Читать книгу "Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев"

Костя лихорадочно соображал. Ляпнуть, что малолетка, где-то на территории, типа, в туалет отошел, мол, сейчас приведу… Глупее нет объяснения. Сказать, что уже отпущен восвояси?.. Можно, но где гарантии, что опергруппа ФСБ не торчит у входа в кубрик в ожидании команды на осмотр жилых помещений…

— Отпустил я его, — глухо ответил оперативник, — лень было ахинею его слушать… Дел своих навалом, дело номенклатурное по НВФ в порядок надо привести…

Катаев поднял голову и зло посмотрел на своего начальника. Жоганюк, не выдержав его взгляда, отвернулся.

— Послушай меня еще разок, — вновь задушевно начал Слюняев, — еще раз оцени, кхех, масштаб своей проблемы… Вот сидишь ты сейчас, Зою Космодемьянскую из себя корчишь, а ведь по-любому ты в жопе…

Подполковник начал загибать пальцы в пухлый кулачок:

— «Духа» ты забрал, раз. С «чехом» — посредником вчера ты контактировал, два. У нас «квитанции»[68], кстати, даже есть. В прокуратуре усиленно интересовался окончанием срока содержания, три. Что еще нужно, чтобы спокойно сесть в тюрьму?

— За что в тюрьму-то?! За то, что солдат из плена вытащить хотели?!

— А может, ты ошибаешься, а? — перешел на вкрадчивый полушепот подполковник, — может ты-то и хотел пленных вытаскивать, а вот твои старшие товарищи деньжат решили по-легкому срубить?..

— Как это? — Костя уже начал понимать, куда клонит куратор, но решил еще немного «поизображать тупого».

— Я тебе объясню…

Слюняев взял со стола ту самую непрозрачную папочку:

— Вот здесь у нас материалы по вашим схемам. Объяснения родственников Увалатова и Бадалаева… О том, какие деньги и за что они заплатили посреднику… Ну и их самих, разумеется. О незаконных методах дознания, пытках и прочее… Все это, в первую очередь, касающееся тебя, через полчаса может оказаться в прокуратуре…

— Там написано, что я какие-то деньги брал что-ли? — Катаев почувствовал, как противно затяжелел подбородок и упрямая злоба вот-вот плеснет на холеного подпола, — или меня «духи» опознали за оплеуху?

— Ты что быкуешь-то?! — опередил своего шефа капитан, — тебе пока по — хорошему предлагают!

— Что предлагают-то?! — сорвался опер, — пока только в жулики меня записываете! Что мы сделали — то никак не пойму? Все оперслужбы на таких схемах работают!

— Все работают, да не все бабки с «чехами» делят! — рубанул Слюняев, — а только ваша бригада! Детективы провинциальные!

— Я тебя, Катаев, предупреждал… — скрипнул из своего угла Жоганюк.

Внимания на него никто не обратил. Также как никто и не вспоминал, что в представлении на орден Мужества, Николаю Ивановичу поставили в заслугу «руководство спецоперацией по освобождению военнослужащих федеральных сил».

— Короче, старлей, слушай расклад, — вновь сунул руки в брюки Слюняев, — или ты сейчас даешь подробные показания как Рябинин и Сулейман пилили деньги, полученные за пленных, как вовлекли в эту схему тебя и что планируется по сегодняшнему малолетке… Или мы реализуемся по тебе. Конечно, не хрен показатель, но ты сядешь… Уяснил?

В кабинете из-за большого количества крупных мужских тел, дышать становилось невыносимо. Капли липкого пота медленно сползали под камуфляжной курткой. Косте показалось, что и за пределами штабного здания атмосфера, сгустившись, упруго давит на стены.

Ему ясно давали понять стоимость собственной свободы. Показания, не соответствующие действительности. Он — не основная цель этой псевдоразработки, он вообще не цель. Он — слабое звено, через которое уберут неугодного системе, занимающегося непрофильными мероприятиями, Рябинина. В подтверждение этих мыслей, видимо истолковав его молчание согласием, Слюняев ухмыльнулся:

— Да не переживай ты так. Никто крови-то не хочет… Условняк твой Рябинин выхватит и на пенсию с Богом пойдет…

Жоганюк и капитан ответно разулыбались. Лишь фэйс продолжал бурить взглядом бритую голову Катаева.

Сердце, поначалу мелко молотившее где-то внизу, вдруг заухало боксерским молотом. Медленно поднимая глаза на старших офицеров, Костя уже знал, что прозвучит из пересохшего горла.

— Не знаю я ничего… Ни про деньги, ни про посредников… — темнея лицом, еле выговорил он, — пацанов мы без всяких денег вытаскивали… Вам, товарищ подполковник, по ходу этого не понять… А малолетку за ворота я лично вывел, где он сейчас мне неизвестно…

— Понятно… — протянул Слюняев и повернулся в сторону эфэсбэшника, — ну что, Олег Михайлович, начнем, так сказать, официальные мероприятия…

Фэне отпрянул от стены и задумчиво потер подбородок. Все милицейские чины выжидательно пялились на его, наливающееся сурьмой, лицо.

— Товарищ подполковник, — непонятно к кому обращаясь, обронил Олег Михайлович, — разрешите мне с товарищем старшим лейтенантом тет-а-тет пообщаться… Минут пять, больше не понадобится…

Капитан живенько вскочил из-за стола, Жоганюк также подал корпус вперед, лишь Слюняев, перед тем как выйти, уточнил:

— Группу попридержать пока, или…

— Никаких движений не предпринимать, — резко ответил Олег Михайлович, — ждите меня в кабинете начальника.

Косте показалось, что Слюняев и компания, изобразив сценический поклон, словно упорхнули с балетной сцены. Так наиграно это выглядело.

— Ну что, опер, — присел напротив эфэсбэшник, когда дверь за милицейским руководством закрылась, — еще раз про другой уровень поговорим? Может чего и срастется?

Катаев прислушался к интонациям. Злорадства, угрозы или фальши он не услышал. Перед ним сидел здоровый уставший мужик. Вот только швейцарские часы «Лонжин» на мощном запястье слегка смущали.

— Коммерс один подарил, — перехватил его взгляд Олег Михайлович, — лет пять назад, когда мы его от «дагов» вытащили… Денег все хотел дать… Смешной…

Он остро глянул в глаза Катаеву:

— Послушай, опер, на эту минуту все против вас. Однако я еще не принял для себя никакого решения… Такое, кстати, со мной очень редко бывает. Вроде все на мази, материал собран, следаки готовы, «тяжелые»[69]копытами землю бьют… Но вот хочется с тобой потолковать, прояснить один важный момент… Ты свежий, меня обмануть не сможешь…

— Я и не собираюсь, я…

— Подожди, — поморщился от молодой поспешности фэйс, — мне не оторопь на голубом глазу нужна, а нормальная мужская правда… С четким и ровным объяснением. Не будет ее — сядете все, обещаю. Ясно?

— Да за что сядем-то!? — приглушенно взорвался Катаев, оценивший человеческий подход к своей персоне, — объясните, в чем мы накосячили!?

— Я попробую, — не подхватив его эмоциональной эстафеты, ответил Олег Михайлович, — Вот смотри: десяток оперов уголовного розыска, хрен знает из каких вообще городишек, вдруг, ни с того ни с сего, начинают плевать на четкие указания своего руководства, на поставленные задачи… В конце концов, даже на обслуживаемую территорию! И лезут в такую ж…, что поневоле задумаешься: а зачем? Что им надо-то? Помереть по-быстрому? Или орденов заработать? Так не заработали, сам знаешь…