Читать книгу "Лучший из лучших - Уилбур Смит"

Во внешнем ряду еще одна лошадь упала, сбросив всадника, потом рывком поднялась и встала на трех ногах: правая передняя безжизненно повисла, как носок на бельевой веревке. Сброшенный всадник прихромал обратно, вытащил из кобуры на поясе револьвер и выстрелил дрожащему животному между глаз.

– Зря пулю перевел! – во всеуслышание заявил Вильсон. – Больше не тратить боеприпасы на ерунду!

Они медленно продвигались вперед. Клинтон вдруг заметил, что Вильсон перестал следовать вдоль колеи и постепенно уводил отряд на восток – правда, определить стороны света было нелегко: солнце по-прежнему пряталось в низких серых облаках.

Внезапно колонна остановилась. Стихла непрерывная пальба спрятанных в лесу стрелков.

Вильсон вывел отряд в чудесную рощу, похожую на парк: под величественными мопане росла короткая зеленая травка; некоторые деревья достигали шестидесяти футов в высоту, стволы с морщинистой корой изгибались, точно вылепленные из глины.

Видимость была хорошей: деревья росли негусто. Поперек дороги выжидающе вытянулась цепью армия Лобенгулы. Сколько тысяч воинов там собралось, подсчитать было невозможно: задние ряды прятались в лесу. Пока маленький отряд рассматривал своих противников, те приступили к окружению, испытанной тактике зулусов со времен короля Чаки – джикела.

«Рога» раздвинулись: с флангов выбежали вперед самые молодые и быстрые воины, проносясь по лесу со скоростью лесного пожара. Кончики «рогов» сомкнулись позади отряда белых, точно сеть вокруг стаи сардин, и снова все замерло.

Лицом к лицу с дозором стояли опытные, закаленные ветераны – «грудь быка». Когда «рога» смыкаются, именно «грудь» наступает на врага и уничтожает его, но сейчас неисчислимые ряды воинов чего-то выжидали, молча наблюдая за противником. Щиты у них были черно-белые, в головных уборах – угольно-черные и пенисто-белые перья страусов, юбки из пятнистых хвостов циветт. Матабеле стояли так безмолвно и неподвижно, что Вильсону даже не пришлось повышать голос:

– Ну что же, джентльмены, дальше мы не пойдем – по крайней мере пока. Будьте добры спешиться и встать в круг.

Лошадей поставили кругом так, что нос одной упирался в хвост другой. За каждой лошадью спрятался ее всадник, положив ствол ружья на седло и целясь в окружающую стену черно-белых щитов.

– Пастор! – негромко позвал майор.

Клинтон, помогавший раненым в центре круга, торопливо подошел.

– Стойте рядом со мной: будете переводить, если они захотят разговаривать.

– Все разговоры закончились, – заверил его Клинтон.

Как раз в этот момент плотные ряды в «груди быка» расступились, вперед вышел высокий индуна. Даже с расстояния в двести шагов он выглядел величественно, украшенный перьями и кисточками доблести.

– Ганданг, – тихо сказал Клинтон. – Единокровный брат короля.

Индуна пристально смотрел на мокрых от дождя лошадей, на мрачные белые лица, выглядывавшие над седлами, потом поднял ассегай над головой жестом, весьма похожим на гладиаторский салют, и держал его так очень долго – сердце Клинтона успело стукнуть раз десять. До замерших в ожидании белых отчетливо донесся голос:

– Начнем! – сказал Ганданг и опустил копье.

«Рога» мгновенно перешли в атаку, сжимаясь, будто удавка на горле.

– Спокойно! – крикнул Вильсон. – Не стрелять! Берегите патроны, ребята! Стрелять только наверняка!

Наконечники ассегаев со скрежетом высвободились из ременных петель на щитах, раздался дружный боевой клич:

– Й-и-е! Й-и-е!

Блестящие лезвия забарабанили по обтянутым кожей щитам – лошади встрепенулись и подняли головы.

– Не торопитесь, парни!

Передний ряд нападающих был в пятидесяти ярдах, быстро надвигаясь из серой дымки мелкого дождя.

– Выбрать цель! Выбрать цель!

Двадцать ярдов. Пение и барабанный стук звучали в такт ударам босых пяток.

– Огонь!

Тесный кружок взорвался оружейным залпом – не одновременно, а с промежутками, то есть каждый выстрел был прицельным. Передний ряд атакующих рухнул на раскисшую от дождя почву.

Лязгали затворы, выстрелы, похожие на треск хлопушек, не прекращались, отдаваясь эхом – шлепками свинцовых пуль, входящих в обнаженные черные тела.

В двух местах нападающие разорвали оборону: на несколько секунд внутри круга сплелись в схватке тела, загремели револьверные выстрелы в упор. Черная волна потеряла скорость, дрогнула и схлынула обратно в лес, оставив мертвецов лежать на мокрой траве.

– Получилось! Мы их отбили! – закричал кто-то, и все разразились криками радости.

– Рановато праздновать победу, – сухо пробормотал Клинтон.

– Пусть кричат, – ответил Вильсон, перезаряжая револьвер. – Полезно для поднятия духа. – Он перевел взгляд на Клинтона и спросил: – А вы к нам не присоединитесь? Вы ведь когда-то были офицером.

Клинтон покачал головой:

– В последний раз я убивал людей больше четверти века назад. Я присмотрю за ранеными и выполню любой другой приказ.

– Тогда соберите запасные патроны, заполняйте патронташи и раздавайте по мере надобности.

Клинтон вернулся в центр круга. Туда принесли троих: один убит выстрелом в голову, второй со сломанным бедром и третий с торчащим из груди древком ассегая.

– Вытащите его! – громко закричал раненый, тщетно пытаясь вытянуть древко. – Вытащите, я больше не могу!

Клинтон опустился на колени рядом с раненым: судя по углу наклона древка, лезвие вошло где-то рядом с сердцем.

– Лучше его не трогать, – мягко посоветовал Клинтон.

– Нет! Нет!

На истерические вопли раненого нервно обернулись занявшие оборону солдаты.

– Вытащите его!

Что ж, возможно, так и впрямь будет лучше – лучше, чем медленная смерть и вопли, пугающие остальных.

– Придержите его за плечи, – тихонько велел Клинтон.

Один из солдат встал на колени за спиной умирающего. Клинтон ухватился за древко – какое великолепное оружие! Украшено узорами из блестящей медной проволоки и волос, вырванных из слоновьего хвоста.

Клинтон потянул – широкое лезвие вышло наружу, чмокнув, точно сапог, вытаскиваемый из густой грязи. Раненый издал последний вопль, и следом за вышедшей из груди сталью хлынула ярко-алая кровь.

* * *

До полудня еще четырежды накатывала волна черных тел. Каждый раз казалось, что она неизбежно сомнет кружок белых; и каждый раз она разбивалась о него, будто прибой о камень, и отступала обратно в лес.

После очередной атаки кружок стягивался чуть теснее, чтобы закрыть дыры, оставленные упавшими лошадьми, убитыми и ранеными защитниками. Стрелки матабеле подползали, скользя от дерева к дереву, как проворные, бесшумные тени, в которые почти невозможно попасть: то выглянет из-за ствола плечо, то заклубится пороховой дымок в траве, то мелькнет над термитником голова воина, привставшего для выстрела.