Читать книгу "Искушение - Трейси Вульфф"

И это полный отпад. Да, я знала, что Хадсон силен, но я к такому уже привыкла. Я была сопряжена с Джексоном, и в том мире, к которому я принадлежу, невозможно быть намного сильнее… так я думала раньше.

Но иметь такую силу, как у Хадсона? Такую, которая сейчас разливается по моему телу? Такого я и представить себе не могла. Как и любой из тех, кого я знаю… даже Джексон.

Я пока что имею только приблизительное представление о масштабах этой силы, но понимаю, что на такое я и надеяться не могла. Каково же это – иметь такую силу? Знать, что ты можешь сделать все, что хочешь и когда хочешь?

На секунду все обрывки того, о чем Хадсон упоминал в наших многочисленных беседах, соединяются в моей голове.

У Джексона явно было неверное представление о брате. Если бы Хадсон в самом деле хотел осуществить геноцид, он бы не стал тратить время, прибегая к своему дару убеждения. Теперь я вижу, на что он был способен – он мог бы одной силой мысли сокрушить врагов в пыль. Не одного из них. Не десятерых. И даже не тысячу. А всех.

И сейчас я не могу не думать о том, что Джексону удалось взять верх над Хадсоном только потому, что Хадсон позволил ему это сделать. Потому что я знаю, знаю без тени сомнений, что мне достаточно просто подумать – и то, что я желаю уничтожить, перестанет существовать.

Но у меня нет времени обдумывать это, поскольку Коул, хихикая, сидит на корточках надо мной, держа в руках стойку ворот, – и то, что она нужна ему, лишний раз доказывает, насколько он слаб.

Как будто мне было нужно это доказательство. Поверить не могу, что этот тип – вожак человековолков. Как же он жалок – до сегодняшнего дня я не понимала, насколько он жалок.

– Мне не терпится наконец покончить с тобой. – Он презрительно ухмыляется. – Тебе здесь не место, ты не принадлежишь этому миру и никогда не принадлежала. Просто у Фостера кишка тонка, чтобы это признать. А у меня нет. Вот я и окажу нам всем услугу – разберусь с тобой раз и навсегда.

Затем он наклоняется к моему уху и шепчет:

– А затем я разделаюсь с Джексоном и Хадсоном. Сейчас самое время – ты не находишь? Ни тот, ни другой не похожи на себя прежних, не так ли? Должен признаться, что я удивился, увидев Хадсона среди живых. Но ведь это дает мне возможность прикончить его собственноручно в отместку за то, что он нарушил мои планы в прошлом году.

Он кивком делает знак остальным отойти в сторонку и не мешать ему, а затем поднимает стойку ворот, готовясь нанести удар, который закончит игру и, вероятно, прикончит меня.

Где-то на заднем плане звучит свисток Нури, но Коул не обращает на него ни малейшего внимания. Как и все остальные. Меня это устраивает, потому что теперь, когда сила Хадсона разлилась по всему телу и я чувствую ее каждой клеточкой, мне ясно, что надо делать. Я ни за что не дам Коулу коснуться хоть волоса на головах Джексона или Хадсона.

Только не после всего того, что они сделали для меня.

Не после всего того, чем они были для меня.

– Они могли бы уничтожить тебя, всего лишь подумав об этом, – шиплю я. – Но к тому времени, как с тобой разберусь я, им уже не придется тратить на тебя время.

И я сокрушаю лианы, привязывавшие меня к земле, с помощью всего лишь мимолетного намека на мысль в моей голове. Опершись одной ладонью о землю, я встаю на ноги, держа добела раскаленный и невыносимо пульсирующий мяч в другой руке. Сила Хадсона сливается во мне с силой горгульи, становится еще более могучей… затем затрагивает что-то глубоко внутри меня, что я чувствую, но не могу назвать.

Все это смешивается, сливается воедино, когда я наконец встаю в полный рост, не обращая внимания ни на синяки, ни на мелкие кусочки камня, отколовшиеся от меня и рассыпавшиеся по земле.

Самодовольная улыбка сползает с лица Коула, но я не понимаю почему. Возможно, потому, что он не привык, чтобы кто-то противостоял ему, тем более какая-то там человеческая девица, с которой он пытался разобраться с того самого дня, когда она прибыла сюда. Какая-то человеческая девица, у которой оказалось намного больше сил, чем можно было ожидать.

На его лице мелькает нечто, похожее на страх. Но затем на выручку к нему бросаются две ведьмы и ведьмак с волшебными палочками в руках, и все трое обрушивают на меня заклятие за заклятием.

Но я сейчас нахожусь в обличье горгульи – к тому же наделенной магической силой вампира, – и все заклятия просто скатываются с меня, как с гуся вода. Дельфина осыпает меня льдом с такой силой, что его глыбы должны бы отколоть от меня еще несколько кусков или хотя бы заставить потерять равновесие, но не происходит ни того, ни другого, и, сделав шаг вперед, я понимаю, что нога, на которую я смотрю, принадлежит не мне. Вернее, мне, но иного размера.

С каждым новым заклятием, которое они обрушивают на меня, я становлюсь крупнее. С каждым куском льда, который изрыгает Дельфина, я делаюсь выше, сильнее, а мой камень становится крепче.

Значит, это и есть сила Хадсона? – спрашиваю я себя, сделав шаг вперед.

Значит, вот что он может делать?

Но что-то внутри меня – то ли моя горгулья, то ли сила Хадсона, то ли некий странный сплав того и другого – шепчет «нет». Шепчет, что то, что происходит сейчас, – это нечто совершенно иное. Нечто невиданное – и непонятное.

Дельфина изрыгает в меня еще один поток глыб льда, Вайолет, Кэм и Симона жмутся друг к другу, занеся волшебные палочки над головой. Не знаю, что они задумали, да и знать не хочу. Мне хочется одного – добраться до линии ворот и закончить эту игру раз и навсегда.

Вместе они творят заклятие, и вокруг меня появляются длинные красные ленты, они летят, обматываются вокруг меня, притягивают мою свободную руку к боку, приматывают руку, держащую мяч, к груди.

Не понимаю, как им вообще могло прийти в голову, что эти жалкие путы смогут удержать меня, волшебные они или нет. Я разрываю их одной мимолетной мыслью и продолжаю идти, а ленты распадаются на тысячи кусочков, которые сыплются вокруг меня, как конфетти.

И тут Коул и Куинн бросаются на меня – они опять превратились в волков и рычат, скалятся, пытаясь достать зубами и когтями какую-нибудь из тех частей меня, которой они, по их мнению, могут причинить боль.

Но у меня нет времени ни на них, ни на подобные пустяки, и я взмахиваю рукой, отгоняя их. Скуля, они падают на землю и выглядят не на шутку помятыми – до меня доходит, что взмахом руки я переломала им кости, похоже, раздробив их.

Они плачут, когда вновь обращаются в людей, чтобы срастить свои кости, но я не удостаиваю их внимания. Пока они не досаждают мне, я тоже не стану им досаждать.

Я поворачиваюсь к остальным, готовая подавить в зародыше новое нападение, но они держатся на безопасном расстоянии, только наблюдают за мной с ужасом и изумлением… что вполне устраивает меня.

В последнюю атаку бросается Дельфина, она на полной скорости пикирует на меня, нацелив когти в мое сердце, но одна-единственная моя мысль, один-единственный небрежный взмах рукой – и она исчезает.