Читать книгу "История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов"

этого, предпочитая более дешевые товары из Великобритании более дорогим с северо-запада Соединенных Штатов. Им было ясно, что повышение ввозных тарифов приведет к росту благосостояния промышленных штатов на северо-востоке за счет сельскохозяйственных штатов на западе и юге.

В последние дни конгресса девятнадцатого созыва, когда администрация еще держала ситуацию под контролем (но уже понимала, что в конгрессе двадцатого созыва она ее потеряет), была предпринята попытка протолкнуть законопроект об увеличении ввозных пошлин, но было уже поздно. Палата представителей приняла его, однако в Сенате за него проголосовали поровну.

Кэлхун, как вице-президент, возглавлял Сенат, имел привилегию «выбросить платок» (в другой ситуации он не имел нрава голосовать вообще). Будучи членом администрации и унионистом, он, по идее, должен был бы проголосовать за увеличение тарифа. Однако во время выборов он был в списке Джексона, и в душе он был на стороне Джексона, а не администрации. К тому же он постепенно стал отходить от позиции униониста в направлении «прав штатов», и здесь он это четко продемонстрировал. Он проголосовал против увеличения тарифов и убил законопроект.

Уже в 1827 году, во время первого заседания конгресса двадцатого созыва, когда страсти улеглись и сторонники Джексона успокоились, они разработали настоящий план в духе Макиавелли. Они придумали тариф с невероятно высокими ставками, чтобы таким образом повсеместно действовать против Новой Англии.

Представители Новой Англии и сенаторы вынуждены были бы проголосовать против этого законопроекта, и за это их можно было бы обвинить в провале законопроекта. Сторонники Джексона, с другой стороны, могли бы объяснить сторонникам тарифа, что они сами предоставили законопроект для рассмотрения, а те, кто был против, просто его убили. Сторонники Джексона были уверены, что в итоге все будут за Джексона и никого — за Адамса.

Возглавлял это мероприятие в конгрессе, естественно, Кэлхун. Его пособником был Мартин Ван Бюрен (род. 5 декабря 1782 года в Киндерхуке, Нью-Йорк), который был сторонником «прав штатов» и сенатором из штата Нью-Йорк с 1821 года.

Ван Бюрен в свое время поддержал постройку канала Эри в Нью-Йорке за счет государственной казны, и этот проект был завершен 26 октября 1825 года благодаря жестокому судебному контролю со стороны губернатора Де Витта Клинтона (Клинтон, родившийся 2 марта 1769 года в Маленькой Британии, штат Нью-Йорк, был племянником Джорджа Клинтона, вице-президента в администрациях Джефферсона и Мэдисона). Канал Эри имел огромный успех. Он превратил город Нью-Йорк в главный порт, через который могла бы вестись торговля между Европой и внутренними американскими территориями. Этот проект привел к феноменальному росту размеров города и превратил Нью-Йорк в самый большой и замечательный город Соединенных Штатов и, во многих отношениях, даже мира.

Ван Бюрен «политически ощетинился» и вел против Де Витта Клинтона долгую, затяжную борьбу, в которой в итоге победил. Он был одним из первых политиков, который установил систему «верноподданнических отношений» («партийный аппарат») для управления штатом во время своего пребывания в Вашингтоне и представлял собой яркий пример «партийного босса».

Так как он был невысокого роста и обладал невероятной харизмой, зная, как убеждать людей спокойным голосом и мягкой улыбкой, его за это часто называли «маленьким волшебником» (позже его стали звать «старым Киндерхуком» — так назывался город, в котором он родился. Он носил на камзоле пуговицы с инициалами «ОК», что, как считают некоторые, могло положить начало универсальному использованию в Соединенных Штатах этой аббревиатуры в значении «да», «все в порядке» или «все хорошо»).

Именно Ван Бюрен провел последнее внутрифракционное совещание в 1824 году и руководил продвижением кандидатуры Кроуфорда. Однако Ван Бюрен ясно видел, куда стал дуть ветер после тех выборов. Ветер дул в сторону лагеря Джексона. Его сторонники были сильны, как никогда. И Ван Бюрен перешел на их сторону. Впоследствии никогда уже не было в их лагере такого сильного сторонника Джексона, как он.

Зная, как действовать, Ван Бюрен с привычным умением спокойно провел через конгресс протекционистский законопроект о высоких пошлинах. Он умело блокировал все попытки конгрессменов Новой Англии предложить ту или иную поправку, чтобы сделать этот тариф более разумным. И когда дело дошло до голосования, сторонники Джексона с самодовольными лицами наблюдали, как представители Новой Англии голосовали за этот закон. В результате набралось достаточно голосов для его принятия. Адамс подписал его, и 19 мая 1828 года закон вступил в силу.

Потрясенные этим решением, сторонники «прав штатов» в сельскохозяйственных регионах страны назвали его «Тарифом мерзостей». Сторонники Джексона ничего не отвечали. Они попали в свою собственную ловушку. Их последователи то тут, то там стали постепенно покидать их лагерь.

Прощание с прошлым

Неожиданный результат, которым закончилась борьба за введение тарифа, довел сельскохозяйственные штаты, особенно те, которые были «рабовладельческими», до крайней степени отчаяния. В 1828 году должны были состояться президентские выборы, и было очевидно, что борьба развернется между Адамсом и Джексоном, который постарается взять реванш за спорное решение 1824 года. Так как «рабовладельческие штаты» по определению не могли голосовать за Адамса и промышленный Северо-Восток, то они вынуждены были бы проголосовать за сторонников Джексона, чьи позиции к этому моменту заметно ослабли.

Ситуация выглядела так, как будто «рабовладельческие штаты», что бы они ни делали, в любом случае уступили бы на выборах промышленным интересам Северо-Востока. Более того, западные штаты, даже те, где были рабы, имели демократические традиции, которые не позволяли поставить их в один ряд с более старыми аристократическими штатами на побережье. Поэтому возникало сомнение в том, что Западу вообще можно доверять.

Сильнее всего это чувство недоверия проявлялось в Южной Каролине, где все еще присутствовал дух старомодной аристократии. Например, в Южной Каролине до сих пор выдвигали выборщиков для президентского голосования не «прямым голосованием», а на законодательном собрании штата. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Южная Каролина была настроена враждебнее всего по отношению к тем грозным силам, которые, как она видела, образовывались вокруг нее в Союзе. Растущее количество сторонников Южной Каролины понимало, что их безопасность заключается только в усилении «прав штатов».

2 июля 1827 года Томас Купер, президент колледжа Южной Каролины, выступая с речью, задал вопрос о том, как может Южная Каролина претендовать на соответствующее рассмотрение своих прав и запросов, если она находится в окружении враждебной коалиции штатов, чьи традиции отличаются от ее собственных, и не стоит ли вопрос вообще о «подчинении или отделении».

Принятие «Тарифа мерзостей» вызвало волну протестов в законодательных собраниях многих штатов, но Южная Каролина протестовала сильнее всех. 19 декабря 1828 года законодательное собрание штата Южная Каролина издало резолюцию, осуждающую тариф в самой