кивнул Антон. — Правильно. Всем вам — гуляйте! Мы разрешаем исследования, этот вопрос снят.

Седой молча спешился, вышел вперёд и поклонился в пояс. Потом так же молча вернулся на место.

Он думал, идти придётся долго, но они почти сразу вступили в туман, тёмная тень нависла над ними, сгустилась, дымка рассеялась. Они остановились, созерцая Храм. Он был огромен, но не безмерен, массивен, но не подавлял тяжестью, несмотря на свои размеры, он был гармоничен, как любое технически выверенное сооружение. Будучи узлом связи, он идеально соответствовал своей функции.

Его главный корпус весомо и основательно стоял на земле, поддерживаемый мощными колоннами, увенчанный перевёрнутой гроздью взаимопересекающихся куполов, из которых вырастал главный, покрытый золотом, продолженный толстым, тоже золочёным шпилем. «Передающая антенна, — хмыкнул про себя Антон. И тут же поправился: — Или приёмная». Он ничего не знал о технологии такого уровня.

Две ветви колоннады уходили в стороны, изгибались, создавали круг, разорванный зевом ворот — вход был оформлен, как громадная арка, и казалось, что каменная пасть глотает входящих в неё людей. «А Ватикан-то облажался, — довольно усмехнулся Чёрный. — Не сумели собезьянничать со своим Петром». И тут же дошло понимание — а ведь там знали! Знали, как выглядит Храм, знали, что следует строить, ошиблись только в деталях. Или не ошиблись, давно было, может, у них там что и работало — кто теперь разберёт? Теперь неважно.