Читать книгу "Ошибка резидента - Владимир Востоков"

Вот почему эту ночь оба они, хозяйка и жилец, спали плохо. А наутро, не помыв даже посуду после вялого завтрака, Линда Николаевна отправилась в редакцию.

Ответственный секретарь встретил ее как избавительницу. Да, да, они посылали к ней с нижайшей просьбой помочь и надеются, что она, как всегда, выручит их в трудную минуту. «А я думаю, кто же это приходил, – между прочим заметила она, – как будто незнакомый кто-то». Да нет же, это их старый заведующий хозяйством, которого Линда Николаевна прекрасно знает. Просто он два месяца как бросил курить и вот поправился, растолстел так, что ни одна одежда не лезет, весь гардероб менять надо.

Линда Николаевна взяла кипу рукописей и ушла, обещав отстучать все к завтрашнему утру.

Ее рассказ о походе в редакцию успокоил Брокмана.

Линда Николаевна, прибравшись в кухне, села за свою бесшумную электрическую машинку с широкой кареткой.

4 июня им предстояло расстаться ненадолго – на три-четыре дня, как уверял Брокман. Поезд отправляется из Москвы в 21.40.

…В воскресенье, 4 июня, Брокман выехал в город К. Он взял старый кожаный портфель Линды Николаевны, в который положил «Спидолу».

Глава 20

Три листа ученической тетради

Последние полгода Николай Николаевич Нестеров был занят тем, что он называл своим основным фондом, то есть чисто научной работой. Ради этого он даже отошел на время от преподавательской деятельности, которую очень любил, и попросил на целый семестр освободить его от лекций. Проблема, которая не давала ему покоя вот уже лет десять и за решение которой он то брался вплотную, то, почувствовав тщету очередной попытки, откладывал до лучших времен, – эта проблема наконец-то начала ему раскрываться, и он, с головой захваченный поиском наиболее экономных решений, ведущих к цели кратчайшим путем, работал почти как в лучшие свои годы, вновь ощущая прежнюю одержимость. Его мысль и дух жили самой полной жизнью. Естественно, все это было глубоко внутри, в герметично упакованном вместилище мысли. И так же естественно, что целиком поглощенный этой внутренней работой Николай Николаевич совершенно не вникал в происходящее вокруг. Он не всегда внимал даже голосу жены, приглашавшей к обеду.

Тем не менее, когда Ольга Михайловна рассказала мужу, что произошло с подругой их дочери, Николай Николаевич испугался.

– Боже, какое несчастье, – сказал он. – Но почему это случилось именно с ней? Такая славная девочка…

– Все они славные, – отрезала Ольга Михайловна. – Лучше посмотри-ка сюда. – Она жестом разгневанных трагедийных героинь указала на середину комнаты, где на полу аккуратно были разложены кофты, юбки, платья, шарфы и прочие предметы женского туалета.

Разговор происходил в комнате Галины, которая в данный момент отсутствовала, вызванная в милицию. А перед тем Ольга Михайловна произвела генеральный осмотр всей квартиры, в том числе и кабинета Николая Николаевича, чего он и не заметил, и извлекла из шкафов, столов и секретера вещи, спрятанные дочерью от ее глаз.

Николай Николаевич поправил очки, посмотрел, следуя указующему персту жены.

– Прости, моя дорогая… Это какие-то образцы.

Тут Николай Николаевич наконец уразумел, что жена по-настоящему взволнована, она даже перестала контролировать мимику своего лица.

– Глупец! Это наряды твоей обожаемой дочери.

– Ну и что же? Она хочет их выбросить?

– Кажется, это я их выброшу.

– Не понимаю, дорогая… Какая связь?

Ольга Михайловна сделала глубокий вдох и спросила более спокойно:

– Не ты ли покупал ей эти дорогие тряпки?

– Помилуй, ты же знаешь, я совсем не разбираюсь в дамском конфекционе.

– Ну да, ты просто даешь ей деньги. Тайком от меня. И вот результат.

– Если девочке нравится одеваться получше… гм-гм… поразнообразнее, что ли… по-моему, нет ничего предосудительного… Ты сама…

– Не обо мне речь, – остановила его Ольга Михайловна. – Ты слепец.

– Почему ты так сердишься?

– Почти все это я нашла у тебя в кабинете. Она прятала от меня. Тебе это нравится?

– Но сделай одолжение, объясни, пожалуйста… Ведь ты говорила об этой бедняжке… Как соотнести одно с другим?

– Скажи честно, ты знал об этом складе у тебя в кабинете?

– Впервые вижу.

– Значит, она скрывала и от тебя. – Ольга Михайловна прикусила губу и задумалась. Потом продолжала упавшим голосом: – Значит, все это еще хуже, чем я думала.

– Но что хуже и что ты думала? – искренне озабоченный, спросил Николай Николаевич.

– Когда все чисто, человеку нечего скрывать. Я давно подозревала, что Светлана затянула нашу дочь в какие-то свои темные делишки. Она же торговый работник. Вот и доторговалась. – Ольга Михайловна встала, нервно хрустнула пальцами и прошлась вдоль стены. – А наша-то растяпа! Скотина безрогая!

– Помилуй, Оля, зачем же ты так? – Николай Николаевич всегда смущался, если его супруга в сильном расстройстве вдруг забывалась и помимо воли употребляла лексикон своих молодых лет, когда она еще не обручилась с ним, академиком Нестеровым.

– Ты все сюсюкаешь, а тебе бы выпороть ее вожжами – был бы прок.

– Но у нас в доме нет вожжей, – стараясь вернуть ее из сферы несбыточных пожеланий на рельсы реального, мягко сказал Николай Николаевич. – Ты считаешь, тут какая-то криминальная история?

– Наше счастье, если не так. Галина сама ни на что такое не способна, но откуда нам знать, чего там натворила эта Сухова Светлана? Я только уверена – эти проклятые вещички скомбинировала она.

Ольга Михайловна, будучи не совсем справедливой по отношению к Светлане Суховой, и не подозревала, насколько, в общем-то, была близка к истине, ставя в связь лежавшие на полу дорогие наряды и несчастье, случившееся со Светланой, несчастье, поставившее семью Нестеровых в совершенно неподобающее положение – вплоть до того, что их дочери оказывает специальное внимание уголовный розыск. А если бы ей был известен подлинный источник всех этих модных тряпок, у нее, вероятно, разыгралась бы мигрень, от которой мог бы расколоться земной шар, не говоря уже о ее слабой, многострадальной голове.

– Ты намерена их выбросить? – высказал догадку Николай Николаевич, кивнув на вещи.

– Хочу облегчить работу милиции.

– Неужели дело зашло столь далеко?

– Во всяком случае, пока мы тут рассуждаем, наша тихоня дает показания в угрозыске. Могут и с обыском прийти.

Видя, что муж взялся рукой за сердце, Ольга Михайловна побежала в спальню и принесла из своей замечательно богатой аптечки валидол. Отвинчивая крышечку, она мимоходом (мысленно) похвалила себя за то, что благоразумно не сообщила мужу о перстне, принесенном однажды Галиной и купленном за смехотворно недорогую цену. Этот перстень она швырнула сегодня дочери под ноги, приказав отдать прежней владелице «за так», без возврата денег, чтобы и духу его в доме не было.