Читать книгу "Неизвестная война - Отто Скорцени"

Служебные поездки привели меня в Аргентину, где я был принят генералом Пероном. Мне довелось также побывать и в Каире. Президент Гамаль Абдель Насер сообщил мне, что очень хотел бы видеть Египет развитым государством в промышленном и экономическом отношении, — в этом плане он надеялся на помощь Запада, особенно Соединенных Штатов.

В 1951 году в Каире присутствовала немецкая военная миссия, которой руководил генерал Вильгельм Фармбахер, также после падения короля Фарука оставалась гражданская миссия, возглавляемая доктором Фоссом, бывшим директором предприятий «Шкода». И Фармбахер, и Фосс отличались осторожностью, они не хотели, чтобы в их группах оказались бывшие члены войск СС.

Во время моей второй поездки в Каир Насер дал мне прочитать толстую, состоящую из ста страниц машинописного текста тетрадь. Просмотрев несколько страниц, я сказал полковнику:

— Но ведь здесь речь идет о конфиденциальных вопросах, касающихся политики египетского правительства!

— Пожалуйста, прочтите до конца.

В тетради оказались напечатаны очень выгодные предложения русских, касающиеся строительства плотины в Асуане и большой военной помощи.

Когда я закончил читать этот документ, полковник Насер сказал примерно следующее: «Мы, арабы, не торопимся и умеем ждать. Я абсолютно не опасаюсь, что наш народ привлечет полностью противоречащий нашей религии марксизм-ленинизм. Лично я являюсь сторонником Запада, и только в случае отказа в помощи со стороны Запада меня вынудят принять помощь с Востока. Предложения, которые вы прочитали, я не приму ни через месяц, ни через полгода».

Тогда я спросил полковника Насера, подтвердит ли он нашу беседу в случае, если у меня возникнет необходимость сослаться на нее в общих чертах. Он согласился.

Мне отлично было известно, что в Каире американские и британские спецслужбы не спускали с меня глаз. Я не очень удивился, когда после возвращения в гостиницу «Семирамис» очаровательная гречанка по происхождению, но американка по духу вручила мне приглашение от американского военного атташе на прием, устраиваемый этим вечером. Я отправился туда. После часовой беседы полковник спросил меня, можем ли мы поговорить с глазу на глаз. Мы прошли в его кабинет.

— Прошу прощения за бесцеремонность, — сказал он, — но мы солдаты, и лучше говорить откровенно. Мне известно, что сегодня после полудня вы встречались с президентом Насером. Аудиенция продолжалась более двух часов! Конечно, мне не хотелось бы выглядеть бестактным, но могу ли я спросить, о чем вы беседовали?

— Ваше любопытство мне понятно, и я могу его удовлетворить. Мной там было сказано немного, я в основном читал и слушал.

Вышло так, что сказанное мной подтвердило информацию полковника, полученную ранее и отправленную уже в Вашингтон. Он попросил разрешения сослаться на мою фамилию в телеграмме, которая будет отправлена этим вечером в Вашингтон. Я не имел ничего против.

Однако политика Соединенных Штатов в отношении Насера абсолютно не изменилась — его считали коммунистом. Таким образом, Египет и арабский мир оказались впихнуты в советский блок. Через четырнадцать месяцев после нашей беседы полковник Насер подписал договор с СССР.

В 1969 году я также познакомился с Ибн Талал Хусейном, королем Иордании, властелином, вынужденным постоянно опасаться за свою жизнь, так как на него было уже совершено много неудачных покушений! В 1965 году мне довелось беседовать в Южной Африке с доктором Хендриком Вервером, убитым в резиденции парламента в сентябре 1966 года уборщиком залов, Димитром Цафендосом. Я также встретился во время той поездки с нынешним президентом, а тогда министром иностранных дел Бальтазаром Д. Форстером, интернированным во время последней войны в концентрационном лагере в Коффиефонтейн под номером 2 229 342, а позже посаженным под домашний арест, так как он принадлежал к числу наиболее активных сторонников независимости своей родины. Движение за независимость называлось «Брандвахт» и 80 процентов буров в возрасте 20–50 лет до конца войны находились в тюрьмах или под домашним арестом. Они получили независимость в результате референдума, проведенного 5 октября 1960 года, и Южная Африка вышла из Содружества. Буры, территорию которых включили в состав Британской короны в 1877 году, ожидали этот день более восьмидесяти лет.

Я был в служебных поездках в Португалии, Конго (но именно в Мадриде встретился с живущим в изгнании несчастным президентом Моизе Чомбе), Кении, Греции, Парагвае и Ирландии, где хотел разводить овец. Однако мне приписывали совсем не мирные цели.

Тридцать лет существует что-то вроде «мифа Скорцени». Мне не удалось бы привести даже сотую часть абсурдных публикаций, чаще всего недоброжелательных, на тему моих мнимых подвигов. Признаюсь, что до 1960 года я старался просматривать публикации подобного рода, у меня даже хранятся тысячи газетных вырезок, рассказывающих о моих небывалых приключениях. Дело даже не в том, что у борзописцев иссякла фантазия, просто все эти байки надоели мне.

Только что я снова просмотрел их. Посмотрим, чем я занимался после 1950 года.

До того как мне довелось побывать в Аргентине, оказывается, я уже командовал сухопутными войсками этой республики, а генерал Адольф Голланд, бывший генеральный инспектор истребительной авиации Люфтваффе, и полковник Рудель командовали ее военно-воздушными силами.

После моего двухнедельного пребывания в Каире на страницах «Дейли Скетч» в 1954 году меня обвинили в том, что я обучал египетские подразделения «искусству убийства британских офицеров и солдат».

В Лондоне есть настоящие суды и строгий закон о печати, поэтому я возбудил дело против «Дейли скетч», в результате которого редакция вынуждена была выплатить 10 000 фунтов стерлингов компенсации и покрыть расходы на процесс. 5000 я передал английскому Красному Кресту для британских военных инвалидов, а 5000 — немецкому Красному Кресту для немецких инвалидов.

После того, что мне сообщил отец Сикстус в Нюрнберге, я пришел к выводу, что существовало, по крайней мере, два Скорцени. Об этом также сообщалось в еженедельнике «Вохененд» в июне 1950 года. С 1944 года у меня был двойник, немного ниже меня ростом, по фамилии (настоящей или фальшивой, не знаю) Фовинкель. После операции, во время которой какой-то доктор воспроизвел мои шрамы у него на щеке, нас невозможно было отличить. Автор этой сенсации утверждал, что он искал фотографию, где я и Фовинкель стояли бы рядом. Кажется, ему не удалось ее найти. Проблема заключалась в том, что никто не знал, то ли Фовинкель, то ли Скорцени колесят по миру.

Мировая пресса в водовороте горячих и холодных войн не сомневалась в том, что именно я подготовил кое-где несколько революций и организовал «Нацистский интернационал» или «Паука»[281]— таинственную мафиозную организацию, занимающуюся различной преступной и подрывной деятельностью.