Читать книгу "Схаас - Игорь Мерцалов"

— Конечно я, о прекрасная дева, ты совершенно права.

— Пин, дружище, — с облегчением вздохнул Джон (ему, сказать по правде, вдруг сделалось страшновато). — Где ты спрятался? Выходи.

— Нет, ты совершенно ничего не помнишь, напрочь забыл все мои привычки. Ну что мне делать на солнце?

— Ох, прости, разумеется, ты прав. Так, может, мы к тебе?

— Залезайте, — последовал ответ.

— А может, лучше встретимся, например, в тени ясеня? — спросила Изабелла, критически осматривая стену кустарника.

— Ладно, уговорила.

Дерево росло буквально в трех шагах, его густая крона надежно защищала от полуденного солнца. Там и встретились «давние» знакомые.

Пин нисколько не изменился на вид, разве что стал благообразнее, хотя в повадках его сквозило что-то мальчишески-озорное.

— Да вот, привык к новой жизни. Хранить леса теперь трудновато: и Первозданной Силы нет, и люди стали понапористей. Зачаровал несколько местечек, по ним и брожу, а в свободное время что делать? Над людьми пошучиваю. Они вообще-то неплохие, но, на мой взгляд, поглупели изрядно.

— Как же ты остался? Или Хранители не стали уходить?

— Почему же не стали? Мы, если что решим, то обязательно делаем. Просто надо было кому-то все же остаться, негоже совсем без присмотра землю бросать. Бы, надеюсь, про своих друзей-то не забыли? Хотите небось узнать, что с ними сталось?

— Бен и Гарри? Конечно, хотим! — в один голос откликнулись Джон с Изабеллой.

— А как насчет угощения? Я, знаете ли, пристрастился к человеческой еде — лет этак двести последних. Крестьянам больше на ум ничего не приходит, кроме как подкармливать, ну а мне много и не надо, только уж закон у меня суров: ты — мне, я — тебе, и даже ради таких гостей, как графы, я свои законы менять не намерен.

— Да, вы, Хранители, народ принципиальный. — Джон снял с плеча походную сумку. — Нынче такая закуска на лоне природы называется пикником…

— Да знаю уж!

— Это я Изабелле поясняю. И ни один пикник в благословенной Англии не обходится без сэндвичей, каковые я и прихватил. Тебя раньше угощали сэндвичами, Пин?

— Было пару раз, — чинно кивнул тот, оглаживая бороду. — Очень мне это понравилось, надо отметить.

Два человека и лесовик уселись на траве. Джон расстелил скатерку, к сэндвичам добавился термос с чаем, на который Пин налегал с явным удовольствием.

Что-то в нем все-таки изменилось — при видимом благообразии манеры его сделались вольнее (чтоб не сказать — фривольнее), он стал словоохотлив и общителен. А главное — совсем не тянуло, глядя на него, вспоминать некоторую напряженность их расставания, и это немало порадовало Джона.

— Так что стало с Гарри и Беном? — не унималась Изабелла.

— Сначала еда, — ответил Пин, но вскоре сам не выдержал и начал рассказ, хранимый им столько веков: — Умора с ними была, вот что, бедлам и потеха. Оно конечно, кому как, а я чуть не лопнул со смеху, пока наши пытались отвести Гарри от Вязового Чертога. Смута у нас к тому времени еще не улеглась, хотя уже и было известно, чем кончилось дело в вашем замке, и орки уже назад подались — ворчали, конечно, но тут уж мы всем миром позаботились, чтобы дорожка к Вратам легла им ровненько и без заминок. Об этом Аннагаир попросил. Бенджамин к тому времени уже поправился, но еще слабым был, так и жил у нас. А потом Пэру пришла в голову глупая мысль обменять человека на какие-нибудь сокровища из горы. Мол, тогда у нас своя Первозданная Сила будет. И стал Бен числиться у нас пленным, хотя и не сразу об этом узнал. Аннагаир, когда во второй раз заходил, посмеялся над Пэром и посоветовал ему ерундой не заниматься — по-своему, конечно, величаво, как он умеет, — но разве на Пэра так легко найти управу? Что ему тень эльфа, он же сам себе указ. А тут и Гарри заприметили — сразу ясно, зачем в чащу ломится. Вот тут и пошла потеха. Его, значит, крутят, сам Пэр лично с дороги сбивал, а Гарри, такое дело видя, сердится и упрямо вперед идет. Я собрал единомышленников, и стали мы под чары Пэра подколдовывать, чтобы помочь великану, так чуть себе хуже не сделали. Пэр у нас крут бывает, всех в дупло загнал и чарами запечатал — ни войти, ни выйти, только что осматриваться можно. Вот и видели мы из дупла, как он еще три дня заставлял Гарри круги нарезать вокруг Чертога, а на четвертый день сдался. У нас ведь у самих уже чуть было война не началась. И то сказать, многим не по душе пришлось, что Пэр три десятка славных лесовиков в дупле держит. А ну как ему это дело понравится? Дупло-то, чай, не одно, приди ему что в голову, дупел на всех хватит. А и такие были, кому только и надо, чтобы спорщиков запрятать куда подальше.

Да еще прибавь недавние разговоры — никто еще толком не знает, уходить нам или нет, да Первозданная Сила схлынула, да орки чуть было не развелись как встарь, — есть от чего умам помутиться! Да и Бен тоже хорош, его-то в дупло не засунешь, ходит по Чертогу, все видит, все слышит, то слухи дурацкие распускает, то прямо против Пэра речи ведет… Но если по совести сказать, то, что не пошли лесовики друг на друга с дубьем да дрекольем это Бена заслуга. Ну и Гарри, конечно, тоже, он за то время, что на одном месте топтался, в такой гнев вошел, что рядом с ним глупо было промеж собой-то драться. И то ведь сказать, силушка у Гарри немереная, где же видано, чтобы человек сразу полусотне лесовиков противостоял? Он ведь хоть и медленно, хоть и кругами, а приближался. Когда Пэр понял, что не осилить ему великана, он только что не на коленях умолял Бена выйти навстречу Гарри, чтобы, значит, сразу его успокоить. Ну а Бен что, малость поотнекивался для престижу, потребовал меня со товарищи выпустить, еще пару обещаний по мелочи с Пэра взял да и вышел. Так вот все и обошлось. Очень жалел Бенджамин, что с вами не попрощался. Погостили они у нас денек, а тут и снова Аннагаир пришел, про Исход говорил — это чтобы наши мудрецы чего не перепутали в предначертаниях Судьбы. Ну ему не привыкать, как я понял, целые народы уговаривать, чтобы шли куда следует. Тогда вот я и вызвался остаться. Бен и Гарри, как узнали, так и просили меня передать вам, коли увижу, кучу всяких красивых слов. Сами-то слова я, может, и запамятовал, но все в том смысле, что любят они вас и уважают.

— Спасибо тебе, Пин, — сказала Изабелла. — Других слов и не нужно. Мы часто вспоминаем их и тоже жалеем, что не смогли попрощаться.

— Бен сказал, что благодарен сэру Джону за урок. А Гарри сказал, что благодарен за все, а главное — за пример.

— Добрый Гарри, — вздохнул Джон. — Он и не знал, что сам был для меня примером. Они вернулись в замок?

— Да. Еще много лет служили сэру Томасу верой и правдой, оба женились и оставили кучу детишек. Первенцев оба назвали Джонами, а дочек — Изабеллами. Правда, сыновья в основном у Гарри рождались, а Бен, как ни старался, кроме одного парня подарил миру шесть невестушек. Кстати, если вам это интересно, сэр Томас тоже над именами для первенцев долго голову не ломал.

— Конечно, нам интересно, Пин, — сказал Джон. — Нам еще многое интересно. Эх, если бы ты мог зайти ко мне в замок…