Читать книгу "Хищник. В 2 томах. Том 2. Рыцарь "змеиного" клинка - Гэри Дженнингс"

Помнится, давным-давно в устье Данувия я видел старых супругов: муж и жена, Филейн и Баутс, выглядели совершенно одинаково. Теперь, глядя на мужчин и женщин, достигших моего возраста, я замечал, что то же самое происходит и с ними. За исключением платья, они почти ничем не отличались друг от друга. Некоторые мужчины были лысыми, а лица женщин покрывали волосы. Одни были костлявые, другие тучные, одни были больше покрыты морщинами, чем другие, но все они были одинаково мягкими, аморфными и, на мой взгляд, одинаково среднего рода. Мне совершенно не хотелось узнать, что у них под платьем, да и не было никакой необходимости это делать. Совершенно очевидно, что все обычные мужчины и женщины, если они прожили так долго, превращались во что-то вроде евнухов. Полагаю, это рано или поздно произойдет и со мной. Но ясно так же и то, что поскольку я никогда не был обычным человеком, то мне, к счастью, все же понадобится на это больше времени.

В качестве Торна мне было нетрудно пользоваться более молодыми партнершами, даже партнершами намного моложе меня. Это достаточно просто даже для самых старых и омерзительных мужчин: существует множество lupanares и уличных noctilucae. Но у меня все-таки имелось преимущество, и мне не приходилось выбирать среди них. Куда бы я ни направился, везде были привлекательные молодые женщины, юноши и даже мальчики, стремившиеся угодить человеку столь высокого положения в обмен на маленький знак внимания, протекцию или просто в надежде поддерживать длительную связь — дабы иметь возможность похваляться, что они удостоились такой чести.

Но даже в обществе самых приятных случайных знакомых, был ли я при этом Торном или Веледой, неважно, я, увы, осознавал, что между мной и моими молодыми любовниками существует непреодолимая пропасть. Эти юноши и девушки, столь привлекательные в постели, не слишком стремились продемонстрировать ласку и соучастие после совокупления. Как Торну мне было невыразимо скучно лежать рядом с молодой женщиной и обсуждать с ней последнюю римскую моду. Как Веледа я зевал, когда молодой человек рядом со мной лепетал что-то относительно ставок на «зеленых» и «синих» вовремя игр в цирке. То же самое происходило, если Торн упоминал об осаде Вероны или Веледа заводила речь о косоглазом Страбоне: партнеры смотрели на меня с невыразимым изумлением, словно я, как старик, рассуждал о древней истории. Все чаще для того, чтобы при расставании избежать взаимных оскорблений, я избавлялся от этих молодых любовников и любовниц как можно раньше утром.

Я должен упомянуть еще кое о чем, и позвольте мне для наглядности сравнить нашу жизнь с кухней. Существует множество способов приготовить свинину с бобами. Но даже самый опытный повар в самой удобной, оснащенной всем необходимым кухне может приготовить это блюдо только этими способами и новых уже не придумает. А поскольку я испытал в своей жизни все комбинации, возможные между мужчиной и женщиной, включая и совсем уж необычные вариации между мной и моим братом-сестрой маннамави Тором, для меня в области плотских утех не осталось больше ничего, что могло бы вызвать лихорадку открытия или изумление. На мой взгляд, не существует плохого секса, но и хороший, очень хороший секс, даже самый лучший, после бесчисленных повторений теряет свою прежнюю прелесть и вкус.

Сыграло свою роль и еще одно обстоятельство: в последние годы Веледе стало сложнее добиваться любви, чем Торну. Хотя моложавое лицо и крепкая фигура у меня сохранялись, как я надеялся, дольше, чем у других женщин, — пока мне не исполнилось лет пятьдесят или около того, — я считаю, что даже прекрасная Венера с возрастом, должно быть, поизносилась. И если седеющие волосы делали herizogo Торна (как утверждали другие) «благородным и мудрым», а морщинки возле глаз придавали его лицу «грусть и мудрость», то что касается Веледы, ох, vái! — да сами спросите любую женщину, что та испытывает, когда видит все это в зеркале.

Однако я с лихвой воспользовался всеми отпущенными мне годами. Помните того молодого optio, с которым я познакомился в Равенне на церемонии венчания Теодориха? Так вот, я часто встречался взглядами с каким-нибудь молодым незнакомцем посреди ликующей толпы, или же в моем обеденном зале, или в городском саду — и все эти знакомства имели самые приятные последствия. Но со временем ламп в комнате или подсвечников на столе становилось все меньше, а сад погружался в сумерки, потому что я достиг того возраста, когда женщина узнает одну простую истину: темнота добрее, чем свет. И очевидно, настало время…

Так вот, в тот памятный день я сказал Гакату, молодому рабу-черкесу, благодаря которому удалось раскрыть заговор:

— За твою службу королю Теодориху, за содействие в разоблачении предателя Одоина тебе даруется свобода. С этих пор ты свободный человек. Более того, за твою помощь и за то, что ты ввел ее в дом Одоина, твоя названная старшая сестра Веледа также хочет отблагодарить тебя.

Помню, тем вечером Гакат несколько раз произносил самые почтительные для черкеса слова:

— Младший брат не может ни в чем отказать старшей сестре… любая просьба старшей сестры — это приказ для младшего брата…

Я изо всех сил старался не замечать, что юноша каждый раз отворачивался, или прикрывал глаза, или же сдерживал под конец вздох облегчения.

Однако я все-таки не смог себя обмануть. Именно поэтому Гакат оказался последним мужчиной, который имел дело с Веледой. Я запер на замок дом за Тибром и роздал все, кроме самых дорогих для сердца Веледы нарядов и украшений, а также продал или освободил всех рабов, которые прислуживали хозяйке особняка.

Похоже, уход Веледы со сцены в дальнейшем уменьшил также и активность Торна в этих делах. Хотя как Торн я до сих пор могу наслаждаться совокуплением — и делаю это, когда мне хочется, и надеюсь, что стану заниматься этим и на смертном одре, — но я уже больше не ищу с такой жадностью плотских наслаждений. И все реже и реже этим занимаюсь. Молодых возлюбленных я нахожу довольно пустыми и глупыми, а старых — просто невыносимыми. Тем не менее мужчины и женщины моего возраста, хотя я и не воспринимаю их как потенциальных любовников, духовно близки мне: понятно, что у ровесников сходные интересы и мысли, общие воспоминания. Вот почему я время от времени позволяю себе более спокойные радости в веселой компании за уставленным многочисленными яствами столом, предпочитая их более интимным удовольствиям, которые можно получить в постели.

Все это так, однако я должен с иронией отметить, что именно любовное приключение — в какой-то степени любовное — нарушило то безмятежное существование, которое, как я думал, продлится до самой моей смерти.

7

Все началось со сплетен, и первую такую сплетню принес мне бывший воин, а теперь уже давно caupo Эвиг. Еще в первый приезд в Рим я велел ему оставаться моим наблюдателем среди простонародья. Эвиг регулярно докладывал мне об их делах, мыслях, настроениях, обо всех происшествиях, даже самых незначительных, чтобы я в свою очередь мог всегда держать Теодориха в курсе дел простых граждан. Однажды, явившись ко мне с очередным докладом, Эвиг вскользь упомянул, что некая caia Мелания, вдова, только что прибывшая в Рим, купила прекрасный старый дом на холме под названием Эсквилин и наняла большое количество мастеровых, чтобы обновить его. Я, помню, тогда порадовался, подумав, что новая горожанка снабдит работой местных жителей, но ничего особенного в этом известии не усмотрел.