Читать книгу "Мечты марионеток - Вячеслав Бец"

Сам факт, что Гронин даёт ему возможность так высказаться и не перебивает, уже говорил о том, что Павел устроил примитивнейшую мини-проверку, но прокурор, воспринимавший всё иначе, пока не разгадал этого.

– Ты пришёл в СВБ посреди ночи. Охранник знал тебя и знал, что у тебя есть полномочия отдавать приказы, поэтому тревоги не поднял. Ты потребовал открыть камеру, якобы для беседы с арестованным, и когда охранник отвернулся – перерезал ему горло, а затем и самому Бойко.

– Поверить не могу, что слышу такое от вас, – с обидой сказал Пётр Викторович. – И это ещё не доказательства, а просто предположение. Подобное и я могу предъявить.

Павел улыбнулся. Ему не хотелось сильнее давить на немолодого уже прокурора, а то как бы ещё человека до инфаркта не довести, но и вывести его из зоны комфорта тоже было полезно. По крайней мере, Павел увидел некоторые реакции.

– Это просто ленивая проверка, ты же сразу понял, да?

– Вообще-то нет, – шумно выдохнул прокурор и нервно отвернулся.

Гронин покачал головой, а затем улыбка с его лица исчезла.

– Но версия моя именно такая. Пока что. Если бы тело охранника осталось на месте, то возможно, я был бы уверен, а пока будем считать это гипотезой. Единственное, что меня смущает – слишком всё примитивно, просто, без попыток замести следы и усложнить задачу следователю. Бойко просто убили. Разумеется, потому что боялись того, что он может сказать. Боялись дать следствию зацепки. Кто это мог быть, Пётр Викторович? Сделай это ты – я бы, наверное, даже не поверил, пока не увидел бы чётких доказательств или не услышал твоего признания. Ты бы точно не допустил такой халатности, правда?

– Не допустил бы, – прерывисто вздохнул Пётр Викторович, глядя на столешницу.

После только что пережитого стресса его ещё немного трясло.

– Тогда кто это был? – разделяя каждое слово, задал вопрос Павел. – Кто был столь неопытен или настолько панически напуган?

Пётр Викторович ещё немного помолчал, приводя в порядок дыхание и мысли, а затем заговорил.

– Давайте составим весь круг подозреваемых. Перечислим всех, кто имел достаточные полномочия. Вы, подполковник Родионов, майор Дьяков, капитан Садальский, старший лейтенант Вакулин и… ваш сын. Это все сотрудники СВБ, которые имеют полномочия, чтобы самостоятельно что-то решать. Могли бы быть ещё люди из отдела Садальского, но их, как и меня с Бенедиктовой Олег отстранил – это, кстати, главный промах вашей гипотезы на мой счет. Майор Дьяков и капитан Садальский сейчас отсутствуют, поэтому главный по СВБ – Олег. Он отстранил всех от этого дела и заявил, что будет заниматься им лично.

Пётр Викторович осторожно взглянул на Павла, но, не заметив никакой реакции, продолжил.

– Подполковника Родионова в «Убежище» нет, вас исключаем, Вакулина тоже нет уже неделю – он где-то на объектах пропадает, так что и он временно вне подозрения. На всякий случай я, конечно, проверю у начальника КПП – вдруг он возвращался, но сомневаюсь, что это так.

– Обязательно проверь. А что значит отстранил?

– Олег? Он заявил, что предателем будет заниматься лично, а если понадобится помощь – сам к нам обратится, и запретил нам не только допрашивать его, но вообще подходить к камере.

– Вот, значит, как. Ясно. А была ли на этот счёт проинструктирована охрана? О том, что вас нельзя допускать к арестованному?

– Я не знаю. Вероятно. Я ни разу к Бойко не заходил и с охранниками на эту тему не разговаривал. Не хочется гадать, так что я выясню на счёт таких инструкций у самих охранников.

– Хорошо. По Садальскому. Это мог быть он?

– Мог, – сразу же ответил прокурор. – Он, конечно, был тогда на совещании и тоже получил свою порцию осколков, но он не лежит в лазарете, как майор Дьяков, а отлеживается у себя. После взрыва он один раз появлялся в СВБ по какому-то срочному делу, но это было ещё до того, как мы поймали Бойко. Мог прийти и ещё раз.

– Понятно. Хм… В принципе, разработка и допросы предателей это как раз в ведении Садальского. Такая возможность выслужиться, а он сам и его люди бездействуют и позволяют Олегу делать всё, как ему вздумается. Странно это.

Прокурор задумчиво молчал, потирая переносицу, а потом выдал интересную версию:

– Может, хотели его подставить? Молодой, вспыльчивый парень, и так уже наломавший дров. Сами посудите: захват подозреваемых провалил, а потом ещё и Тупичкова со своими балбесами замордовал. Это может быть выгодно – убить Бойко, за которого Олег сам взял ответственность, и таким образом окончательно свалить на него все подозрения.

Гронин утвердительно кивнул. Гипотеза была неплохой.

– Возможно. А на счёт Тупичкова – кто из них там отличился?

– А я знаю? Не знаю как на базе, но в СВБ всем известно, что они там были трое. Но кто из них что сделал – этого никто, кроме них, не знает.

– Понятно. Кстати, как ты считаешь – почему бездействовал Садальский и его люди? Он ведь мог бы и не позволить Олегу устроить такую кипучую деятельность?

Прокурор задумался ненадолго, почесал подбородок.

– Чего не знаю, того не знаю. Может, Садальский ещё не пришёл в норму, не чувствует, что ему хватит сил, чтобы схлестнуться с Олегом. Всё-таки, его все немного побаиваются.

– Побаиваются? Почему?

Пётр Викторович замялся, не зная как ответить. Пришлось Павлу его подтолкнуть.

– Не надо подбирать слова. Говори, как есть – я всегда ценю это в людях. А если тебя волнует, что он мой сын, то поверь – это не имеет никакого значения. Неудачное покушение означает только одно – нужно готовиться к повторному. А когда на кону наши жизни, то для меня не существует ни друзей, ни родственников – в таких делах доверять нельзя никому. Лучше быть живым параноиком, чем мёртвым слепцом.

Такие слова немного даже шокировали старого прокурора. В былые времена он, конечно, был не из лучших следователей, часто проявлял жалость к обвиняемым, если чувствовал, что дело сфабриковано, либо те действовали из-за трудных жизненных обстоятельств, но рассуждать так… Он понимал, что имеет в виду Гронин, но подозревать и не доверять собственному сыну… Кому же тогда вообще верить в этом мире? Неужели полковник не доверяет вообще никому? Однако взгляд Гронина требовал и ждал ответа.

– Он жёсткий, наглый, беспринципный. С ним тяжело. Но его выбрыки все терпят, потому что он ваш сын, – вздохнув, сказал прокурор.

– Хреново, что всё так, но это ваши собственные заблуждения. То, что он мой сын – для него это даже хуже. И любые его, как ты сказал, выбрыки, должны пресекаться немедленно. Впредь если у тебя или ещё у кого-то будут возникать с ним трудности – иди сразу ко мне. Договорились?

– Так точно, – решительно ответил прокурор, хоть и сомневался, что будет так поступать.

Иерархия в СВБ была следующей: Дьяков был главным, номинально его замом был Садальский, но реально – Олег Гронин. Иногда казалось, что с Олегом осторожничает даже сам Дьяков. Поэтому прокурор не был уверен, что сможет пойти против всех в попытке как-то повлиять на Олега. Жестокость и мстительность последнего уже была довольно широко известна.