Читать книгу "Порою нестерпимо хочется... - Кен Кизи"

– Круто, – говорю я. – Я имею в виду отогнать плоты по такой высокой воде… Учитывая, что Орланд, Лейтон и прочие откололись.

– Я знаю, что будет круто, черт побери! Я не об этом спрашивал…

– Эй! – щелкает пальцами Джо. – Я знаю: можно будет договориться, чтобы «Ваконда Пасифик» прислала нам немного своих рабочих! – Он страшно возбужден. – Понимаете, они должны будут нам помочь, понимаете? Не захотят же они терять всю свою зимнюю работу на лесопилке. Буксир мамы Ольсон и несколько из «Ваконда Пасифик» – и мы, будьте любезны, снова у Христа за пазухой, в тепленьких его ладошках.

– Об этом будем думать, когда придет время. – Старик отталкивается от ствола. – Сейчас главное, сможем ли мы все сегодня сделать? Мы – втроем?

– Конечно! Конечно сможем, ничего особенного…

– Я тебя спрашивал, Хэнк…

Я знаю, что меня. Сощурившись, я смотрю сквозь голубую струйку дыма на папоротники, гаультерию и ежевику, мимо толстых, черных стройных стволов этих деревьев на реку и спрашиваю себя: «Можем или не можем?» Но я не знаю, я просто не знаю. Он сказал: втроем. То есть вдвоем и один старик. Два вымотанных мужика и один старый калека. «Безумие», – говорю я себе, и я знаю, что должен ответить ему: «Нет, слишком опасно, к черту, забудем…»

Но в этот момент он почему-то перестает казаться мне старым калекой. И я стою рядом уже не с замшелым и одичавшим безумцем, а с молодым и ярым парнем, только-только вышедшим из прошлого, готовым поплевать на ладони и начать сызнова. Я смотрю на него и жду. Что я могу ему ответить? Если он говорит «сдюжим», – ладно, может, ему виднее, пусть руководит. «Я тебя спрашиваю, мальчик…» Потому что если я что и понимаю, так это то, что удержать этого старого рубаку можно только дубиной и тросом, поэтому я говорю – «ладно». «Ладно, Генри, давай попробуем». Ты, вероятно, знаешь о лесоповале больше, чем я и Джо, вместе взятые. Так что ладно, давай валяй. Направляй. Я у стал от ответственности. Мне есть о чем подумать. Бери на себя. А я… я буду только подчиняться. Вот это мне нравится. Я устал, но буду работать. Если ты берешь на себя. Если ты будешь мне указывать и направлять, – отлично, тогда все тип-топ…)

После того как Гриссом осмеливается попросить меня уплатить за журнал, на который я разлил кофе, я решаю пойти хандрить в другое место. Я пересекаю улицу и вхожу в кафе «Морской бриз» – апофеоз порционной Америки: две официантки в обвисших форменных платьях болтают у кассы; следы помады на кофейных чашках; пластиковые миски с пончиками; на стене, над рекламой кока-колы, календарь… идеальное место для человека, намеренного созерцать собственную природу.

Я вскарабкался на обитую кожей табуретку, заказал кофе и взялся за бесплатные пончики. Одна из официанток, та, что пониже, принесла мой заказ, взяла деньги, дала сдачи и вернулась к кассе, скрасить одиночество своей скучающей товарке… так по-настоящему и не обратив на меня внимания. Я поедал пончики и орошал свои тревоги свежим кофе, пытаясь не загадывать наперед и не задавать себе вопроса: «Чего я жду?» Тем более что последний тут же порождал бессмысленную погребальную песнь. Древний холодильник возносил свои жалобы в битком набитой кухне, а порционное блюдо отсчитывало время в прохладных секундах и черствых минутах…

Дождь на склонах холма усилился. Мужчины принялись за работу. Хэнк рвал стартер пилы, недоумевая, почему по сравнению с весом его собственных рук она кажется легкой как перышко. Генри мерил шагами стволы, выбирая направление, в котором их надо валить, и проклинал себя за то, что не захватил пластикатовый мешок или что-нибудь еще, чтобы обмотать загипсованную ногу – она вся пропиталась водой и весила уже неизвестно сколько.

Джо Бен поскакал вниз, к своему бревну, с которым он возился до того, как его отвлек свист Хэнка. Грязь, облепившая его ботинки, с каждым шагом отваливалась, и ему казалось, что он чуть ли не взлетает. Он вообще чувствовал себя живее и бодрее, чем обычно. Все шло отлично. Что-то тревожило его утром – он даже не мог вспомнить, что именно, – но теперь все шло так, как ему хотелось: драматическое появление старины Генри, сообщение о поднимающемся уровне воды, лаконичное обсуждение ситуации и это чувство, словно слушаешь духовой оркестр, – оно забрезжило еще во время разговора: разобьемся в лепешку, но мы должны это сделать, мы должны, черт побери! Да, парень! Трубный глас университетского идеализма и решительности – то, что он любил больше всего на свете: разобьемся в лепешку, но должны, должны, должны! – снова и снова повторялось у него в голове, пока постепенно слова не изменили свое звучание и не превратились в «сделаем, сделаем, сделаем!» – и когда я оперся о бревно, чтобы перепрыгнуть через него, то почувствовал, что сейчас просто улечу, если не схвачусь за что-нибудь, – ведь оно уже было готово, совсем готово, когда свистнул Хэнк, – только толкнуть пару раз, чтобы оно перевалило через валун. Сейчас поглядим…

Джо обошел дерево и взглянул на рычаг. Домкрат был поднят на максимальную высоту, с одной стороны упираясь в валун, с другой стороны глубоко войдя в кору дерева. Если начать его опускать, бревно подастся на несколько дюймов, пока он не укрепит домкрат за другой валун. «К черту!» – произнес он, рассмеявшись вслух, и добавил про себя: «Не уступлю ни дюйма!» Он взгромоздил свое аккуратное тельце поверх рычага, упершись плечами в валун, а ногами в дерево. «Сейчас я т-т-тебя, да будешь ты смыто а-а-а-а! в море! да!» Бревно перевалило через валун, набирая скорость, наскочило на пень, снесло его и стрелой скользнуло с холма, приземлившись в полуярде от реки. Отличная работа! «Эге-гей! – закричал Джо Хэнку и Генри, которые наблюдали за ним сверху. – Видали? Без проблем. Может, ребята, помочь и ваше столкнуть?»

Взяв домкрат под мышку и посмеиваясь, он заскользил вниз. Маленький транзистор, потрескивая, подпрыгивал у него на груди:

Знаю о твоей любви, Будем счастливы мы, Нам никто не нужен, Только мы одни…

Все тип-топ – сейчас я подведу рычаг под бревно, а потом начну вывинчивать его плечо.

Винт рычага медленно впивается в сочную кору дерева, которая трещит и шипит, по мере того как он уходит в нее все глубже и глубже. Наконец бревно сдвигается на несколько футов, замирает, а затем, сметая заросли папоротника и ежевики, несется к реке. «Да, сэр, видите, все отлично!» Он поднимает домкрат, перекидывает его через плечо и, фыркая и смеясь, на четвереньках ползет в гору, как паук, спасающийся от наводнения. Когда он добирается до дерева Хэнка, лицо его красно и покрыто царапинами. «Хэнкус, ты что, до сих пор не спилил эту хреновину? Генри, похоже, после того как мы сделаем свою долю, нам придется помогать этому бездельнику!»

Он перескакивает через дерево с такой легкостью, словно грязь, налипшая на его ботинки, обратилась в крылья: можете сомневаться в глубине души сколько угодно, но он сделает, черт побери, он добьется своего!..

Индеанка Дженни что-то бормочет про себя, сидя в своей лачуге над астрологической картой, покрытой таинственными пересекающимися кольцами. Ли потягивает кофе в «Морском бризе». Дома Вив заканчивает мыть посуду и прикидывает, чем бы заняться дальше. С тех пор как Джэн с ребятишками перебралась в новый дом, дел стало совсем мало. Хорошо жить самому по себе. С Джэн и ребятами было весело, и теперь я буду скучать по ним, но все-таки лучше жить одной. Господи, о Господи, до чего же здесь тихо…