Читать книгу "Работа с риском (сборник) - Андрей Кивинов"

– Понравилось? Давай, еще налью. – Катя подняла чайник.

– Да, вкусно… Но наливать не надо… Нам пора уже. Мне еще в отдел.

– А мне добавь, – протянул кружку рыжий, – и не только чая. Я сегодня не на дежурстве, имею право. Хотя на дежурстве тоже имею.

– Ну вы уж постарайтесь этого злодея поймать, – попросила Катя, когда я поднялся из-за стола, – а то по улице ходить страшно. Изуродует ещё…

– Как же, поймают! – рассмеялся Игорь. – Они сейчас последние в городе по раскрываемости. Шефа вот-вот скинут. Или уже скинули?

Я опять был вынужден вступиться за честь совершенно незнакомого мне недоделка.

– Пупок развяжется скидывать. А раскрываемость – это временные трудности.

– Ну, конечно, кто бы сомневался… – опять хихикнул рыжий.

Не нравится мне этот типаж. Понтов много. Его б в Псковскую десантную дивизию строгого режима на пару деньков. К тому гаишнику в компанию. Мигом бы угомонился.

Я по старинному десантному обычаю незаметно сунул в карман джинсов пару плюшек и поднялся из-за стола.

– Благодарю.

– Привет Булгакову передавай! От Ершова!

В прихожей Катя протянула мне руку.

– Было очень приятно познакомиться.

Ах, какие глазки… И чего она в этом рыжем клоуне нашла? Гораздо симпатичней клоун белый. Вроде меня.

– Мне тоже.

– Защищайте нас.

– Они себя-то защитить не могут! – донеслась из комнаты клоунская реприза.

Достал, умник. Жаль, мы не в «Эрмитаже». Поглядели бы, кто кого защищает.

Катя обнялась и поцеловалась с Ксюхой, поблагодарила за подарок, произнесла дежурное: «Созвонимся, пока-пока», после чего мы покинули чужую жилплощадь.

Спускались пешком, по страшной темной лестнице. Иногда на ощупь.

– Ты на машине? – спросила Веселова между девятым и восьмым этажами.

Ах да, я ведь и забыл, что у меня есть машина.

– А зачем? Ты ж хотела узнать, пасут тебя или нет. Придется идти пешком.

– Да, да, конечно… Еще и лучше.

Ничего хорошего, но… На пятом этаже я поскользнулся на чем-то подозрительно неприятном и загремел по ступенькам, сильно потянув ногу. И только неимоверным усилием воли сумел удержать себя в рамках приличий.

– З-засранцы!!! Убью козлов!

– У нас тоже катушки часто воруют, – поддержала тему Веселова, – ты не очень ушибся?

Я мужественно простонал:

– Н-н-нет…

Ну вот и первые неприятности. Удивительно, что они не начались раньше, после истории с флэшкой. Чувствую, еще аукнется. Веселова как заколдованная, одни проблемы из-за нее.

Признаюсь вам откровенно, что «рубить хвосты» я не умею. У меня нет специальных очков с зеркалом заднего вида, нет фотографической памяти, нет напарника в кустах и спутникового навигатора. Придется учиться по ходу пьесы.

Сейчас на улице народу не много, надеюсь, не промахнусь. Мне, вообще, кажется, что Ксюха нагоняет страху. Ну зачем какому-то клиенту, даже сильно обиженному, устраивать слежку? Компромат собрать? Бред. По голове настучать? Для этого не нужно играть в шпионов. Встреть у подъезда и стучи, сколько влезет.

Но моя задача – не рассуждать, а действовать. Как подобает настоящим профессионалам.

Перед дверью подъезда я попросил Веселову подождать и сначала вышел сам. Осмотрелся. Ряды припаркованных машин. Поддатая компания на детской площадке. Под аркой негры избивают скинхеда, выкрикивая: «Долой ксенофобию!»

В общем, ничего подозрительного.

Я завязал шнурок, потер ушибленное колено и позвал Ксюху.

Она, как в прошлый раз, схватила меня под руку, и мы направились навстречу опасностям и приключениям, мужественно обходя препятствия в виде собачьих меток. Примерно раз в минуту я под благовидным предлогом оглядывался. Если за нами и следит какой-нибудь чел, то я его срисую. Белые ночи стоят на пороге, и мне не понадобится прибор ночного видения.

– Катя очень хороший человек, – продолжила щебетать Веселова вместо того, чтобы следить за вероятным противником. – Я так рада, что у них с Игорем все хорошо. Наконец-то ей повезло.

– Сомневаюсь. По-моему, какой-то он недоделанный. Гонору, как у Гитлера. Подумаешь, прокуроришка!..

– Главное, Кате с ним хорошо… А недостатки есть у каждого. Знаешь, мне кажется, что достоинства человека – это умело замаскированные недостатки. Не у всех, конечно, но у большинства. Например, если человек показательно щедрый, возможно, он в душе жадина. Если добряк, то злой. Наш шеф в офисе душка, а дома, говорят, от него все стонут. И наоборот, многие почему-то стесняются своих истинных достоинств. Добрый человек зачем-то прикидывается злодеем. Вроде так почетней. Ты согласен?

Я таращился по сторонам и прозевал ход ее рассуждений, поэтому утвердительно кивнул:

– Да, наверное.

– Так и Игорь. Наверняка он добрый, светлый человек, но зачем-то надевает такую маску. Стесняется своей доброты.

Ну она сказанула… Прокурор стесняется своей доброты. Взятки, наверное, брать не стесняется, да людей невинных по заказу сажать. А доброты стесняется. Бедняжка. Надо ему розового зайчика подарить.

– Ты ведь тоже добрый, а хочешь казаться… Другим.

– С чего ты решила, что я добрый?

– Это сразу не объяснить. Иногда людей чувствуешь… Вообще, вы с Игорем молодцы. Сейчас органы только ленивый грязью не поливает. И оборотни, и взяточники. Но я, например, не могу представить, чтобы ты брал взятки. Это для тебя противоестественно.

Тут она трижды права. Действительно, ведь, не беру. Не дает никто. Поэтому согласно кивнул гордой головой.

– Ты и в милицию пошел, потому что добрый.

Видела б она добряков из лагерной администрации или «Тайфуна»[42]. Тоже, по большому счету, менты. Какие ж они славные! И, главное, весят много. Килограмм по сто доброты на брата. Не спрячешься, затопчут.

– Хм… У нас разные работают.

– А, помнишь, ты мне место в метро уступил, когда нас в Эрмитаж возили. Никто из наших ребят не уступил, кроме тебя. Я ж говорю, добрый.

Чего она про доброту заладила? Не мог я ей уступить место по определению. Меня бы заклеймили позором порядочные сверстники, а на физкультуре забросали бы гранатами для метания.

– Нас возили в Эрмитаж?

– Конечно. На выставку импрессионистов.

Да, что-то было. Я тогда купил пирожок в ларьке, и у меня прихватило живот. Аж сидеть не мог. Пришлось встать. А она на свой счет приняла. И до сих пор помнит.

Точно чокнутая. Надо с ней ухо держать востро: психи непредсказуемы.