Читать книгу "Маршал Малиновский - Борис Соколов"

А годом позже Родион Яковлевич сделал следующую запись: «Третья мировая война неизбежно станет войной ядерной и, следовательно, гибельной для всего человечества. В ядерной войне не будет победителя. И сейчас, когда мы ценой невероятных, самоотверженных, героических усилий всего народа обрели военную мощь в ее современном понимании и тем самым подтвердили свое право голоса в мировом сообществе, надо осознать величайшую ответственность, ложащуюся на нас в новых условиях, и ясно представить себе, о чем идет речь. Человечеству угрожает ядерное самоистребление. И пока еще не поздно, надо услышать голос разума и голос сердца. Мы должны растопить лед отчуждения между народами и государствами. Человеку нужна власть только над самим собой».

Совсем не по-марксистски звучали подобные суждения. Только прямо такое Родион Яковлевич наверняка ни Никите Сергеевичу, ни Леониду Ильичу не говорил, чтобы вожди не подумали, что маршал хочет казаться умнее их. Но в своей деятельности точно исходил из убеждения в неприемлемости мировой термоядерной войны ни в каком случае.

Малиновский также писал о непредсказуемом характере будущей войны: «Поскольку у нас есть определенные единые положения о характере будущей войны и операций в ней, некоторым может показаться, что нами все сделано, все найдено, остается только заучить. Нет, это не так! Сознаюсь, что иногда и мне будущая война представляется котом в мешке, настолько она будет отлична от той, которую мы перенесли. Нам всем надо много, очень много поработать, исследовать, изучить, чтобы глубоко и всесторонне распознать все стороны военных столкновений, которые, к несчастью человечества, еще не сняты с повестки дня».

Адъютант Малиновского в 1946–1967 годах полковник Александр Иванович Мишин рассказывал:

«Бывая в войсках, Родион Яковлевич обязательно заходил в казармы и в дома, где жили офицеры, интересовался, как налажено снабжение, беседовал с семьями военных. С его пребывания в гарнизоне Кушка вообще началась новая эпоха. Малиновский — единственный из министров обороны, который посетил и Кушку, и Курилы, и Северный флот. А на Дальнем Востоке вообще не осталось ни одного, даже самого отдаленного пункта, до которого он бы не добрался.

Расскажу один характерный случай. Родион Яковлевич обходит казарму. Все блестит и сияет, местное командование уже готово облегченно вздохнуть, как вдруг министр обращается с просьбой: “Товарищ полковник! Можно у вас кружку воды попросить?” Полковник бросается к бачку с прикованной кружкой, наклоняется, наливает, пытается протянуть кружку и застывает в полусогнутом положении: цепь так коротка, что принуждает пить чуть ли не на четвереньках. Родион Яковлевич, помолчав, качает головой: “Что же вы ради кружки воды человека на колени ставите?”».

Бывший командир атомной подводной лодки, совершившей первый поход на Северный полюс подо льдами в 1962 году, Герой Советского Союза контр-адмирал Лев Михайлович Жильцов свидетельствовал: «От Малиновского исходило ощущение спокойствия и колоссальной внутренней силы».

В 1959 году Родион Яковлевич докладывал ЦК КПСС: «Министерство обороны располагает данными, что положение дела с трудовым устройством и особенно с жилищным обеспечением уволенных в запас офицеров остается еще неудовлетворительным. По состоянию на 1 октября 1958 года, из числа уволенных офицеров запаса, принятых на учет военкоматами, не трудоустроено 3916 чел. и не обеспечено жилплощадью 11 674 чел. Среди нетрудоустроенных офицеров запаса 2081 чел. не получают пенсии. С учетом же офицеров, уволенных по прежним оргмероприятиям, количество нетрудоустроенных составляет 4736 чел. и не обеспеченных жилплощадью — 47 674 чел.».

В конце 1959 года Хрущев отмечал в записке, адресованной в Президиум ЦК: «Мне думается, что следовало бы сейчас пойти на дальнейшее сокращение вооружений в нашей стране даже без условий о взаимности со стороны других государств и на значительное сокращение личного состава вооруженных сил. Я считаю, что можно было бы сократить, может быть, на миллион, на полтора миллиона человек, но это надо еще посоветоваться, изучить с Министерством обороны. Думаю, что такое значительное сокращение не подорвало бы нашей обороноспособности. Но выйти с таким решением и проведение его — это имело бы очень большое положительное влияние на международную обстановку, и наш престиж невероятно вырос бы в глазах всех народов. Это было бы неотразимым ударом по врагам мира и по поджигателям и сторонникам “холодной войны”… Почему я считаю сейчас это возможным и неопасным? Мое такое мнение основывается на том, что, во-первых, мы сейчас достигли хорошего положения в развитии экономики Советского Союза; во-вторых, мы имеем прекрасное положение с ракетостроением; мы, собственно говоря, сейчас имеем ассортимент ракет для решения любой военной проблемы как дальнего, так и ближнего боя, как “земля — земля”, “воздух — земля”, “воздух — воздух”, атомные подводные лодки и прочее, и по мощности взрыва также мы имеем хороший ассортимент… Я уверен, что это было бы очень сильным, потрясающим шагом… Думаю, что сейчас было бы неразумным иметь атомные и водородные бомбы, ракеты и в то же время держать большую армию».

В январе 1960 года Президиум ЦК КПСС принял решение о сокращении численности армии еще на 1 200 000 человек.

Малиновский ничего не имел против этого. С ростом оснащенности вооруженных сил все более разрушительными и эффективными вооружениями и боевой техникой отпадала необходимость содержать большие по численности пехотные соединения. Однако у маршала вызывало протест то, что Хрущев, сокращая армию, не заботился о судьбах увольняемых офицеров.

Между тем очень скоро новая ракетная техника доказала свою эффективность. Вот как Хрущев описал уничтожение американского разведывательного самолета У-2 в мае 1960 года:

«Когда 1 Мая рано утром раздался звонок (а я отлично помню этот день) и я поднял трубку, министр обороны Малиновский доложил мне: “Со стороны Афганистана, явно из Пакистана, американский самолет У-2 следует в сторону Свердловска”.

Я ответил: “Надо отличиться и сбить этот самолет. Примите все меры!” — “Да, я уже отдал приказ, будет сделано все возможное, чтобы его сбить”, — ответил Родион Яковлевич. Я поинтересовался: “По его маршруту имеются наши зенитные средства?” — “Имеются. Видимо, он напорется на них. У нас есть все возможности сбить его, если не проворонят зенитчики”. Он допустил выражение “не проворонят” потому, что в апреле, когда был предыдущий идентичный случай, наши зенитчики упустили У-2: они не были подготовлены и своевременно не открыли огонь.

В Москве на Красной площади начался первомайский парад войск. Затем он закончился, пошла демонстрация трудящихся. День стоял прекрасный, солнечный. Демонстрация проходила с большим подъемом, настроение у всех было очень радостное. Вдруг появился маршал Бирюзов, который тогда командовал противовоздушной обороной страны. Мне сообщили о его приходе, и я сказал, чтобы он поднялся на Мавзолей Ленина. Бирюзов на ухо доложил мне, что самолет У-2 сбит, а летчика взяли в плен, сейчас его допрашивают. Я поздравил маршала и с праздником, и с замечательным успехом, горячо пожал ему руку, и он ушел».

30 мая 1960 года Малиновский заявил, что если полеты американских самолетов-шпионов У-2 над советской территорией будут продолжены, то Советский Союз не только будет их уничтожать, но и нанесет «сокрушающий удар по базам, из которых они вылетают».