Читать книгу "Спутники Волкодава - Павел Молитвин"

— Отлично, так и сделаем. Хрис, я хотел напомнить тебе, что в нашей лодке лежит сверток с ритуальными одеяниями жрецов. Сам я в них долгое время нуждаться не буду, и братьям моим они тоже не понадобятся, так почему бы тебе не воспользоваться ими, когда вы поплывете через город к «Персту Божьему»? Свет истинной веры еще не воссиял над Аскулом, но жреческие одеяния испокон веку служили лучшим средством скрыть свое истинное лицо. Глазея на служителей богов, толпа редко вспоминает, что они тоже всего лишь люди…

— Благодарю тебя от всей души! Ты который уже раз оказываешь нам неоценимую услугу! — с чувством промолвил Хрис, протягивая руку молодому магу.

— Пустяки. Не ты ли как-то сказал: «Доброе братство — лучше богатства»? Когда человек старается для других, любой исповедующий истинную веру обязан подставить ему плечо в час испытаний, — улыбаясь, проговорил Тразий Пэт и обернулся к Эпиару: — Ну, где твоя лодка?

* * *

Едва «Перст Божий» вышел из гавани, дождь начал стихать и вскоре совсем перестал. Из-за туч выглянуло солнце, и Эврих первым вышел на корму, чтобы бросить последний взгляд на берег Мономатаны. Отсыревший барабан издавал влажные, квакающие звуки, задавая ритм движениям гребцов, и длинные весла дружно гнали корабль в открытое море.

Все вышло точно как предсказывал Тразий Пэт. Он сказал: «Первую половину дня будет проливной дождь», — и вот пожалуйста — на рассвете хлынул ливень, заставивший обитателей Аскула спрятаться по домам. Немногие из них видели лодку, спускавшуюся по течению реки, делящей город пополам, и никому, разумеется, не пришло в голову вглядываться в лица трех жрецов далеких и чуждых этому краю Богов-Близнецов. Даже стражники не проявили к ним должного интереса и не только не попытались задержать, но, прячась под навесами домов и лодочными тентами, с мимолетным сочувствием взирали на облаченных в двухцветные одеяния Учеников, тщетно пытавшихся укрыться под капюшонами легких, мгновенно промокших насквозь плащей, от внезапно обрушившегося на город ливня. Портовые таможенники тоже отнеслись с пониманием к несчастным неудачникам, не сумевшим, видать, обзавестись почитателями и последователями в земле чернокожих, где и от своих-то богов тесно. Они мельком глянули в унылые лица жрецов и лишь для очистки совести сунули чуткие свои носы в их скудные пожитки, которые, заботами Эпиара, ничуть не походили на скарб разыскиваемого по всему Аскулу убийцы, выдающего себя за лекаря-травника.

Хуб-кубава была загодя доставлена молодым магом на «Перст Божий», и рассказ о том, как он отводил таможенникам глаза, право же, стоило послушать. Не хохотала над ним только Узитави, но та, во-первых, ни слова не понимает по-аррантски, а во-вторых, после гибели Тага вообще, кажется, ни разу не улыбнулась и мечтала лишь о том, как бы ей добраться до поселка траоре и встретиться с Нумией. Осуществить эту мечту было нетрудно — часть семян и ростков хуб-кубавы Странник передал через Эпиара своим аскульским друзьям, а те, в свою очередь, позаботились, чтобы у возвращающихся в Аланиол путешественников всего было в избытке. Шлюпку, которую Маниса собирался спустить на воду, когда «Перст Божий» будет пересекать идущее вдоль побережья течение, снабдили всем необходимым, и, если шторм не сыграет с Узитави злую шутку, уже через несколько суток она обнимет свою мать. Впрочем, шторма в ближайшее время, по уверениям Тразия, можно было не бояться, а Эврих уже имел возможность убедиться, что словам мага можно верить, сколь бы чудные вещи тот ни говорил.

Взять хоть, к примеру, стражников. Тразий обещал, что никто не заподозрит в Вивилане девицу, и она таки сошла за жреца, хотя все колдовство мага заключалось в том, что он натер ей лицо в нужных местах свинцовым карандашом и велел обрезать волосы. Последнее требование представлялось ей совершенно невыполнимым, но после того, как Хрис с притворными стенаниями обрил бороду, а Эврих покрасил остатки сожженных кудрей в черный цвет, девушка уступила необходимости. Потому-то в трех жрецах даже самому искушенному стражнику мудрено было заподозрить бородатого убийцу, его распутную подружку, девчонку хоть куда, и золотоволосого красавца — вора и растлителя малолетних. Именно такие приметы были сообщены городским стражникам, которым, конечно, не стали рассказывать о хуб-кубаве, дабы не будоражить Аскул, в котором нашлось бы немало желающих отправиться на поиски Глаза Дракона, цены на который стараниями Кешо взлетели до небес…

Глядя на удаляющийся берег, Эврих чувствовал, что мысли его разбегаются и все происшедшее с ним, начиная с проведенной в объятиях Элары ночи, кажется ему каким-то нереальным. Да, совсем иным представлял он это путешествие и особенно возвращение в Аскул. Ну разве не странно: они привезли сюда семена и ростки хуб-кубавы, которые должны облегчить страдания множеству людей, а на них была объявлена охота? Интересно, какие басни станут рассказывать о них, когда безнадежно больные начнут выздоравливать и слухи о чудодейственном растении, привезенном путешественниками из глубин материка, будут подкреплены появлением невиданных лекарственных снадобий, способных с поразительной быстротой изгонять чуть ли не любые хвори и заживлять самые глубокие и скверные раны? Хотя из-за ожидаемого вторжения войск Кешо, быть может, никто и не обратит особого внимания на использование местными врачевателями новых отменных мазей, настоев и отваров. Людям свойственно помнить имена злодеев, ведущих кровожадные орды в набег на мирные города и села, а не тех, кто избавил их от морового поветрия и прочих болезней и недугов. Почему-то никому не приходит в голову, что убивать легко, это может каждый, но лишь немногие способны лечить и излечивать…

Высокие каменные здания и крытые пальмовыми листьями хижины, спускавшиеся к самому морю, уже нельзя было разглядеть, берег превратился в туманную серую полосу, и только мачты стоящих на рейде кораблей еще различимы были на фоне просветлевшего неба. Эврих потер ладонями лицо и подумал, что если угодно будет богам, чтобы путешествие их завершилось успешно, и Врата пропустят его в Верхнюю Аррантиаду, то он отправится прямиком в Силион — город ученых и мудрецов. За время странствий у него накопилась тьма всевозможных вопросов, получить ответы на которые будет, пожалуй, интереснее, чем резать по дереву или скитаться по свету с тюками самых замечательных товаров. Пастырь Непра, Хрис и Тразий Пэт старались, как умели, удовлетворить его любопытство, но их объяснения вызывали новые вопросы, и куцых знаний, которые каким-то образом очутились в его непутевой голове, оказывалось явно недостаточно, чтобы понять самые доброжелательные и полные ответы…

Кстати, о вопросах, подумал юноша и ухмыльнулся Рано или поздно жители Аскула заметят, что воды Мджинги с некоторых пор обрели весьма сильные целебные свойства, и зададутся вопросом: почему? И если Тразий и Эпиар сохранят в тайне историю Глаза Дракона, ответом на этот вопрос может стать лишь какая-нибудь совершенно неправдоподобная легенда. Со временем найдется человек, который обнаружит, что лечебными свойствами воды Мджинги обязаны растворенным в них мельчайшим частицам серебра, и назовет эту реку Серебряной. Легенда о Серебряной реке — звучит недурно, а?

Эврих рассмеялся и хлопнул себя ладонью по лбу. Так что же это получается? Значит, Тразий Пэт не просто утопил магический талисман, за которым был послан, не просто уберег его от фанатиков и властолюбцев, а заставил приносить пользу людям? Молодой маг верил, что радует Близнецов смех человеческий и печалят слезы людские, и, выходит, угодил он не только людям, но и богам своим. И хоть по-своему, а выполнил возложенное на него Великое Служение. Не Гистунгуром возложенное — богами.