Читать книгу "История внешней разведки. Карьеры и судьбы - Леонид Млечин"

В отличие от суннитских политиков иранцы не мечтают о всемирном халифате. Они прежде всего иранские националисты и мечтают доказать всему миру свое величие и наказать многочисленных врагов. Шииты известны непримиримостью ко всем инакомыслящим. Аятолла Хомейни был предельно строг к неверным и нечестивым: «Если кто-то позволяет неверным продолжать играть роль развратников на земле, их окончательное моральное наказание будет еще более сильным. Таким образом, если мы убиваем неверных, чтобы положить конец их развратным действиям, мы в конце концов оказываем им услугу. Окончательное наказание для них будет меньшим. А разрешить неверным остаться жить — значит позволить им сделать больше нечестивых дел. Убивать их — значит совершать хирургическую операцию, исполнять волю Аллаха… Те, кто следует правилам Корана, знают, что мы должны подчиняться законам возмездия и должны убивать…»

Кто может поручиться, что люди, которые всю жизнь призывают к джихаду и мученической смерти, не отправят свою молодежь на священную войну против неверных? Кто может дать гарантию, что тегеранские политики и священнослужители не рискнут пустить в ход оружие, которое они создают? «Мы находимся накануне крупных событий, — обещал президент Ирана Ахмадинежад, — когда наша революция выведет на правильную дорогу все человечество».

А что касается истории с российским физиком, который согласился исполнить поручение ЦРУ и передал иранцам чертежи ядерного взрывного устройства (с дефектами), то остается неизвестным главное: как иранцы отнеслись к этим документам. Поверили и передали своим ученым для исполнения — тогда иранские ядерщики движутся по ложному пути? Или все же распознали искусно внедренные дефекты и отбросили подарок ЦРУ как фальшивку?

Американская разведка по-прежнему не знает ответа. Агентуры внутри иранского ядерного сообщества ЦРУ как не имело, так и не имеет. Американцы боятся, что есть только один способ получить ответ. Если иранская ядерная бомба все-таки будет создана, значит, операция американской разведки провалилась.

Наш человек в швейцарской тюрьме

Когда стало известно, что советский разведчик-нелегал не вернулся с задания, в Москве исходили из худшего. Его начальство в Главном разведывательном управлении Генерального штаба Вооруженных сил СССР не сомневалось, что разведчика, задержанного в Швейцарии, выдали на расправу белым расистам в ЮАР.

С Южно-Африканской Республикой у Советского Союза даже не было дипломатических отношений. Тем не менее сослуживцы обратились к руководству ГРУ с предложением признать его советским гражданином и тем самым спасти. Начальником Главного разведывательного управления Генерального штаба вооруженных сил был генерал армии Петр Иванович Ивашутин. Он сказал:

— Какой в этом смысл? Ему уже наверняка все кости переломали в Претории.

Генерал Ивашутин прежде служил в госбезопасности и нравы спецслужб знал хорошо.

В шпионских энциклопедиях говорится, что связник был задержан в Цюрихе возле Музея изобразительных искусств, рядом с горельефом Огюста Родена «Врата Ада», и что при аресте он предъявил сотрудникам швейцарской федеральной полиции советский общегражданский паспорт на имя Михаила Васильевича Николаева.

В реальности советский разведчик был арестован метрах в ста пятидесяти от роденовского горельефа. И паспорт у него был гражданина Соединенных Штатов. По этому паспорту за пять дней до ареста он приехал в Швейцарию на поезде из Западной Германии. Советского паспорта у него с собой не было и быть не могло. Он должен был выдавать себя за американца.

Николаев — имя из запасной легенды на случай провала, когда после ареста разведчик понимает, что от основной легенды придется отказаться. Признание в том, что он советский гражданин, позволяло поставить в известность об аресте наше посольство. При этом, разумеется, нельзя было признаваться в работе на разведку. Он и не признался. Швейцарцы и по сей день не знают, кого они тогда задержали.

Он работал с одним из самых ценных агентов военной разведки. Послать на встречу с ним советского человека, который находится в стране под официальным прикрытием, было опасно. Это означало провалить агента. С ним мог работать только нелегал, умело выдававший себя за иностранца.

Путь связника к агенту был тщательно продуман и подготовлен.

17 января 1983 года советский разведчик вылетел из Москвы в Хельсинки. В финской столице предъявил американский паспорт № К 1879823 на имя Дейла Поля Нельсона, родившегося в штате Миннесота 3 ноября 1934 года. Из Хельсинки на пароме перебрался в Стокгольм. Там сел на поезд и приехал в Копенгаген. В датской столице он провел ночь. На следующий день сел на поезд, который через ФРГ шел в Швейцарию.

21 января швейцарскому иммиграционному чиновнику он предъявил американский паспорт, но уже другой — № А 2678543, выданный на имя Рональда Винсента Мискела, родившегося в штате Иллинойс 30 марта 1934 года. Советский разведчик представлялся выходцем с американского Среднего Запада, потому что говорил по-английски с этим акцентом. В других случаях так же умело выдавал себя за канадца или немца.

Оба этих человека — Нельсон и Мискел — существовали реально, хотя и не подозревали, что под их именами действует советский разведчик. Они оба были очень похожи на советского разведчика — тот же возраст, рост, цвет глаз и волос. Почему он использовал два паспорта? В первом была пометка о приезде в Хельсинки. Проверка установила бы, что он прибыл из Москвы. Поэтому при въезде в Швейцарию он перешел на другой паспорт, который никак не позволял связать его с Советским Союзом.

У него было время погулять и кое-что прикупить. Нелегалу выдавали деньги на экипировку. В советские времена это было приятной привилегией. Он предпочитал вещи, сделанные в Соединенных Штатах. Утром покинул отель и сдал чемодан в камеру хранения на железнодорожном вокзале. Вечером он должен был уехать в Вену, оттуда вылететь в Москву. Задерживаться после встречи с агентом с секретными документами в руках опасно.

Место встречи с Рут Герхардт, женой агента советской военной разведки, на Хаймплац, возле музея, он выбрал сам. По оперативным соображениям. Помимо основного дня встречи определялись и два запасных. Всякий раз связному предстояло не меньше пятнадцати — двадцати минут простоять на месте в ожидании агента. Перед творением Родена стоять было проще. Если агент не пришел, можно непринужденно пройти в музей.

Советскому разведчику нравилась и сама Хаймплац, большая и пустынная, так что сразу можно было увидеть, кто находится на площади. Кроме того, на площади сходятся разные трамвайные маршруты. Можно было пройти от одной остановки к другой, сесть на трамвай и уехать.

Еще из окна трамвая советский разведчик увидел Рут Герхардт. Кроме этой миниатюрной женщины перед музеем не было никого. Возле общественного туалета стояли двое мужчин — молодой и пожилой. Они нежно шептались, и разведчик принял их за гомосексуалистов. В Швейцарии в ту пору люди нетрадиционной сексуальной ориентации встречались именно возле общественных туалетов.