Читать книгу "В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945 - Вальтер Варлимонт"

17 января Варшаву покинули последние четыре оборонявших ее неполных батальона. Это было сделано без ведома Гитлера и без специального приказа от его имени. Узнав об этом, он впал в страшный гнев, доказав, согласно рассказу Гудериана, что осознал наконец собственную вину в быстром крушении Восточного фронта. «Он полностью потерял представление об ужасающей в целом обстановке или потерял к ней интерес, – свидетельствует Гудериан. – Он не мог думать ни о чем, кроме беды с потерей Варшавы… Следующие несколько дней он посвятил выяснению причин сдачи Варшавы и взысканиям Генеральному штабу, потому как счел это его провалом». Гудериан повторяет слова Гитлера: «Я ругаю за это не вас, а Генеральный штаб. Для меня невыносимо то, что группка интеллектуалов навязывает свои взгляды своему начальству. Но в Генеральном штабе сложилась такая система, и с этой системой я намереваюсь покончить». Несмотря на все протесты Гудериана, полковник фон Бонин, начальник оперативного отдела Генерального штаба сухопутных войск, и два подполковника из его штаба были арестованы и, вместе с Гудерианом, подвергнуты допросам печально известными руководителями СД Кальтенбруннером и Мюллером. Бонин в итоге угодил в концентрационный лагерь, в котором оставался до конца войны. Между тем бои за Восточную Германию, которые требовали отдачи всех сил, продолжались.

Штаб оперативного руководства ОКВ, возможно, и не вовлекался напрямую во все эти дела, но не приходится сомневаться насчет того, как они сказались на его офицерах. Они увязли в них еще глубже, когда узнали, что на них возложена подготовка следующего приказа, разосланного 21 января 1945 года в результате инцидента в Варшаве:

«Я [Гитлер] приказываю:

1. Главнокомандующие, командиры корпусов и командиры дивизий несут передо мной личную ответственность за своевременные доклады относительно

а) любого решения по осуществлению тактического маневра;

б) любого планируемого удара силами дивизий или выше, который не соответствует общим указаниям высшего командования;

в) любого наступательного действия на спокойных участках фронта, выходящих за рамки обычных действий ударных частей, рассчитанных на отвлечение внимания противника на этот участок;

г) любого плана по выходу из боя или отвода войск;

д) любого плана оставления занимаемой позиции, локально укрепленного опорного пункта или крепости.

Они должны действовать так, чтобы у меня было время, если это необходимо, вмешаться в принятие такого решения, с тем чтобы мои контрприказы успели вовремя дойти до частей на передовой.

2. Главнокомандующие, командиры корпусов и дивизий, начальники штабов и каждый офицер штаба в отдельности или офицеры, работающие на штабы, несут передо мной ответственность за то, чтобы каждый доклад, сделанный мне как непосредственно, так и по обычным каналам, не содержал ничего, кроме неприкрашенной правды. Впредь я буду безжалостно наказывать за любую попытку сокрытия фактов, как невольного, так и по небрежности или оплошности.

3. Должен указать на то, что поддержание линий связи, особенно в обстановке тяжелых боев и в критических ситуациях, является необходимым условием для ведения боевых действий. Все войсковые командиры несут передо мной ответственность за то, чтобы эти линии связи как с вышестоящими штабами, так и с подчиненными командирами не прерывались, и за то, чтобы с помощью всех возможных средств, вплоть до личного вмешательства, постоянная связь с выше-и нижестоящими командирами была гарантирована».

Издавая такой приказ, Гитлер, должно быть, преследовал далекоидущую цель: окончательно заткнуть рот вермахту или скорее сухопутным войскам. Презрительный тон приказа полностью отражает его ненависть к офицерам Генерального штаба и к их традиционно независимому мышлению. Последующие приказы, бывшие в значительной степени невыполнимыми, дали ему возможность по собственной прихоти осуществлять свои жалкие угрозы по поводу наказаний.

В день, когда вышел этот приказ, Гитлер предпринял еще один шаг с целью остановить поток русских на востоке, что оказалось полнейшей иллюзией. Гудериан предложил сформировать новую группу управления сухопутными войсками, группу армий «Висла», с тем чтобы «закрыть брешь, образовавшуюся в результате наступления русских, остановить прорыв… в направлении Данцига… и окружение Восточной Пруссии и собрать в один кулак подкрепления, подтягиваемые с этой целью». И Гитлер выставил кандидатуру на должность командующего этой группой армий в лице Гиммлера! Перед армией стояла чрезвычайно сложная задача, имевшая жизненно важное значение, и Гудериан предлагал на эту должность фельдмаршала Фрейера фон Вейхса, который командовал войсками вермахта на юго-востоке и теперь был свободен. Он считал, что получил согласие Йодля. Однако, представив согласованную кандидатуру Гитлеру, испытал, как он пишет, «огромное разочарование». К несчастью, Йодль случайно обмолвился о глубоких религиозных чувствах фельдмаршала. Это и привело к тому, что Гитлер категорически отверг эту кандидатуру и предложил назначить Гиммлера. Гудериана «привело в ужас» это «абсурдное предложение», но он ничего не мог сделать. В итоге даже Гитлер вынужден был признать, что Гиммлер совершенно не способен осуществлять командование войсками[289].

Боевые действия на востоке проходили теперь почти исключительно на территории Германии, а вскоре даже Центральной Германии. Как наша оборона, так и ряд бесполезных контрударов были подавлены превосходящими силами русских. Все это вызвало еще более острые разногласия между Гитлером и Гудерианом, от которых Йодль старался держаться в стороне. Теперь это была война на два фронта в самом прямом смысле этого слова, и она шла внутри границ Германии, но нет ни одного свидетельства тому, что Йодль хотя бы раз пытался оказывать реальное влияние на решение каких-то вопросов или взять ответственность на себя. Все, чем он занимался, – это перетасовывал части туда-сюда и распределял тающие резервы боеприпасов и горючего. Единственный случай, когда штаб оперативного руководства ОКВ принимал какое-то участие в руководстве боевыми действиями, имел место во время наступления на юге Венгрии. Войска для этого наступления были переброшены с Юго-Восточного театра военных действий ОКВ через реку Драву, которая являлась теперь разделительной линией между двумя театрами – Восточным и Юго-Восточным. Прислать такое подкрепление оказалось возможным исключительно благодаря выдающемуся успеху фельдмаршала Фрейера фон Вейхса и генерал-полковника Лора. Хотя поначалу было немало сомнений насчет вывода войск с Балкан, но они сумели успешно вывести войска с юго-востока, где уже полностью властвовал противник. Верховная ставка в этой операции не участвовала.

Был еще случай, когда Йодль, видимо, постарался успокоить Гитлера. На следующий день после выхода «заткнувшего всем рот» приказа генерал Хоссбах (до войны он был высокопоставленным ответственным работником вермахта, но Гитлер не позволил взять его в Генштаб, и он тем не менее, начав с должности командира полка, дослужился до командующего армией) по собственной инициативе вывел войска с излучины Нарвы и с боями отступил со своей армией к Висле. Гудериан пишет, что по этому поводу Гитлер тоже разразился дикими угрозами. Хоссбаха и командующего группой армий, в которую он входил, генерал-полковника Рейнхардта уволили, но никаких дальнейших действий против них не предпринималось.