Читать книгу "Лазарит. Тень меча - Симона Вилар"

— Не будет ли дерзостью с моей стороны, если я попрошу вас подробнее рассказать мне о могущественном роде Плантагенетов?

Джоанна была готова на все, лишь бы увести беседу в сторону от Иоанны Сицилийской. Тем более что о Плантагенетах знала достаточно. Она поведала о старом короле Генрихе, первом из английских монархов, носивших прозвище Плантагенет в честь веточки дрока, о его ссоре с сыновьями в последние годы жизни, о том, как старший сын короля, тоже Генрих, потребовал, чтобы отец поделился с ним властью, но это только усугубило размолвку между ними. Упомянула она и супругу Генриха Молодого, о которой поговаривали, что она изменила мужу с Уильямом Маршалом, считавшимся в то время лучшим воином христианского мира, родив от него сына. Правда, этот ребенок умер вскоре после рождения, но молва не утихла. Когда же Генрих Молодой скончался, его супруга вышла замуж за короля Белу Венгерского, а наследником короля Генриха был признан следующий по старшинству сын — Ричард. Правда, Ричард находился под сильным влиянием своей матери, и при дворе одно время считали, что Генрих передаст трон не ему, а младшему из Плантагенетов — Джону, своему любимцу. Средний из сыновей короля Генриха, Джеффри, обвенчался с наследницей герцогства Бретонского Констанцией, получив ее титул и владения в приданое. Он был большим любителем турниров, и на одном из них погиб в результате несчастного случая. Остались двое — Ричард и Джон, и, как известно благородному эмиру, королем все же стал Ричард.

— А что же с Джоном? — Малик затянулся и выпустил сероватое облачко дыма. — Ведь пока у Ричарда нет сыновей, именно он является наследником трона старшего брата?

Эмир был крайне удивлен, узнав, что, отправляясь в поход, Ричард назначил своим преемником не брата, а сына погибшего Джеффри — малолетнего Артура Бретонского. Разумно ли это — оставлять огромную Анжуйскую империю на юного принца?

Джоанне пришлось пояснить, что Джон пользуется известным влиянием в Англии, но в континентальных владениях Ричарда с ним никто не считается. Таким образом, французские земли Анжуйской империи поддерживают Артура, а не Джона. В Англии же принц Джон находится под бдительным оком канцлера короля Ричарда — Лошана, и тот не позволит ему проявить своеволие.

— Вы говорите так, словно принц Джон уже сейчас стремится к короне. — В глазах эмира Малика вспыхнул острый огонек любопытства.

Джоанна неторопливо отпила глоток шербета, раздумывая над тем, не слишком ли много сказала этому восточному вельможе. А затем исподволь перевела разговор на дочерей Генриха и Элеоноры Аквитанской. Старшая, Матильда, вышла за герцога Саксонского Генриха Льва, родив ему множество детей, но она уже покинула эту юдоль — мир ее праху. Другая принцесса, получившая имя в честь матери — Элеонора, стала супругой короля Альфонсо Кастильского. Джоанна знала ее в детстве и хорошо помнила. Поведав о судьбе принцессы, она прибавила, что Элеонора Кастильская настаивала на том, чтобы и ее супруг примкнул к крестовому походу, однако из-за войн на Пиренейском полуострове Альфонсо не смог понести крест, его супруга сама снарядила в поход рыцарей ордена Сантьяго и Калатравы.

— А, — эмир небрежно махнул сверкающей перстнями рукой. — Эти испанские гордецы и у себя в королевстве не в силах справиться с правоверными. Что проку от них в Палестине? Однако, о звезда очей моих, отчего вы умалчиваете об Иоанне Плантагенет, вдове короля Сицилии?

Под его надушенными усами мелькнула столь многозначительная усмешка, что Джоанна испугалась: сейчас эмир опустится рядом с нею на подушки и заключит ее в объятия. Недаром учтивое обращение «госпожа» сменилось цветистыми восточными оборотами вроде «звезда моих очей», «свет моей души» и тому подобным. Может, так и принято у мусульман?

С самым холодным выражением лица она сообщила, что королева Джованна, движимая стремлением вернуть христианам Гроб Господень, приняла решение пожертвовать всю свою «вдовью долю» на нужды брата, короля-паладина, но выдвинув условие — Ричард никогда не станет принуждать ее к замужеству, если на то не будет ее воли.

Усмешка мгновенно исчезла с уст сарацина. Он стремительно поднялся и начал расхаживать под навесом, а затем, едва сдерживая гнев, заявил, что назареяне, должно быть, окончательно утратили разум, если дозволяют своим женщинам диктовать подобные условия. О, у правоверных все иначе. Женщины услаждают их взор днем, а плоть по ночам. А их повелители платят возлюбленным уважением и любовью за доставленные наслаждения.

— Но ведь ваши жены не имеют права даже слово проронить без воли мужа, — заметила Джоанна. — Их никто не слушает!

— Напрасно вы так думаете, благородная госпожа. — Малик, справившись с собой, снова опустился на подушки. — Например, наш благородный султан Салах ад-Дин после того, как взял Дамаск, женился на вдове правителя Нур ад-Дина — Исмет ад-Дин Хатун, чье имя на языке франков означает «госпожа чистоты в вере». Несмотря на то, что эта женщина была значительно старше Саладина, он любил и почитал ее, ежедневно писал ей письма и советовался в делах правления. Но несколько лет назад Исмет ад-Дин Хатун умерла. Свита султана поначалу даже не решалась сообщить Мечу Ислама об этой жестокой утрате. Когда же эта весть достигла его ушей, султан в отчаянии разорвал на себе одежды, а его горестные вопли были подобны рыку раненого льва.

— Но ведь у султана есть еще жены! — осторожно заметила Джоанна.

— Да, но другой такой, как мудрая Исмет ад-Дин Хатун, нет и не будет. Ныне султан женат на знатной египтянке, родившей ему шестнадцать детей, а другой его супругой стала прекрасная дочь одного из ближайших советников — Дженаха. По завету Пророка — да будет стократ благословенно имя его! — правоверный может взять в жены четырех женщин, но может содержать и нескольких наложниц — столько, сколько требуется в зависимости от его положения и достатка. Ведь женщины слабы и постоянно нуждаются в защите и опеке.

Когда Малик умолк, у Джоанны внезапно мелькнула догадка: этот вельможа послан самим Саладином, чтобы выведать все о той, которую он желал бы заполучить в качестве одной из жен. Но ведь Иоанна — христианская принцесса! Она никогда не согласится на союз с неверным! Разве Ричард… О небо! Ведь именно Ричард был так настойчив, требуя от сестры совершить эти верховые прогулки, зная при этом, с кем ей придется встретиться!

Заметив ее замешательство, эмир снова предложил партию в шахматы, ибо эта игра, когда бы ты к ней ни приступил, успокаивает страсти и изощряет ум, словно оселок, оттачивающий лезвие клинка. Однако на сей раз Джоанна отказалась, сославшись на то, что ее пребывание в гостях у благородного эмира оказалось куда более продолжительным, чем она рассчитывала, и ей пора возвращаться в Акру.

Малик, как и накануне, не стал ее удерживать, но и не скрыл огорчения, узнав, что молодая женщина едва ли сможет посетить его завтра. Джоанна не могла больше рисковать, выдавая себя за сестру короля. И тем не менее эмир настаивал и в конце концов заявил, что еще два дня будет ожидать ее в условленном месте под скалой, моля Всевышнего, чтобы она приехала. Если же этого не случится… К величайшему сожалению, дела и обязанности вынудят его отправиться в Назарет.