Читать книгу "Вопросительные знаки в "Царском деле" - Юрий Жук"

В редакции И. Майеру повезло больше – за право публикации его фальшивки журнал выложил 400 фунтов! А противники А. Андерсон привлекли его в качестве свидетеля по «делу Анастасии».

Показания «свидетеля» И. Майера поначалу вызвали серьёзные осложнения. Однако в ходе рассмотрения указанного дела они уже довольно скоро начали терять свою значимость, ибо появились весьма серьёзные причины не доверять им, равно как и самому И. Л. Майеру. Обман начал раскрываться тогда, когда свидетель истицы – также бывший военнопленный Отто Стефан – заявил, что лично знал Майера, который никогда не блистал литературными талантами. И что именно он – Майер – попросил его написать тот самый, представленный в редакцию, опус. Вспомнил Стефан также и тот самый день, когда И. Майер явился к нему с целой кипой подложных документов, которые, якобы, имели отношение к убийству Романовых. Показывая их, он признался, что напечатал их в Берлине в одной из частных типографий. А когда О. Стефан заметил, что все они имеют слишком подозрительно новый вид, И. Майер, учтя это замечание, слегка повозил их по полу, после чего все они приняли «надлежащий исторический вид»…[413]

Ещё один человек – русский эмигрант Роберт фон Лерх – письменно уведомил представителей Анны Андерсон, что представленные И. Майером документы содержат серьёзные ошибки, как то: «Руководитель Революционного Штаба» (вместо принятого слова – «Начальник»), подпись «Голочёкин» (вместо правильной – «Голощёкин») и т. д. Выдумкой оказался и список охранников дома Ипатьева (большинство из них были отнесены к лицам венгерской национальности), якобы принимавших участие в расстреле…

Сам И. Майер умер в 1957 году, но его «показания» всё же наложили свой отпечаток на ход всего процесса в целом. Однако, когда в 1964 году «дело Анастасии Романовой» стало рассматриваться в гамбургском суде, показания «свидетеля» И. Майера были признаны лживыми.

И, тем не менее, «свидетельства» И. Майера продолжают использоваться некоторыми исследователями и историками вплоть до настоящего времени. Попав, что называется, на «благодатную почву» исторической некомпетентности отдельных лиц, они оказались на редкость живучими. А подложные документы с фамилиями палачей-инородцев нашли активную поддержку ряда представителей церкви, наглядным примером чему является изданная в США и переизданная в России книга «Письма Святых Царственных Мучеников из заточения».

Раскрывая далее означенную тему, хочется также отметить, что «золотом Николая II» интересовались не только всякого рода авантюристы, но и всесильное КГБ СССР, занимавшееся разработкой так называемых «монархистов» в России и за её пределами. Вот тут, вероятнее всего, и кроются истоки знания И. Майером указанных ранее фактов, с которыми он для полноты собственного свидетельствования был каким-то образом ознакомлен в рамках сотрудничества с сотрудниками КГБ. А поскольку Советские оккупационные войска находились на территории Австрийской Республики вплоть до 1955 года, КГБ СССР имел там разветвлённую агентуру, в поле зрения которой вполне мог попасть (и попал) бывший интернационалист И. Майер.

Не стану утверждать, что такой факт имел место, но вполне допускаю, что КГБ СССР мог при его посредстве вести свою игру.

Но не следует забывать и то, что к 1956 году отношения между КПСС и ВПТ (Венгерской партией трудящихся[414]) стали резко обостряться в результате расхождения во взглядах на построение социализма в ВНР. Натянутости отношений между двумя государствами в значительной мере способствовали принципиальные разногласия по методам управления страной, возникшие как между членами правительства ВНР, так и среди партийного руководства страны.

Видную роль в противостоянии политическому курсу, навязываемому венгерскому народу Советским Союзом, занимал бывший Председатель Совета Министров ВНР Имре Надь. Выдвигая призывы к открытому несогласию с политикой вмешательства во внутренние дела ВНР, сторонники И. Надя решительно потребовали от СССР в самое ближайшее время отказаться от своих «имперских амбиций». Действия «оппозиционеров» вернули И. Надю оставленный им пост и поставили его вновь во главе страны. Такая смена официального правительственного курса не могла не вызвать раскола в обществе, который в свою очередь привёл к драматическим событиям осени 1956 года.

В преддверии этих событий политическому руководству СССР было как нельзя кстати выставить своего бывшего агента влияния (с 1937 по 1941 г.г. И. Надь активно сотрудничал с органами НКВД и значился в её агентурной сети под кличкой «Володя») в самом невыгодном свете.

Нельзя также сбрасывать со счетов и то обстоятельство (впрочем, это только гипотеза), что перед тем как взяться за перо, И. Майер имел встречу с кем-нибудь из числа австрийской резидентуры КГБ, прознавшей о его намерениях написать «мемуары». А если это так, то не следует исключать возможность того, что именно кто-нибудь из них мог предложить И. Майеру написать эти «воспоминания», подсказав для них некоторые новые подробности, известные лишь узкому кругу лиц. В пользу данного обстоятельства говорит изложение в его «воспоминаниях» некоторых фактов, о которых он не мог узнать из эмигрантских источников. Посему есть все основания предполагать, что текст таковых был «подкорректирован» товарищами из Москвы. («Воспоминания очевидца» И. Майера «Как погибла Царская Семья» были мной детально исследованы в книге «Гибель Романовых. По следам неразгаданных тайн».)

А если данная версия верна, то было бы вполне логичным предположить, что товарищи из КГБ поставили И. Майеру обязательное условие – включить «некоего Имре Надя» в списки так называемой «Команды особого назначения». (Впрочем, судя по представленным И. Майером «документам», это была бы слишком топорная для КГБ работа!)

Таким образом, следуя этой версии, можно предположить, на чём в данном случае строился их расчёт. Имя Имре и фамилия Надь в Венгрии распространены так же, как в России имя Иван и фамилия Кузнецов. К тому же, заинтересованные лица были прекрасно информированы о том, что соратникам интересующего их Имре Надя доподлинно известно, что их идейный вождь с начала 1917 года был в числе военнопленных Австро-Венгерской армии и содержался в одном из лагерей военнопленных, расположенных «где-то за Уральским хребтом».

Не являлось секретом и то, что, обретя свободу в октябре 1917 года, И. Надь до 1921 года оставался в России, где в 1917–1919 г.г. принимал активное участие в борьбе за упрочение Советской власти в Восточной Сибири. Опираясь на этот факт, можно было сделать предположение, что это и есть «тот самый Надь», который принимал участие в расстреле Царской Семьи. И хотя эта гипотеза оставалась всего лишь досужим вымыслом и не была подкреплена на деле даже маломальскими доказательствами, она всё же явилась тем самым «камнем преткновения», который, по прошествии времени, сделал, как говорится, своё «чёрное дело».