Читать книгу "Эта война еще не кончилась - Борис Бабкин"

– Сколько вас? – услышала Малика. Спрашивали по-русски. – И куда идете?

Локтевой сгиб сильнее сжал шею. Закрывавшая рот ладонь немного ослабла, давая ей возможность говорить.

– От автомобильного моста, – сипло ответила она по-чеченски. – Там попали в засаду.

– У кого в отряде? – ослабив захват, спросил крепкий боевик.

– У нас турок командир, – просипела Малика.

– А это кто? – спросил второй, державший Машу.

– Не знаю, – сердито ответила она. – Приказано доставить живой в Ведено. – Она надеялась, что Ведено еще не под контролем армии.

– Сколько вас? – спросил первый.

– Там двое.

– Тоже чеченцы?

Она кивнула.

– Зови.

Малика почувствовала приставленное к животу острие ножа.

– Идите сюда! – громко по-чеченски сказала Малика. – Здесь наши.

Она надеялась на профессионализм Калмыкова и Бабича. Подойдут двое, а третий, скорее всего Денис, будет подстраховывать.

– Идем, – откликнулся Идрис.

Боевик отпустил ее. Направил автомат в сторону шагов.

– Стоять! – по-чеченски приказал он. – Положить оружие и подойти.

– Может, ты гантамировец? – перебил его Идрис. – Чей отряд?

– Бараева. А Гантамирову скорее всего крышка. У него родственник в Гехи умер. Приедет на похороны и уже не выедет оттуда.

Он опустил автомат. Второй боевик убрал руку с шеи Малики. Маша заплакала:

– Дядя Боря! Такие бабушку убили!

Боевики вскинули оружие. Стоявший рядом с Маликой бандит упал. Малика, прыгнув, вцепилась в автомат второго. Простучала очередь. Пули ушли в землю. Боевик ударом колена в живот отбросил девушку. Но тут же выронил оружие и упал. Справа простучал автомат. Бабич ответил и перекатился влево. Идрис сделал назад два неверных шага и тяжело упал. Малика выстрелила. Автомат смолк. Денис рванулся в ту сторону. Борис вскочил и развернулся. Малика осматривалась через прицел ночного видения. Вернулся Калмыков. Бросил на землю короткий, иностранного производства автомат и выругался:

– Думал, тройка, а их четверо. Одного снайпера там сделал. И тут двое. Думал, все. Идрис! – Присев, он потряс его за плечо, но тут же встал и снял вязаную шапочку. Малика села рядом с Идрисом и заплакала. Прижавшись к ней, громко заплакала Маша.

– Тише! – буркнул Бабич.

Девочка тут же испуганно замолкла.

– Марият, а теперь и Идрис, – всхлипнула Малика.

– Марият мы не похоронили, – сказал Денис. – Надо Идриса по-вашему закопать.

– Уходить нужно, – возразил Бабич. – Выстрелы могли услышать армейцы, сейчас нагрянут. Идрис нас понял бы и простил, – не к месту проговорил он.

– Но тогда ему вместе с ними… – Малика кивнула на боевиков.

– Уходим! – рявкнул Бабич.

– Он прав, – вздохнув, нехотя признал Калмыков.

Мужчины быстро пошли вперед. Малика, взяв девочку за руку, что-то сказала телу Идриса, поклонилась и пошла следом.

* * *

Войска плотным кольцом обложили Грозный, перекрыли блокпостами подъезды к нему, а обходные пути контролируют огнем – стреляют по всему, что движется. О штурме города никто не говорит. По данным разведки, боевиков в городе много, убежища они оборудовали надежные. В южном направлении при входе в Аргунское ущелье установили артиллерийские батареи, разместили подразделения боевых вертолетов. Корректируя огонь по полученным разведданным, с земли и с воздуха вся эта стреляющая техника вот уже несколько дней перепахивает обустроенные позиции боевиков. После освобождения Шали и Аргуна, как только войска двинулись дальше, в Веденское ущелье, на эти селения напали масхадовские отряды, и выбить их оттуда было нелегко. Боевики атаковали село Алхазурово. Был подбит БТР внутренних войск. Самое деятельное участие в освобождении населенных пунктов от боевиков принимают бойцы чеченского ополчения Бислана Гантамирова. Генерал Шаманов не дает прогнозов и не называет никаких сроков, но заявил: «Мы достанем и ястребов, и овечек».

Николай сошел с трапа самолета и остановился. На него с любопытством смотрели стоявшие небольшой группой военные. Он начал злиться.

– Коля! – неожиданно услышал он. – Сынок!

Повернувшись, увидел мать. Она шла с вытянутыми вперед руками, как слепая.

– Мама! – Он бросился к ней и ткнулся лицом ей в грудь. – Мама, – прошептал он.

– Сыночек, – ласково гладя его по волосам, говорила Клавдия Петровна. – Миленький мой, Коленька.

Стоявшие вокруг военные не проронили ни слова. Сейчас для Николая Морозова, сержанта ВДВ, не было главнее и нужнее человека, чем мама.

– Сын! – Не стесняясь слез, Михаил шагнул к вошедшему в гостиничный номер Александру. Тоня, увидев сына, замерла.

– Вы поговорите, – улыбаясь, кивнул вошедший вместе с Сашей майор, – а через часик я зайду.

Михаил обнял сына. Его рука задела раненое плечо, но Александр не показал виду. Через плечо отца он смотрел на мать.

– К матери подойди, – опомнился Михаил.

– Мама! – Сын бросился к Тоне. Встав на колени, взял ее руки и стал целовать.

– Сынок! – Антонина громко заплакала.

– Ну вот, – проворчал Михаил. – Я уж думал, выплакала все, день и ночь слезы лила. Живой сын! – Он облегченно вздохнул.

– А сам-то! – Мокрыми от слез глазами мать смотрела на Александра. – Сашка, Господи, живой ведь, Господи! – Она прижала его голову к груди и сквозь слезы улыбнулась.

– А где же Иров-то? – спросил Михаил. – Нам сказали, что вы вроде как вместе. Он живой?

– Живой. В госпитале, у него спина порезана.

– Господи! – ахнула мать, увидев обрубок пальца на руке сына. Побледнев, стала заваливаться назад. Сашка удержал ее:

– Мама!

– Что это? – испугался Михаил.

– Осколком оторвало, – соврал сын.

Тоня, открыв глаза, вздохнула и крепко прижала к себе Александра.

– Все хорошо! – Юрий гладил руку сидящей на краю кровати и не отрывающей от него глаз Татьяны. – Жив я и здоров. Только вот спина чуть-чуть. Но сказали, дня через три домой отпустят.

Возле Тани, положив руку ей на плечи, стоял бледный, похудевший Виктор.

– Папа, – сказал Юрий, – чеченцы, которые нас освободили, говорят, что какие-то русские наводку дали. Ты что, посылал кого-то?

– Друг Михаила Жукова с товарищами поехал. Все бывшие десантники. Но прошло уже почти полтора месяца, и ничего от них нет. Может, погибли?

– Сыночек ты мой миленький, – прошептала Татьяна, – Юрочка. Господи, – словно не веря своим глазам, Татьяна, подняв руку, осторожно дотронулась до подбородка сына, – живой! А раны все заживут, мы тебя вылечим, сынок.