Читать книгу "Операция "КЛОНдайк" - Неонилла Самухина"

– Да не жалко, а следов оставлять не надо, – ответил Федор тихо. – Конспиратор!..

– Ты что, отобрал их у него? – спросил Леонид, не представляя, как можно было это сделать.

– Да он сам их вернул! – хмыкнул Федор и добавил уже серьезно: – Сам подумай, мучился бы парень потом, откуда они взялись, а вспомнить бы не смог. Зачем на такие страдания обрекать человека…

– Ты ему… – догадался Леонид, вспомнив, как Федор напустил «забытуху» на соседку Есении, Нину Ивановну.

Федор молча кивнул.

Шли они долго, вопреки тому, что Григорий Тарасович обещал, что идти недалеко. За темными складами вскоре потянулись освещенные улицы с домами, характерными для окраины любого российского города.

Есения в утяжеленной долларами куртке вскоре начала уставать, да и Леониду его рюкзак уже порядком оттянул плечи. Один только Федор невозмутимо вышагивал за Григорием Тарасовичем, который, не взирая на свой возраст, тоже шел довольно бодро.

Наконец они подошли к частному дому, во дворе которого стояла уже знакомая «шестерка».

– Во дурак! – тихо сказал Федор. – Что же он на улице-то ее оставил?

– А что? – не понял Леонид. – Он же говорил, что она не засвеченная.

– В таких вещах уверенности быть не может. Коли его ищут, значит, и свидетели могут найтись, кто видел его в этой машине. Тогда и на нас выйдут в два счета.

Григорий Тарасович, сделав вид, что не услышал их разговора, несколько раз негромко постучал в дверь условным стуком. На окне, справа от крыльца, колыхнулась занавеска, и вскоре в сенях послышались шаги. Но в этот момент Есения испуганно вскрикнула, указывая рукой на что-то позади Леонида и Федора. Те оглянулись: с дальнего конца двора к крыльцу, на котором они стояли, молча неслась большая мохнатая зверюга с ощерившейся пастью.

Федор отодвинул Леонида и Есению к себе за спину, а сам повернулся лицом к набегающей собаке, ожидая ее приближения.

Когда та уже была в нескольких прыжках от них, Федор вытянул вперед руку с развернутой в сторону собаки ладонью и рявкнул:

– Стоять!

Леониду показалось, что собака как будто стену увидала: она вроде и хотела уже остановиться, но инерция бега тащила ее вперед. И тогда она начала тормозить всеми четырьмя лапами и задом, на котором и доехала почти до самого крыльца. Вид у нее при этом был весьма ошарашенный. Леонид рассмеялся, вспомнив анекдот про глистатого котенка, который, разогнавшись на наждачной дорожке, затормозил у окна в виде одних ушей.

А Федор, опустив руку, начал сурово отчитывать собаку, оказавшуюся вблизи большой матерой лайкой с обмороженными ушами:

– Ты на кого зубы навострила, а? Ты что не видишь, кто перед тобой? Как тебе не стыдно!

Собака, неожиданно взвизгнув и припадая брюхом к земле, поползла к ногам Федора. Уткнувшись носом в его валенок, она закрыла лапами морду.

– Боже мой! Ей что, действительно, стыдно?! – поразилась Есения, выглядывая из-за плеча Леонида.

Не ответив, Федор присел на корточки и, потрепав лайку за ухом, продолжил ее увещевать:

– Ну и чего ты так озлобилась? Твое дело – охранять. Если пришел кто чужой – так поори погромче, а то сразу на людей кидаешься, да еще молчком…

Собака заскулила, словно хотела о чем-то пожаловаться ему.

– Неужели?! – воскликнул Федор. – Что же это за хозяин у тебя за такой! Эх, бедолага… – и он погладил лайку по голове, за что та благодарно лизнула его в ладонь.

Леонид осторожно присел рядом с ними.

– Она что, что-то тебе сказала? – спросил он у Федора, чувствуя себя при этом по-идиотски.

– Сказала… – недовольно покачав головой, ответил Федор и повернулся на скрип двери, из-за которой выглянула старуха в накинутом на голову пуховом платке.

– Чего надо? – хмуро оглядев гостей, спросила та.

– Мы к Филиппу, – ответил Григорий Тарасович и, распахнув дверь, отодвинул старуху в сторону и скрылся в сенях.

– Ну, тогда проходите, – запоздало пригласила старуха и ругнулась на собаку, все еще прижимающуюся к ногам Федора: – А ну пошла на место, дармоедка!

Собака, оскалившись, глухо рыкнула, но все же послушалась и потрусила через двор к своей будке.

Филипп при их появлении вышел из-за стола, накрытого к ужину.

– Наконец-то, а то я уже начал волноваться! – воскликнул он, обнимая Григория Тарасовича.

– Разве мы припозднились? – проворчал старик, стараясь не показывать вида, что рад встрече с племянником. – Вот, доставил тебе твоих… подопечных в полном комплекте.

– Спасибо, дядьку! Здравствуйте, проходите, – поприветствовал он остальных. – Раздевайтесь, садитесь, поешьте с дороги, потом обсудим наши планы. Времени мало – завтра в полдень у нас самолет.

– Самолет? – удивился Леонид. – А как же?… – тут он осекся, оглянувшись на старуху, которая расставляла на столе дополнительные тарелки.

– Детали – после ужина, – тоже посмотрев на нее, ответил Филипп и подошел к Есении, чтобы помочь ей раздеться.

Вышла небольшая заминка, Есения испугалась, что Филипп обязательно обратит внимание на неожиданный вес ее куртки, и умоляюще посмотрела на Леонида. Тот, не долго думая, отстранил Кондратюка по «праву мужа» и забрал у Есении куртку, подумав при этом, что нельзя ей все-таки носить на себе такую тяжесть, черт бы побрал эту конспирацию! Нет, надо что-то решать с этими деньгами… Жаль, что в Абакане нет представительства «Сити-банка» – было бы хорошо избавиться от наличных баксов здесь, положив их на свою панамскую личину по имени… как его… Педро Карейроса. Хотя вряд ли и это удалось бы – в банке обязательно потребовали бы объяснения, откуда у него такие деньги. И даже, если бы он попытался их положить на российский счет, а потом отправить в «Сити-банк», то больше двух тысяч долларов перевести на счет иностранца ему бы не разрешили, пришлось бы открывать кучу российских счетов и отправлять по две тысячи с каждого. Хотя на это понадобилась бы уйма банков… Леонид быстро прикинул в уме: получалось триста счетов в трехстах банках – абсолютно нереально, даже если бы времени у него была уйма. Придется звонить Сереге, советоваться: может, через его связи удастся получить разрешение от Центробанка на официальный вывоз этих денег? Вот у таможенников вытянутся лица!

Когда они поужинали, Филипп сказал, обращаясь к старухе, угрюмо собиравшей со стола грязную посуду:

– Спасибо, можете идти.

Та, поджав губы, кивнула и молча ушла на кухню, плотно закрыв за собой дверь.

– Завтра мы летим через Красноярск в Благовещенск, – объявил Кондратюк. – Там нам передадут турпутевки для поездки в Китай, куда мы отправимся под видом «челноков». В Хайхэ, на другой стороне Амура, по которому проходит граница, нас будут ждать. Вот документы, – и он веером разложил на столе паспорта и авиабилеты. – Есения Викторовна, это ваше, а это – вам, – и он глянул на Федора и Леонида. – Кстати, визы уже проставлены…