Читать книгу "Перчатка немецкого рыцаря - Наталья Александрова"

Угостил Арину чипсами и колой, так что она решилась поинтересоваться, как теперь будут развиваться события.

Белобрысый нахмурился было, но Арина сделала придурковатое лицо, и он проболтался, что Леденцова заберут в город, но, в общем, ничего особенного ему не инкриминируют, поскольку установлено, что умерла эта самая Анастасия Лаврушина утром, а не вечером того дня, когда ее труп в лодку сунули. И машину ее нашли далеко от деревни, на шоссе. А утром и днем Леденцова многие видели в лагере.

– А вообще тебе скажу, – по-свойски заговорил белобрысый, – что Леденцов этот – полное дерьмо. Не парень, а каша манная. Совсем раскис, на первом же допросе чуть не обделался.

– Так вы же его били…

– Да что там его били! – возмутился белобрысый. – Ну, дали пару раз по морде, когда он заедаться начал, да к бомжу подсадили дяде Грише. Он, конечно, здорово воняет, и звери разные по нему ползают, зато безобидный. А этот вон запсиховал. Нет, дрянь мужик, на такого и плевка жалко…

В этом вопросе Арина была с белобрысым ментом совершенно согласна. Она улыбнулась ему приветливо, и тут он посмотрел на нее с интересом.

– Глаза у тебя красивые, – задумчиво сказал он. – Слушай, а ты точно на обрыве том не была? Так просто спрашиваю, не для протокола…

«Ага, не для протокола, – тут же прозвучало в голове у Арины, – это он для «викингов» старается. Значит, все-таки подозрения какие-то имеет… Черт бы побрал этого Андрея Леденцова!»

– Да не была я нигде, – вздохнула Арина, – за ним, знаешь, какие девчонки бегали? Куда уж мне…

– Это ты брось, – решительно сказал белобрысый, – все от человека зависит. Иная посмотришь – уродина полная, а подмажется, подкрасится – оно и ничего даже!

Подъехали к станции.

Кассирша сказала, что электричка будет только через три часа, но можно подсесть на скорый, который как раз сейчас прибудет и простоит две минуты.

Белобрысый оживился, сказал, что у него там знакомая проводница в пятом вагоне.

Проводница оказалась толстой жизнерадостной теткой с высветленными кудрями.

– Кать, возьми вот девчонку до Питера! – сказал белобрысый, подсаживая Арину с чемоданом в вагон.

– Петя, никак, твоя? – удивилась проводница.

– Это по работе, – важно сказал белобрысый Петя и помахал вслед вагону рукой.

Арина увидела за зданием станции машину и две фигуры в черном. Неужели «викинги»? А может, показалось…

Арина снова очнулась от воспоминаний.

Чай перед ней давно остыл, а она все машинально мешала и мешала в нем ложкой, хотя и не положила сахар, вообще сладкий чай никогда не пила.

Нужно встать и ехать домой. Хорошо, что муж сегодня придет домой поздно, какая-то у него встреча, куда он Арину с собой не возьмет, а ей и лучше.

Она вернулась вечером, мужа не было дома, чему Арина даже обрадовалась, не было сил разговаривать. Арина отказалась от ужина и отпустила приходящую прислугу. Муж не любил, когда кто-то оставался в доме на ночь, кроме охранника.

Арина нанесла на лицо ночной крем, легла, погасила лампу на прикроватной тумбе, натянула одеяло до подбородка.

У них с мужем были отдельные спальни, так было удобнее обоим.

Арина любила свою спальню, она сама спроектировала ее, не доверяя нахальному дизайнеру, – в минималистском японском стиле.

Стены и шторы были изысканного сиреневого оттенка, по ткани штор разбросаны иероглифы, мебель – черного лака, на стенах висели настоящие японские гравюры.

Изредка муж навещал ее поздно вечером, но после непродолжительных ласк всегда уходил к себе – он говорил, что иначе ему трудно заснуть.

Арина обычно засыпала быстро, легко, но сегодня что-то ее беспокоило.

Едва она закрывала глаза, как перед ней всплывали картины далекого прошлого, та самая ночь… ночь, которую она давно пыталась забыть. И ведь преуспела же в этом, упорядочила свою жизнь. Не то чтобы она очень счастлива замужем, но зато спокойна. А это – главное.

Муж дал ей безбедную и спокойную жизнь, а это много значит. После ее несчастливого детства, после ужасных событий, что случились пятнадцать лет назад, Арина это заслужила.

Что ж, придется снова отдаться воспоминаниям, судя по всему, сегодня без этого не обойтись.

Арина помнила, как вернулась тогда домой.

Пришлось кое-что рассказать родителям, отчим привязался сразу же с вопросами, отчего она не вернулась вовремя. И если нормальные родители, услышав такое, испугались бы за дочку, посочувствовали бы ей, кстати, мама и пыталась ахать и охать, то отчим сразу это пресек. Как же, беспокоятся о ком-то еще, кроме него, так не пойдет.

– Ты не врешь? – спросил он, схватив Арину за подбородок и сверля ее пронизывающим, как он думал, взглядом.

Теперь-то Арина знает, что взгляд был злобный, как у трусливой шавки, но тогда ей просто стало противно от прикосновения его жестких пальцев.

Раньше Арина всегда опускала глаза и начинала заикаться и бормотать извинения. Теперь же она не отвела взгляд, только молчала. Ей ли бояться этого паршивца, когда она пережила ту ужасную ночь и очную ставку с Андреем!

Отчима она видела насквозь, вот в глазах его проступила растерянность. Он не знал, как выпутаться из сложившейся ситуации, и все сжимал пальцы, а Арина молчала.

– Ты что, с ума сошел? – первой опомнилась мать. – Ты же делаешь ей больно!

После того как ее отпустили, Арина ушла в ванную, а когда вышла, они ругались. Ужинать ее не позвали.

– Все из-за тебя, – устало сказала мать поздно вечером, входя к ней в комнату, – все мои неприятности из-за тебя.

«Знала бы ты, что такое настоящие неприятности», – подумала Арина сквозь сон.

Начались занятия в институте.

Арине была ужасно скучна вся эта высшая математика, все эти интегралы и дифференциалы, да и получалось у нее плохо. Отчим, у которого в институте работал приятель, узнал от него о ее плохих успехах и теперь каждый вечер проводил, как он это называл, «воспитательные беседы».

На самом деле он просто неустанно перечислял недостатки Арининого ума и характера. Поскольку ничего нового он за все время не придумал, Арина слышала это уже много раз и не воспринимала.

На занятиях она с тоской смотрела перед собой пустыми глазами.

Преподаватели все попадались какие-то немолодые и несимпатичные, некоторым было все равно, слушают их или нет.

Студенты тоже особо не проявляли интереса: кто читал эсэмэски в телефоне, кто тихонько болтал, кто-то играл в игры на планшете, парочки в задних рядах ворковали и целовались.

«Неужели еще четыре года мучиться? – думала Арина, – а потом такая же скучная работа всю жизнь… Повеситься…»