Читать книгу "Присягнувшие Тьме - Жан-Кристоф Гранже"

– Это мое предположение.

– В моем отделении?

– Я понимаю, что эта мысль могла вас шокировать. Впрочем, у меня нет ни малейших доказательств, ни единой зацепки. Кроме того, что на периферии моего расследования маячит ибога.

Тюилье задумался.

– У вас есть еще сигарета? – спросил он наконец.

Я бросил ему помятую пачку, потом тоже взял сигарету. Комната постепенно превращалась в турецкую баню. Сквозь голубоватую дымку он пробормотал:

– Мир, в котором вы вращаетесь… чудовищен.

– Это мир того, за кем я охочусь. Но не мой.

В течение нескольких секунд мы молча курили. Я прервал молчание – мои мысли приходили в порядок:

– Если я прав, это означает, что мой преступник под каким-то предлогом появлялся в вашем отделении. Или же он был в числе специалистов, которые лечили Люка. Могу ли я получить список медиков, которые к нему приближались?

– Никаких проблем. Но поверьте мне, я знаю врачей, которые…

– Как бы там ни было, этот человек был информирован о том, что Люк проснулся. Кто об этом знал?

Тюилье понурился и почесал в затылке:

– Нужно было бы составить список. Доктора, но еще куча сестер и санитаров, администраторы… На самом деле довольно много народу. Не говоря уж обо всех пользователях Интернета. Новость могла распространиться многими путями. Наводкой мог послужить даже заказ специфических лекарств. – Тюилье снова поднял голову: – Если я правильно понял, Люк был не единственной жертвой?

– Да, прослеживается серия одинаковых преступлений.

– Ваш малый каждый раз оказывается у изголовья реанимированного?

– Нет, не всегда. Я полагаю, преступник обрабатывает и тех, кто побывал в коме много лет назад. Он пользуется их психической неустойчивостью. Увидев кошмар годы спустя после трагического происшествия, они, естественно, воображают, будто вспоминают свой предсмертный опыт.

Я почувствовал, как мое сердце стало учащенно биться. У меня возникло ощущение, будто из меня выкачали кровь. В моих словах, в моих размышлениях Пришелец из Тьмы принимал четкие очертания.

Творец «лишенных света».

Дьявол во плоти, терпеливо вербующий наемников в свою рать.

Невропатолог поднялся и дружески хлопнул меня по плечу:

– Пойдемте выпьем кофе. По-моему, вы перевозбуждены. Я напишу вам этот список. И дам вам также материалы об ибоге. Один из моих студентов изучал ее в прошлом году. Всегда найдутся любители этих психоделических штучек!

104

В пятницу вечером улица Мирра не обманула моих ожиданий.

Бары, набитые пьянью, кучки шушукающихся на тротуарах, жмущиеся к стенам наркоманы, застывшие у дверей шлюхи, говорящие только по-английски, – и регулярные патрули полицейских. Ночь была затуманена дождем, но я видел довольно четко. Ориентиром служила ибога. Как и «Невольники», мой Пришелец нуждался в этом растении.

Я вернулся к исходной точке.

К колдунье Фокси.

Вся лестница была в отблесках света, пробивавшегося сквозь тысячу дыр – сквозь щели в дверях, сквозь проломы в настиле. Керосиновые и газовые лампы, огоньки свечей создавали феерию нищеты. Я лез вверх по этой спирали, вдыхая запахи маниоки, подгоревшего масла и мочи.

Здоровяк на этаже Фокси узнал меня.

Он посторонился, давая мне нырнуть в квартиру, а затем вошел вслед за мной. Углубляясь в лабиринт комнат, я прошел мимо прихорашивающихся девушек: сидя на циновках в молитвенных позах, они смотрелись в зеркальца или с поразительным мастерством полировали ногти.

У святая святых – еще один цербер, лицо скрыто в тени. Мой спутник сделал ему знак, и тот пропустил меня. Я приподнял полотняный занавес. Грубые безделушки, сундуки, бутылочки, медленно дымящиеся палочки благовоний: все на своем месте.

Фокси была одна. Сидя на полу в просторном бубу, она отрезала и отправляла в рот кусочки пчелиных сот, хрупая их, как печенье. При моем приближении она захихикала.

– Honey, ты снова нашел ко мне дорогу, – сказала она по-английски.

– К тебе ведет много дорог, Фокси.

– Что тебе надо, мой принц?

– Все то же. Информацию о Массине Ларфауи.

– Старая история.

– Ты мне не все рассказала в прошлый раз. Ты ничего не говорила о черной ибоге.

Мед потек по ее впившимся в соты пальцам. Я встал на колено.

– Мне наплевать на твою незаконную торговлю, Фокси. Ты продаешь все, что хочешь, кому хочешь.

– Я не продаю черную ибогу. Это священное растение. Опасное для рассудка. Тебе никто ее не продаст.

Она не лгала: без сомнения, черная ибога была под запретом. Однако продукт распространялся в Париже. Замошский мне это подтвердил, а я доверял его источникам.

– Ларфауи ее достал. Как он это сделал?

– Темное дело. Я не хочу об этом говорить.

– Это останется между нами.

Она отложила золотистые соты и схватила меня за руку. Пальцы у нее были липкими. Она спросила:

– Ты помнишь о нашем договоре?

Я подтвердил, что помню. В свете свечей блестели ее шрамы. Она прищелкнула розовым языком:

– Замешаны мои девочки.

– Твои девочки?

Она кивнула с видом провинившегося подростка.

– Ларфауи попросил их ее достать.

– Через тебя?

– Я тебе повторяю, что в такие дела не впутываюсь! И этот корень не растет в моей стране! У них есть другие связи.

– С габонцами?

– С девчонками, которые знали одного колдуна. Ох уж эти негритянские дела!

– Когда ты их уличила?

– Перед самой смертью Ларфауи.

– Как?

– Торгаш явился ко мне. Умолять мамочку.

– О чем?

– Ему понадобилась черная ибога. Он думал, что я могу ему помочь. Он ошибался.

– Почему Ларфауи обратился к тебе? Он рассказал, что твои девочки торгуют?

– Все вывалил. Весь аж трясся. Ему позарез нужно было это растение. Для… особого клиента.

Кровь застыла у меня в жилах. Я почувствовал, что приближаюсь к Пришельцу из Тьмы.

– А что он тебе сказал об этом клиенте?

– Ничего. Кроме того, что тот требовал все больше и больше. И торгаш испугался…

– Когда точно это было?

– Я тебе говорю: за две или три недели до его смерти.