Читать книгу "Режим черной магии - Ким Харрисон"

— Скажи мне, что это не Джонатан! — сказала я ему вслед.

— Говорю, что это не Джонатан! — крикнул он через плечо, потом остановился в дверях: Если не хочешь ехать на Охоту, можем просто проехаться по лугам. По сегодня новый месяц, и я выезжаю верхом.

Я вспомнила, как он был зол в допросной ФВБ, когда говорил мне, что Джонатан воспользовался его работой для попытки меня убить. И сейчас я ему не верила.

Я медленно сжала повод. Ноги у меня пошли вперед, и кобыла — даже не знаю, как се зовут, — охотно пошла за мной. Но у выхода я остановилась.

Трент без седла сидел верхом на Тулпе, как будто так родился. Зашедшее солнце у пего за спиной окрасило еще светлое небо голубым и розовым. О т сырых холмов поднимался туман, и я вдохнула его, ощутив прохладу до самой глубины легких. Как говорил мой отец, скакать с эльфами — значит оставить свою жизнь, потеряться, быть может, навсегда.

Далекий лай пеон заставлял коней насторожить уши, и Тулпа нетерпеливо бил копытом. Меня пробрало легкой дрожью.

— Зачем ты это? — спросила я в испуге.

Трент осадил коня — легко и грациозно. Верхом он смотрелся совсем иным — дикий и опасный. Я подумала о его демонской метке, привязанной ко мне, у него под рубашкой. И меня защекотало дыхание нетерпения. Мне захотелось скакать верхом.

— Отчасти из-за Ли, — ответил он. — Он мне рассказал, что случилось, что сделала ты, как вела себя потом. Отчасти это тот дурацкий копытный крючок, хочешь верь, хочешь не верь.

Я не могла сдержать мелькнувшую на губах улыбку.

— Но в основном, — добавил Трент, — из-за моего отца.

Я вспомнила чары Пандоры, и улыбка погасла.

— Мой отец и твой были друзьями, — сказал он, на миг наклонив голову. — Они вверяли друг другу собственную жизнь. Они в борьбе искали способ положить конец войне между эльфами и демонами. Я думаю, поэтому мой отец решил, что ты должна жить. Исправил твой дефект.

Я шагнула вперед:

— И что?

— И ты сделала это. Или хотя бы дала нам способ восстановить нашу цельность. Это в духе моего отца, сукин он сын: тем же средством, что спасло нас, спасти и демонов.

— Ты думаешь, мне нравится быть результатом научного эксперимента твоего отца? — спросила я, и кобыла заржала, учуяв мою злость.

— Нет, — ответил он. — Но ты уже не можешь притворяться, что ты такая, как все.

Это мне совсем не понравилось.

— Так что, между нами нет больше трений?

Он засмеялся. Наступала ночь, и в темноте труднее было читать выражение его лица.

— Нет, не так. Если моя метка фамилиара не будет снята к концу собрания колдунов, я тебя убью, чтобы ее уничтожить. Надеюсь, до этого не дойдет.

Ну-ну. Говори давай, я послушаю.

Но выражение его лица я не могла разобрать, пока он верхом, и это меня нервировало.

— Ты все еще не ответил, почему позвал меня сейчас ехать с тобой.

Тулпа нетерпеливо затанцевал, и Трент его успокоил, прошептав что-то на языке, которого я не поняла.

— Мой отец видел в тебе возможность спасти и эльфов, и демонов, — сказал он, когда конь успокоился. — Пешему ты не хочешь загнать Джонатана, скакать за ним, слышать воющих на его следу псов, видеть его ужас, знать, что он полностью осознал свое безумие — предать тех, кто ему верил?

Я переложила поводья в руке, кобыла опустила голову, вынюхивая что-нибудь съедобное на полу.

— Наверное, из жалости. Я была на той стороне Охоты… и не могу никому такого сделать, даже Джонатану.

Нику разве что.

Трент кивал, слушая.

— Садись на коня. Тебя ждет Охота.

Глядя на него вверх, я покачала головой:

— Зачем?

Он вздохнул.

— Ты хочешь жить у себя в церкви, жить так, будто ты точно такая, как все.

— И что?

— Ты не такая. И потому, вероятно, однажды окажешься перед выбором, который будет иметь куда более далекие последствия, чем ты можешь предвидеть. И когда это случится, я хочу, чтобы ты помнила, каково это: скакать по лесу на коне под безлунным небом, и ничего нет в мире сильнее тебя. Я хочу, чтобы ты знала, чтобы ты стала за это драться. Чтобы это знали мои дети. Ты должна сдержать демонов там, где они есть сейчас, и никто другой не может этого сделать. Ты не будешь драться за нас, если не будешь знать. И я хочу тебе показать, за что ты сражаешься.

Он был теперь совершенно темен — тень, шевелящаяся в дыхании ветра, готовая умчаться прочь.

У меня было тяжело на сердце. Я не хотела верить ему. Я хотела быть как все. Я очень трудилась, чтобы быть как все. Я заставила ковен снять с меня бойкот, пусть даже временно, до официального собрания в июне. Я очистила свое имя. Да, я потеряла Брук, но я нашла Пирса — и шанс на то, что можно назвать для меня нормальными отношениями. И у меня радость, что Дженкс будет жить. Я вернула себе свою жизнь. Но когда-нибудь все это должно прийти к концу, и я не смогу восстановить свои стены притворства. Я должна играть, пока могу. А сегодня… сегодня мне хорошо.

Сделав глубокий вдох, я подобралась и прыгнула в седло. Кобыла затанцевала, но я натянула повод, требуя повиновения. Утро я начала, вылезая из норы в земле, а сейчас я скачу верхом с эльфами.

— А ну, до того дерева наперегонки?

Испустив дикий вопль, я всадила каблуки в бока лошади… и нас и след простыл.