Читать книгу "Че Гевара. Важна только Революция - Джон Ли Андерсон"

Че обычно садился в гостиной на пол и играл с детьми и собакой — немецкой овчаркой по кличке Муралья, которая любила сопровождать хозяина до работы. Старшая дочь Гевары Ильдита, которой исполнилось восемь лет, также приходила к ним на выходные, и они смотрели вместе по телевизору бокс и футбол.

Однако иной раз Че мог выступить и в роли строгого отца. Однажды, когда Алюша стала капризничать, он подошел к ней и отшлепал. Алюша заплакала еще сильнее. Тогда няня София взяла девочку на руки и попыталась ее успокоить, однако Че сказал, чтобы она этого не делала, так как Алюша должна запомнить, почему ее наказали. Но особенно сурово он относился к своим телохранителям, жившим в пристройке около его дома. Невеста одного из них вспоминает, что как-то раз Че запер Гарри Вильегаса голым в чулане в наказание за какой-то мелкий проступок.

Таков был «Че Непримиримый», верховный политкомиссар, требовательный к окружающим, но сам стоявший выше критики, так как его образ жизни соответствовал установленным им строгим стандартам. Одни уважали и обожали его, другие презирали и боялись, но никто не оставался к нему равнодушен.

Возможно, самым противоречивым дисциплинарным нововведением Че стала организация лагеря «Гуанаакабибес». Этот «реабилитационный» лагерь находился на западной оконечности Кубы, в скалистом регионе с непереносимо жарким климатом, и туда для прохождения исправительных работ направлялись правонарушители из Министерства промышленности. Наказание это было «добровольным» и могло длиться от месяца до года в зависимости от степени тяжести проступка, который обычно касался этической сферы. Если кто-то занимался кумовством, намеренно скрывал ошибку или имел преступную связь с женой товарища, нарушитель представал перед Че. Тот давал провинившемуся возможность «принять» наказание, предполагавшее пребывание в «Гуанаакабибес», либо уйти из министерства. Если виновный отбывал срок в лагере и показывал, что осознал свои ошибки, ему дозволялось вернуться в министерство, не получая никаких «черных меток» в своем личном деле. Если же он отказывался, то тут же лишался работы.

Другим детищем Че была экспериментальная ферма имени Сиро Редондо в провинции Матансас. Это была сельская коммуна, в которой жили и работали неграмотные гуахиро, сражавшиеся когда-то под началом Че в сьерре. Чтобы проверить, как развивается их хозяйство, он часто летал туда на самолете «Чессна» с личным пилотом Элисео де ла Кампой.

Однажды Гевара взял с собой на ферму Рехино Боти и решил проверить навыки чтения у некоторых из живших там крестьян. Один из них читал настолько плохо, что Че грубо отругал его, сказав: «Ну, если ты продолжишь учиться в том же духе, то, может, лет через двадцать станешь не глупее вола», — после чего развернулся и ушел. Бедолага-гуахиро был так унижен, что даже расплакался. Боти пошел за Че и сказал ему, что не следовало вести себя настолько грубо.

Подобные эпизоды случались сплошь и рядом. Склонность Че к резкости частенько требовала вмешательства со стороны его более дипломатичных коллег и друзей. Казалось, он не понимает, какой уничтожающий эффект могут производить его слова на других. Впрочем, иногда происходили и комичные случаи.

Однажды на набережной Малекон в Гаване Че, известный своим лихачеством, врезался сзади в какую-то машину. Реакция ее владельца была вполне нормальной: он тут же стал клясть горе-водителя на чем свет стоит. Однако, увидев Че, пострадавший немедленно принялся перед ним лебезить. «Че, команданте, — с придыханием заговорил он. — Какая честь для меня, что вы врезались в мою машину!» После чего, любовно поглаживая вмятину, объявил, что не станет чинить автомобиль, сохранив повреждение как память о личной встрече с Че Геварой.

Подобные истории до сих пор в ходу у жителей Гаваны. Большинство их связано со знаменитым распорядком дня Че, с его ненавистью к лизоблюдам и строгостью. По-видимому, с женой Гевара был столь же суров, как и с подчиненными по министерству. Рассказывают, что как-то раз Селия Санчес послала Алейде новую пару итальянских туфель, но Че заставил ее вернуть подарок. Разве обычная кубинка может носить импортную итальянскую обувь? Нет. Значит, и Алейда не может.

Когда супруги переехали из дома на 18-й улице в Мирамаре в новый дом в Нуэво-Ведадо, Алейда решила украсить стены декоративными светильниками. Че поинтересовался, откуда они взялись, и Алейда сказала, что взяла их из прежнего жилища. Че вспыхнул и велел жене вернуть светильники назад. В другой раз, когда заболел один из их детей, Алейда спросила, нельзя ли отвезти ребенка в больницу на машине Че. Но муж ответил отказом, сказав, чтобы Алейда «садилась в автобус, как все», ведь иначе она потратит «народный» бензин, который предназначается только для служебного использования, а никак не для удовлетворения личных нужд.

Когда возник дефицит с едой и один из коллег Че пожаловался на это, Гевара раскритиковал его, заявив, что он с семьей прекрасно обходится тем рационом, который предлагает ему правительство. Стоило коллеге указать на то, что Че положен особый паек и потому-то он и доволен своим рационом, как команданте тут же бросился выяснять ситуацию и, обнаружив правоту сослуживца, отказался от всех привилегий для своей семьи.

Ходили слухи о том, что в семье Гевары частенько не хватает еды и что Алейда тайком занимает деньги у телохранителей Че, чтобы свести концы с концами. Тимур Гайдар, бывший корреспондент газеты «Правда» на Кубе, вспоминает, что как-то раз один из сотрудников советского посольства, посочувствовав Алейде, украдкой, чтобы Че не заметил, вложил ей в сумочку какой-то деликатес. Вдова Гевары никогда не расскажет, в действительности ли ее муж был таким суровым, каким его рисуют эти рассказы: она чувствует себя обязанной всемерно защищать образ Че и настаивает на том, что он был «человеком без изъянов».

Отношения Че с Алейдой многим представлялись загадкой — столь разителен был контраст между супругами. Он был интеллектуалом, эрудитом, питавшим неутолимую страсть к чтению книг. Алейда же предпочитала фильмы и живое общение. Че был суров и добровольно отстранялся от всех радостей жизни. Алейда, напротив, подобно большинству из нас, ценила земные блага и немного завидовала женам других команданте, не отказывавшим себе в комфорте. Это, по-видимому, не раз приводило к спорам между супругами.

Но, несмотря на коренные различия между ними, Че и Алейда любили быть вместе, испытывали страстное физическое влечение друг к другу и при всех обстоятельствах хранили верность. Оба любили грубоватый юмор. Однажды, будучи в гостях у своей тещи в Санта-Кларе, на предложение принять ванну Че отреагировал: «Если только вместе с Алейдой».

Оба они были романтиками в душе, хотя Че редко проявлял эту сторону своей натуры на публике. По вечерам, в спальне, он нередко читал Алейде стихи — к огромному ее удовольствию. Его любимым поэтом был, конечно же, Пабло Неруда.

Другой чертой, которая объединяла супругов, была прямота. Алейда могла быть даже еще менее тактичной и более резкой в разговоре, чем Че. Если ей кто-то не нравился, она могла высказать это ему прямо в лицо. Че не раз говорил, что это одна из черт, которые особенно нравятся ему в жене.